Восемь-восемь, или Предсвадебный марафон - Седлова Валентина (книги без регистрации бесплатно полностью TXT) 📗
Но вся эта возня с компьютерами, позволявшая вполне сносно существовать, не беспокоясь излишне о дне завтрашнем, не приносила Сергею полного удовлетворения. Он чувствовал, что не нашел еще свое пресловутое место в жизни, и где и как его искать — совершенно не представлял. Все профессии на поверку казались какими-то ненастоящими, вроде не самого интересного хобби. Ничто из того, что Сергей видел вокруг, не заставляло его сердце биться чаще в осознании: вот оно! Нашел! А работать исключительно ради зарплаты, да еще от звонка до звонка… Скучно, братцы.
Единственное, что волновало и влекло Семь-сорок к себе, как мотылька к пламени, это все, что хоть как-то было связано со Службой спасения. Когда в прошлом году он лично выследил и наказал радиохулигана Изю, то испытал такую радость, что целый месяц ходил окрыленный победой. Он познакомился с друзьями Ликвидатора — Иваном Лесничим и Димкой Бегемотом, вошел в клуб корреспондентов Службы спасения, учился вместе со всеми оказывать первую медицинскую помощь, мотался по различным выездам и слетам, на которые приглашали их клуб. Но все это как-то быстро сошло на нет, можно сказать, завяло на корню. Неформальный руководитель клуба Вереск не смог тратить на клуб столько времени, сколько раньше, с головой уйдя в личные хозяйственно-бытовые проблемы. То теще надо помочь, то квартиру отремонтировать, то семью на дачу перевезти. Как-то тихо откололся от общей массы и Бегемот, недавно ставший отцом. Остальная команда некоторое время продолжала по инерции собираться, но, не имея даже собственного помещения (как только Семь-сорок ушел из сторожей, школьный подвал, где проходили первые встречи клуба, стал недосягаем), разбилась на отдельные группки, пары, тройки и занималась, чем Бог на душу положит. Ликвидатор полностью переключился на судейство соревнований внедорожников, Бирюза, Неунывающий и Верволк пошли учиться на резервистов, в скором времени к ним собирались присоединиться Макс и Миксер. По-прежнему отслеживали помехи, но сами их больше не устраняли, а просто передавали информацию во внутреннюю Службу безопасности МСС. Ходить по грани закона и изображать из себя Дон-Кихотов не очень-то хотелось, особенно после того, как прозвучали первые выстрелы. Да, радиохулигана, которого все знали под кличкой Фредди, поймали и посадили, но оператора, к тому времени уже бывшего оператора, он все-таки ранил. А это уже не шутки. И нет никаких гарантий, что очередному ненормальному не захочется повторить его подвиг. Так что кесарю — кесарево, слесарю — слесарево. Никакой самодеятельности, никакого геройства. Все строго по инструкции: сообщить и не вмешиваться.
От всего этого на душе было особенно тоскливо и гадко. Пропало чувство единения, чувство команды, и Сергей чувствовал себя так, будто его обманули: поманили красивой картинкой и бросили. Сначала Тимуровщина, а потом «моя хата с краю, ничего не знаю». Может, попытаться заново всех собрать? Да без проблем, стоит только пару часов повисеть на телефоне, и все приедут. Но для чего? У любого объединения должна быть какая-то цель, которая станет идейным стержнем, не даст распасться. А какая такая цель может быть у возрожденного клуба? Помощь на дорогах до прибытия экипажей? Да ребята и так этим занимаются, особенно те, кто уже стал резервистом. Выезды на природу шашлычка поесть и бухашки побухать? Это запросто, но при чем здесь команда? Борьба с помехами? Но радиохулиганы вроде присмирели, как раньше на рожон не лезут. Разве что кто-то новенький объявится. И опять все те же проблемы: кто будет всем этим рулить, раз Вереск полномочия с себя снял? Где собираться? Кто спонсирует командные выезды и дополнительное обучение? В общем, с чем боролись — на то и напоролись.
Сергей, находящийся во власти этих невеселых мыслей, сгоряча едва не порвал старенький рюкзак, запихивая в него спальник — одноместный кокон, утепленный тройным синтепоном. Впрочем, для нынешнего выезда это даже перебор: в таком зимой можно спать без проблем, а тут июнь, пекло под тридцать. К тому же, вполне вероятно, что он вообще не пригодится, вроде как организаторы обещали проживание в пансионате, а не под открытым небом. Да и кокон — вещь довольно специфическая: его ни с кем не разделишь ввиду небольших размеров, не положишь к себе под бочок подругу. С одной стороны хорошо: никто к тебе не набивается. А с другой…
Сергею пока что катастрофически не везло с девушками. Те, которые нравились до замирания сердца, Семь-сорок всерьез не воспринимали, относясь в лучшем случае по-дружески, а в худшем — просто игнорируя. Остальные же были либо безнадежно скучны, либо глупы. Что, в сущности, почти одно и то же. Девушка, которая писала в армию, когда он пришел к ней с предложением руки и сердца, оглядела Сергея с ног до головы и предложила усыновить. Напрасно он пытался доказать, что восемь лет разницы в возрасте — это не срок и вообще ничего не значит, если люди любят друг друга. В этом году, когда он пришел на ее день рождения — юбилей, тридцать лет, — и снова дежурно предложил руку и сердце, она так же дежурно отказалась. Хотя ночь, последовавшая за праздничным застольем, доставила много радости обоим. Утром Семь-сорок ушел, не дожидаясь, пока она проснется и скажет, что все, что было между ними — не более чем простое влечение. Он не хотел все столь безжалостно и бездарно испортить. А чтобы именинница не обиделась, оставил вместо себя на подушке маленького плюшевого гномика с красным сердечком в руках.
Мать Сергея знала об этом увлечении сына, но сказать, что не одобряла — это значит, ничего не сказать. На ее взгляд, тридцатилетняя соседка совершенно не подходила на роль невестки, поскольку отличалась независимым нравом и крайне странным образом жизни, то и дело возвращаясь домой за полночь. То, что она занималась журналистикой, отнюдь не оправдывало, а скорее служило лишним фактором, подтверждающим ее несостоятельность как будущей родственницы. Мама уже начала заниматься поиском достойных кандидатур на роль жены своего шалопая, но увы: как только речь заходила о возможном знакомстве с кем-либо из дочерей или племянниц ее подруг, Сергей сразу же сворачивал разговор на другие темы или прикидывался глухим. Девушки, положительные решительно со всех сторон, его, увы, не привлекали.
На дворе сработала сигнализация какой-то машины. После трех минут ее воя, Сергей подошел к окну и посмотрел вниз. Понятно, опять кто-то соседский мерс задел. Дети, наверное, мячом попали. Больше некому.
Сирена почему-то все никак не хотела отключаться, а хозяин машины не торопился разобраться с сигнализацией. Осторожно оглядевшись по сторонам, к мерсу подошел дворовый пес Жужик, гроза кошек и любимец детей. Усевшись рядом с машиной, он потянулся, примерился и… завыл! Видимо, разбудила сигнализация в собачьей душе что-то этакое… Сергей усмехнулся и отошел от окна. Во дворе дуэт Жужика и сигнализации набирал мощь.
Закончив издеваться над рюкзаком, напоминающим очертаниями переспелую грушу, Семь-сорок отложил его в сторону, лег на кровать и уставился в потолок. Лето, жара, скука.
Ивана разбудила настойчивая телефонная трель. Он нехотя оторвал голову от подушки и дотянулся до трубки радиотелефона. Вот неймется кому-то! Человека в его законный выходной ни свет, ни заря поднимать!
— Лесничий! Ну, слава Богу, а то на мобильный тебе не прозвонишься, зашифровался весь из себя!
— Олег, ты что ли?
— А кому еще быть, как не мне!
— Ты на часы смотрел? Какого черта так рано звонишь?!
— Между прочим, уже полдесятого, птички поют, и страна к трудовым подвигам зовет. Что нового?
— Все старое. Слушай, если есть чего сказать — говори, а если просто потрепаться хочешь — позвони мне часика через три, хоть отосплюсь. У меня сутки тяжелые выдались.
— Сразу быка за рога? Узнаю Ваньку. Значит так: в выходные покатушки, я тебя уже в списки поставил, так что крутись, как хочешь, а приезжай.
— А посоветоваться слабо было? Мало ли кто меня куда поставил, у меня могут быть и свои планы на эти выходные. Я, между прочим, хотел в лес смотаться. Или это в расчет уже не берется за ненадобностью?
