Училка и Чемпион (СИ) - Малиновская Маша (хорошие книги бесплатные полностью .txt, .fb2) 📗
— А ты не боишься, что она оскорбится на твоё предложение денег и ещё раз за зад тебя укусит? — спрашивает Витёк и начинает ржать, а за ним и остальные.
— Может, она бешеная, и тебе теперь уколы надо, — выдаёт одна из баб, манерно скривившись, но мне почему-то её шутка не заходит. Бросаю на неё недовольный взгляд, и она давится собственным смехом. Все остальные тоже с темы съезжают.
Но надо признать, упорола меня эта девчонка прилично. До сих пор задница болит. По-хорошему, стащить бы с неё джинсы где-то в укромном уголке и в отместку так укусить, чтобы потом три дня сидеть не смогла.
С удивлением понимаю, что при этой мысли у меня…. встаёт. Перед глазами возмущённая моська с курносым носом и здоровенными ярко-синими глазищами.
И голос этот звонкий. Странно, но даже не противный, как обычно бывает, когда бабы верещат.
Алкоголь внедряется в кровь, и я, наконец, чувствую, как мышцы расслабляются. Это, конечно, не самый полезный способ расслабиться, но иногда то, что надо.
Настроение выравнивается, Родион уже так не бесит своей тупостью, а губы-сосиски не кажутся столь неповоротливыми, и я даже думаю, что кое для чего могут вполне сгодиться.
Одна, вторая, третья рюмка. Музыка, хохот, блядство.
В вип-кабинке остаюсь только я, Родион, тёлка с длиннючими ресницами и губы-сосиски. И я предлагаю Родиону и ресницам прогуляться, а сам закидываю руки за голову и прикрываю глаза, откидываюсь на диван, чтобы сосиски могли заняться своим делом.
— Только молча, детка, окей? Я совсем не настроен на поболтать.
— Как скажешь, — улыбается и опускается на колени, прикусив губу, а я гадаю, не прыснет ли из той силикон или что там они закачивают, если она прикусит её сильнее?
— Ой, чуть не порезалась, — охает она. — Очки этой дурочки там и валяются.
— А-ну дай сюда, — забираю у неё их рук покорёженную тонкую чёрную оправу, и пока силиконовые губы приступают к делу, крепче сжимаю остатки от очков истерички в руке.
Блядь, смешно это или нет, но в голове всплывает образ… Прямо в моменте, когда силикон скользит по стволу.
Вот бы соединить этот образ и те ощущения, которые сейчас испытывает тело.
Да, девчонку надо обязательно найти.
Завтра отосплюсь и займусь этим.
5
Мирон
Утро после боя добрым не бывает.
И то ли дело в алкоголе, то ли в нервах, то ли в самом бое — уже не разобрать.
Встаю с кровати, а точнее, отскребаю себя от неё. Морда вся болит, ссадина над бровью тянет. Запах от меня пиздец какой — вчера после клуба сразу спать завалился, как домой пришёл.
Иду в душ, горячую даже не включаю, потому что надо в себя прийти. Даже как-то легче становится.
Стоя у зеркала, с удовлетворением отмечаю, что синяков почти и нет, хотя по корпусу пропустил я пару ударов. А вот на заднице… вот мать твою — отпечаток зубов той тёлки. Кому покажи — ржать будут.
Хотя, кому я там собрался зад свой демонстрировать? Только если массажистке или бляди какой. Но их чесать не должно, откуда у меня такая медаль на память.
Сам с себя ржать начинаю. Надо же кошка какая оказалась — сразу зубы в ход пустила. Ну хорошо хоть за задницу, а не…
Курьер привозит жратву минут через сорок. Жареные куриные крылышки и лапша — я такое себе только в первые дни после боя позволить могу, расслабон небольшой поймать, а потом снова тренировки-подготовка-тренировки-пиздливый менеджер.
Ну ладно, работа у него такая, я ему сам за это же и плачу.
Пока жру, на телефоне пиликает сообщение. Ржавый.
Пёс вонючий, вчера меня здорово с девчонкой подосрал. Надо шлюху нанять, чтобы и ему на жопе зубы оставила.
“Мирон, прости, но по бабе той смог только адрес пробить и то только номер дома. И что зовут Любовь Макеева”
“Родя, херовый ты сыщик. Давай что есть уже”
Пока доедаю последнее шестое крылышко, ржавый присылает адрес. Так, улица Ленина, дом семь. Это ж вроде совсем близко, за школой ещё минут пятнадцать ходу. Значит, почти соседи, считай.
Ладно. Надо с этим разобраться.
Но как я найду её без номера квартиры? Придётся сидеть и караулить, пока не появится.
Ну а что ещё делать. Надо, значит, надо. И чем дольше я буду ждать, тем больше буду желать ушатать Родиона. Так что пусть молится, пакля морковная.
На тумбочке в прихожей нахожу оправу от разбитых очков девчонки. Зачем-то кручу в руках, а потом засовываю в карман.
Алкотестер показывает нормальное значение, к моему собственному удивлению. Хера себе я хороший мальчик. Так что на Ленина еду на тачке.
Седьмой дом на Ленина — старая пятиэтажка, возле подъездов ебучий стрит-арт из машинных покрышек в виде лебедей, ваз, пальмы из пластиковых бутылок и прибитые к деревьям, как в фильмах ужасов, мягкие игрушки. И какой-та бабке, видимо, ёбнула в голову креативная идея прибить детские яркие резиновые сапожки к спинке одной из лавочек.
Пиздец, кунсткамера. В чьей башке это вообще выглядит красиво?
Паркуюсь между деревьями у первого подъезда. Отсюда видно все четыре, так что пропустить не должен. Только вопрос в том, сколько нужно будет ждать.
Ну да ладно. Втыкаю в уши наушники и врубаю музыку. Любимые “Холивуд Андэд” рвут перепонки жёстким музлом. Кайф. Люблю под них тренироваться.
Минут через сорок терпение истончается и мне уже не кажется такой пиздатой идеей караулить девчонку. А что если она вообще свалила из города? Выходные как-никак.
Но только представлю всю эту дурно пахнущую вонь в СМИ, то продолжаю сидеть и высматривать, барабаня пальцами по рулю, когда вдруг из третьего подъезда выруливает знакомая фигура.
Оно конечно невысоких баб с длинными тёмными волосами дофига, и как золушка туфлю, я примерять зубы каждой к своей отметине на заднице не собираюсь. Но эту я узнаю сразу.
Вздёрнутый нос, круглая задница (да, это тоже запомнилось), маленькие торчащие сиськи, ну и очки. Другие, понятное дело.
Засунув конверт в карман, выпрыгиваю из машины и иду навстречу. Ну давай, Любовь Макеева, быстренько порешаем и закроем вопрос.
— Привет, солнце, — торможу прямо перед девчонкой. — Есть разговор. Пройдёмся? Или можем поболтать в моей машине, например.
Эта Люба-Любовь останавливается как вкопанная и поднимает на меня ошалелые глаза. Смотрит, прищурившись, несколько секунд.
Не узнаёт, что ли? Или дома остались очки с меньшим плюсом, а нормальные вчера разбились?
Когда наконец до неё доходит, она отшатывается, набирает полные лёгкие воздуха и мне уже на мгновение сдаётся, что она вот-вот заверещит во всю глотку.
Блин, как бы её затащить в тачку, чтобы нормально поговорить?
Но не хватало, чтобы мне потом пришили к попытке изнасилования ещё и похищение.
— Вы! — шепчет рьяно. — Вы меня преследуете, что ли?!
— Эм…. нет….
Не хватало ещё.
Вместо того, чтобы сказать по делу, я внезапно начинаю тупить. Залипаю на её розовый пухлый аккуратный рот, на чуть сморщенный в гневе нос и понимаю… что, кажется, у меня снова начинается движение в штанах.
Да, ладно, Мир, всего лишь от взгляда на бабью морду?
Не ну, я, конечно, здоров вполне, но ладно бы на сиськи, но на сердитую моську уж как-то совсем по малолетски.
— Серьёзно? — складывает руки на груди, но на шаг всё-таки отходит. Боится? Правильно делает, коза. — Откуда вы узнали, где я живу?
— А ты тут живёшь? — выгибаю бровь, на что она реагирует предсказуемым ступором, типа сама только поняла, что спалилась. — Ладно, шучу. Я пришёл извиниться за вчера. Я всё не так понял и все дела. Ну короче, прости, что перепутал тебя с проституткой.
Лицо её каменеет при слове “проститутка”, как если бы я произнёс сейчас в её адрес древнее кельтское проклятье.
— Это… я бы хотел загладить вину, — продолжаю, и Люба-Любовь снова прищуривается. — В общем, на, держи. Это типа моральный ущерб, — протягиваю конверт с деньгами. — И давай забудем про это досадное недоразумение.
