Курс молодой стервы (СИ) - Тур Злата (читать книги txt) 📗
Однако хозяин усмехнулся и повторил предложение, чтобы убедиться, что они друг друга правильно поняли.
— Погоди ты, не танцуй. Я же тебе не офис Газпрома убирать предлагаю! Давай уточним. Ты приходишь вечером, моешь полы, через день вытираешь пыль и поливаешь цветы. Семь тысяч рублей. В месяц.
Ломбард находился рядом с домом, где она сняла уголок, поэтому полученное предложение сейчас было просто спасительным. Что ей стоило на полчасика забежать и махнуть мокрой тряпкой?!
— Да я ваш подвал до блеска выдраю! — воскликнула она.
— Не подвал, а цоколь, — напыщенно поправил ангел — работодатель.
— Цоколь, цоколь! — радостно закивала девушка….
Обжигающе горькие воспоминания недавнего прошлого и запредельный восторг от только что пережитого шквала успеха столкнулись в душе, словно два грозовых фронта. И разразилась буря. Вета, или Светлана, что было ей привычней, громко и совершенно по-детски разрыдалась.
— Юзеф Казимирович! Миленький! Родненький!!! У меня получилось! Понимаете! Получилось! Я не бездарная лохушка! Я не ноль! Не пустое место! Никто из моих учениц не подумал, что я никчемное существо!
Все еще прижимаясь к мужчине, она не замечала, что слезы, бурным потоком хлещущие из ее глаз, способны намочить его, как настоящий дождь. Она ревела взахлеб, всхлипывая и вздрагивая.
Так выходил стресс, который тугой стальной пружиной держал ее в напряжении все это время. Сейчас пружина с оглушительным треском лопнула, освобождая душу и позволяя родиться новой «Я».
Пан Шиманский осторожно отстранился, погладил по голове девушку и усадил ее на стул. Сам пошел наверх, перевернул табличку стороной «Закрыто». Он понял, что это почти истерика.
В его маленьком кабинете всегда хранился «золотой запас антистресса» — хороший, выдержанный коньяк. Налив в рюмки, он успокаивающе прикоснулся к руке Светы.
— Я очень рад за тебя. Ты умница. Выпей, тебе нужно успокоиться.
Света, как послушная девочка, слушаясь старшего товарища, взяла рюмку и, подражая киношным алкоголикам, шумно выдохнула и залпом опрокинула рюмку. Глотку словно опалило огнем, девушка раскрыла рот, отчаянно хватая воздух, как выброшенная на берег рыба.
Пан Шиманский протянул дольку лимона.
Она торопливо схватила ее и, запихнув в рот, часто-часто заморгала. Еще не просохшие глаза вновь наполнились слезами.
— Ю. ю…зеф Казимирович! Мне ж еще сегодня мыть полы, — жалобно протянула она. — А я сейчас, кажется, выпаду в осадок.
Спиртное действовало на нее моментально, заплетая ноги в косичку, а мысли в узелок.
Вытирая кулачками слезы, она развезла тушь чуть ли не по всему лицу и стала похожа на смешную подвыпившую панду. Все еще шмыгая носом, она постепенно успокаивалась.
— В честь твоего успеха даю тебе выходной, — сделал поблажку Шиманский. — Ничего не случится страшного. Ты заслужила подарок. Каждому выпадает шанс изменить свою жизнь. Некоторым даже не по одному разу, но не все эти шансы используют. Ты смелая и умная. У тебя все получится, а вот где я такую старательную и хорошую девочку найду, когда ты твердо станешь на ноги? — сокрушенно покачал головой пан Шиманский.
Света смешно икнула и благодарно посмотрела на него.
— А я запущу новый проект «Полгода уборщица — всю жизнь королева!» И хорошие девочки будут драться за право мыть полы в вашем под…, - она улыбнулась и поправилась — в вашем цоколе.
Придя домой, она поняла, что торжественное чаепитие должно пройти будет без нее. Она, кое-как накарябав записку, положила ее рядом с тортом на столе. «Дорогие мои! Я очень вам благодарна. Начинайте без меня. Меня нет сейчас». Силы оставили ее, пообещав когда-нибудь вернуться, и она рухнула на кровать, провалившись в сон…
Глава 3
Однако вместо светлого и яркого сна, соответствующего настроению сегодняшнего успеха, в ее душу снова, как разъяренный гиппопотам, ворвалось прошлое. Цинично растоптав ее радость, оно снова нагло заявило свои права..
«— Ну, ты и толстая стала! Как корова! — Потап уже давно не стеснялся в выражениях.
Светлана привычно ссутулилась, хотя и понимала, что Дюймовочкой все равно не будет выглядеть. Но здесь он был прав. Ела она, как не в себя и все, что было не приколочено. Особенно после таких «мотивирующих» разговоров прожорливость диким, безжалостным зверем набрасывалась на нее, а она на еду. Муж, как дементор, жалящими высказываниями высасывал жизненную энергию, и чтобы выжить, ей нужно было эту энергию восполнить.
Потап с садистской изощренностью всегда находил болезненную точку, по которой мог бить до потери чувствительности. Бил с наслаждением, видя, как сначала вздрагивает жертва, как расширяются зрачки от обиды, как она мужественно пытается удержать слезы и кусает губы, чтобы окончательно не разрыдаться. Как только Света переставала реагировать, он находил новую.
Обычно эмоциональная экзекуция начиналась тогда, когда жена пыталась высказать свое мнение или с чем-то не согласиться, и Потап, чтоб подчинить, пускал в ход все запрещенные «международной конвенцией по правам человека» приемы.
Сравнивание с другими, обесценивание всех ее достоинств, рассказы о том, как хороши в постели были ее предшественницы, высмеивание ее бедных родственников — все это было кирпичами, неуклонно тянущими ко дну ее самооценку и наглухо придавливающими способность сопротивляться. В арсенал моральных пыток входили и не имеющие отношения к действительности попреки — Потап не брезговал ничем. Постоянно клевал тем, что она небережливая хозяйка. Так она экономила на всем, разве только что туалетную бумагу не стирала!
Не желая разводить ссору и пытаясь сберечь нервы, Света старалась отмолчаться.
Но не всегда это удавалось.
— Потап, мне нужно куртку купить. Я свою постирала, а она по шву полезла, — Света виновато посмотрела на мужа.
— А чего ты ко мне с этим вопросом? Пусть тебе купят те, кто тебя приходовал. Мне твои знакомые всю подноготную рассказали, так что я прямо не знаю, как и жить с тобой.
— Что? Ты с ума сошел? Ты же у меня первый мужчина! — От такого чудовищно — нелепого обвинения у нее потемнело в глазах, сердце отчаянно забилось о грудную клетку, словно птица, рвущаяся на волю, подальше от такого ужаса.
Ее «Я», методично уничтожаемое мужем, распласталось бездыханной шкуркой. Как может жить человек, понимая, что по факту он никому не нужен, что он просто половая тряпка, небрежно брошенная у входа и годная лишь для того, чтоб о нее вытирали ноги?
— Ну, девственность и восстановить можно, сейчас многие потаскухи так и делают. Да и много всяких других способов есть ублажить мужиков. Это передо мной ты тут невинность строишь. А люди мне глаза открыли.
Правильная девочка, предельно честная и порядочная, услышав такую гнусность, онемела. Ее душевный мир, и так кое-как слепленный скотчем из осколков хрустальной мечты о счастливой семье, сейчас просто взорвался. Такое потрясение не могло пройти даром. Раскаленным гвоздем виски пронзила острая боль, и голова словно запылала. Она пошатнулась и потеряла сознание. Очнувшись, никак не могла понять, что случилось. Попытки открыть глаза приводили к тому, что ее начинало страшно мутить, а перед глазами все плыло. Приехавший доктор поставил диагноз «Гипертонический криз», прописал постельный режим….»
… Света сквозь сон почувствовала, что ее буквально колотит. Животный страх липкими лапами сжимает сердце и будто вынимает душу. В ужасе она открыла глаза и никак не могла сообразить, где находится. Ожившее прошлое было таким пугающе ярким, что девушка ощутила холодные росинки пота на спине.
В квартире стояла тишина. Ее добрые соседи мирно похрапывали. А она, нервно скомкав в руках одеяло и забившись в уголок кровати, в который раз начала мучительную борьбу с призраками прошлого.
Она понимала, что Потап получал удовольствие, доводя до слез, заставляя ее задыхаться от несправедливости, отчаяния. Но что больше всего ее ранило, так это гадкие остроты насчет ее творчества. Если она молча выслушивала смирялась со всем, что фонтаном помоев выливалось из мужа, то свои сказки она начала тщательно скрывать, пытаясь защитить свое детище от насмешек.
