Вик (ЛП) - Аврора Белль (читать книги бесплатно полностью TXT, FB2) 📗

Это было не ново. Вот так обстояли дела у нас. Мы оказали чрезвычайное влияние друг на друга.

Лучшее, что мы могли сделать ради всех вокруг нас, — это просто поладить, и какое-то время мы так и поступали. Но в последнее время Вику не терпелось поспорить.

Что я могла сказать?

Потому что он делал все возможное, чтобы давить на мои кнопки. Он даже не пытался скрыть это. Если он и не подвергал сомнению каждое мое решение, то откровенно флиртовал с танцовщицами в «Сердцеедках» или отпускал грубые шутки, чтобы вывести меня из себя. Я знала, что ему больно, поэтому держала себя в руках, но, Боже мой, мое терпение лопалось.

Короче, Вик меня наказывал. Снова.

За моей спиной, с королевским вздохом, Саша объявил.

— Давайте есть.

Разговор переместился в столовую, и как только все расселись, Саша сразу же перешел к делу. Я должна была слушать, но не могла. Я была слишком сосредоточена на человеке, сидящем напротив меня, который, казалось, раздевал меня взглядом.

Я тяжело сглотнула и заерзала на стуле, уставившись в свою нетронутую тарелку.

Когда я случайно взглянула на него снова, его глаза скользнули к моему горлу, и то, как уголки его губ приподнялись, сказало мне, что он это заметил.

Боже, он выглядел потрясающе в черных обтягивающих джинсах, светло-серой рубашке хенли (прим. пер. — рубашка без воротника с вырезом на пуговицах) и белых кроссовках Lacoste Court Master, которые я купила ему только потому, что думала, что они будут хорошо на нем смотреться.

Спойлер — так оно и было.

Его темные волосы были коротко подстрижены по бокам, но объемные на макушке, мне не терпелось провести по ним пальцами, и мои руки сжались в кулаки под столом. Я почти чувствовала, как его аккуратно подстриженная щетина царапает внутреннюю часть моего бедра.

Дрожь пронзила меня.

Я взяла вилку и держала ее в растерянности.

Боже.

Мой взгляд остановился на арке Купидона (прим. пер. — это линия верхней губы с четким углублением посередине) на его полных губах. Просто смотреть на него было сладкой пыткой. Когда кончик его языка облизал нижнюю губу, моя вилка с грохотом выпала из руки на тарелку. Тогда все посмотрели на меня.

— Что ты думаешь об этом, Настасья? — спросил Вик, медленно моргая, прекрасно зная, что я его не слушала.

Эм-м-м….

— Что? — был мой очень умный и очень хриплый ответ.

— О том, что сказал Саша, — подсказал он, играя кончиками пальцев с конденсатом на стакане.

Мои глаза слегка сузились.

— Я думаю, это здорово.

— Ты могла хотя бы сделать вид, что слушаешь. — Улыбка Вика не коснулась его глаз. — Хотя я знаю, какая ты взбалмошная.

Взбалмошная?

Мой желудок болезненно сжался.

Вот сука.

Ну, я думаю, мы этим и занимались.

— Ты уверена, что поняла, что было сказано?

Моя кровь превратилась из тихого кипения в злобное.

— Саша использует громкие слова. Я знаю, это иногда сбивает тебя с толку.

— Ребята, — взмолилась Мина, но ее быстро оборвали.

— Разве нет? — Кора одновременно вздохнула.

— Ты получаешь пользу от этого разговора? — Вик поднял свой стакан и отхлебнул из него. — Возможно, есть еще один разговор, из которого можно было бы извлечь больше пользы. Я знаю, что, когда ты закончишь со мной разговаривать, сможешь затеять небольшую светскую беседу.

Аника легко вздохнула.

Нихрена себе. Его понесло не туда.

Я была официально зла и слегка наклонилась в его сторону.

— Что это значит?

— Ты умная девочка. Должна понять.

Встав так грубо, что мой стул громко затрещал, я указала на него и сказала сквозь стиснутые зубы.

— Кухня. Живо.

Шаги позади меня подсказали мне, что он следует за мной, и когда я прокралась в соседнюю комнату и открыла дверь в кладовую, то чуть не втолкнула его туда и закрыла за собой дверь.

— Не могу поверить, — прошептала я, а когда повернулась к нему лицом, спросила: — В чем чертова проблема?

Вик скрестил руки на груди со скучающим видом.

Не смей. Не смей выглядеть таким равнодушным. Не тогда, когда мы оба все знаем.

Я ненавидела это в нем.

Мое выражение лица было умоляющим, я говорила тихо.

— Я пытаюсь, Вик. Я очень стараюсь. Думаешь, мне легко? — Я начала ходить по комнате. — Я вижу тебя на работе. Я вижу тебя дома. Почему-то ты всегда там, где я. И, позволь мне сказать тебе, то, что ты ведешь себя, как осел, не помогает. Если быть до конца честной, это больно.

Но он был непоколебим.

— Это то, чего ты хотела, Нас, — пробормотал он безо всякого интереса. — Я никогда не говорил, что буду притворяться, что счастлив по этому поводу.

Он был серьезен?

Нет. Я никогда этого не хотела.

— Разве мы не можем просто поладить? Ради всех остальных?

— Ладить? — Его глаза потемнели, когда он сделал шаг ко мне, потом еще один. — Это то, что ты хочешь?

Почему он должен быть таким красивым?

Почему он так засучил рукава, давая мне неприличный вид на свои слегка покрытые жилками руки? Блин. Он знал, как мне это нравилось.

Кроме того, почему все должно было закончиться ссорой? Я так устала ругаться.

Не то чтобы я возражала против того, чем заканчивались наши ссоры, потому что все они заканчивались одинаково.

В ту секунду, когда поняла, что мы делаем, я ахнула, и мои глаза расширились. Хмурость исчезла с моего лица, и я быстро приклеила огромную улыбку, которую не чувствовала.

— Нет-нет-нет-нет-нет. — Из моего рта вырвался торопливый шепот.

Но когда он попытался заговорить, я прижала палец к его губам, слегка сжимая их, и зашикала на него. Мой голос стал мягким, безмятежным.

— Внутренний голос. Мы сохраняем спокойствие. Мы не спорим. Все хорошо. Мы счастливы, мы улыбаемся, и мы двое взрослых просто разговариваем. Это все. — Натужный смех покинул меня. — Мы хорошо проводим время.

Вик внимательно наблюдал за мной, и по тому, как он нахмурил брови, я могла сказать, что он был сбит с толку внезапной сменой направления.

— Почему ты ведешь себя так странно?

— Я? Нет. — Моя улыбка дрогнула, но лишь слегка.

— Ты.

Я покачала головой, и у меня заболели щеки.

— Нет. Я просто пытаюсь избежать конфликта.

— Почему? — Его густые брови подозрительно нахмурились. — Раньше ничего подобного не было.

Мой фильтр «мозг-рот» запнулся, и, клянусь Богом, правда была хуже любой лжи, которую я могла бы придумать.

— Потому что, если мы поссоримся, то поцелуемся. А если мы поцелуемся, велика вероятность, что ты окажешься рукой у меня в трусиках. Если это случится, я приду и захочу, чтобы ты оседлал меня, как дворняга, укравший чистокровку. И именно этой ситуации я пытаюсь избежать.

И вот оно. Я так устала от боя, что даже не хватило такта покраснеть.

Из всего, что он ожидал услышать, я могла сказать, что это было не чистосердечное признание, которое он только что получил. Я знаю это, потому что он потерял большую часть напряжения, которое висело на его плечах.

— Почему? Похоже, мы хорошо проводили время, — ответил он остроумно.

Так и было.

Мой всхлип был чисто внутренним.

Это действительно так.

Моя фальшивая улыбка исчезла.

— Я не хочу борьбы. — Я попыталась говорить сдержанно, но мой голос дрожал.

— Но мы намного лучше, когда ссоримся. — Его неуклюжая фигура подходила все ближе и ближе, толкая меня назад, пока моя задница не ударилась о стену. Меня пронзил гул сознания, и мое сердце забилось. — Помнишь?

О-о.

Я была в ловушке.

Ледяные голубые глаза держали меня в плену, когда он совершенно спокойно объяснил.

— Я не хочу этого.

Мой живот сжался.

— Ты не хочешь, чтобы мы поладили?

Я не знала, как объяснить ему.

То, как он провел большим пальцем по губам, неторопливо, неспеша, заставило меня захотеть попробовать их на вкус.

— Нет. — Он покачал головой, и я почувствовала, что готова расплакаться, пока он не сказал.