Уроки жизни - Веснина Елена (книги полностью txt) 📗
— А плавать-то умеешь? — тоскливо спросил смотритель.
— Плавать — да. Но дайвингом не увлекался.
— Вот, заодно хобби новое будет. Начнешь увлекаться прямо сегодня, — приказал смотритель.
— Но почему я?
— Да потому что! Если бы не бок, я и сам бы нырнул, — смотритель подмигнул Косте. — Самому, знаешь, надежнее. Но ведь болит, зараза. Мочи нет. А намокнет рана, боюсь, совсем кирдык будет. Так что, давай, напяливай акваланг, и без разговоров. Слушай меня внимательно, Костик, от этого жизнь твоя зависит. Нужно проплыть метров двести до сундука и столько же обратно, — объяснил он.
— А что, другим способом достать сундук нельзя? Почему обязательно под водой плыть? — поинтересовался Костя.
— Нельзя, Костик, нельзя. Там, поди, на берегу уже следят, нас дожидаются, когда мы дорожку к сокровищам покажем. А мы хитрее будем, хитрее. Поднырнем, возьмем и поминай как звали! Смотри, парень, на часы: у тебя кислорода в обрез. Будешь долго канителиться, рыбками любоваться, русалкам глазки строить — всплывешь кверху брюхом. Смотри на компас и обращай внимание на то, что по пути попадаться будет. Тебе нужно найти обломки катера. Там же и сундук должен быть, — смотритель, отдал Косте ключ от сундука и мешок. — Сюда переложишь драгоценности. Аккуратно. И не дрейфь! Поглядывай на часы — кислорода в обрез! Ну, с Богом, Костяш!
Зинаида внимательно проследила из-за оконной шторы за тем, как ее внучка села в машину, как вышла из нее. Потом отошла от окна и с невинным видом села вязать носок. Маша зашла в дом в хорошем настроении.
— Добрый день, бабушка!
— А он добрый, день-то? Что там за машина стояла? Приехала и стоит, мигает, только страху наводит. Все нервы вымотала, — ворчала Зинаида.
— Успокойся, бабушка! Это ко мне приезжали.
— К тебе? На такой машине… На таких только бандиты ездят. Что им от тебя было нужно? — Зинаиде все не нравилось.
— Ничего особенного. На день рождения пригласили. Только это не бандиты. Помнишь Кирилла Леонидовича?
— Это тот, кого ты от рака вылечила? — подняла глаза от вязания Зинаида. — Конечно, помню.
— Это он приезжал, — не без гордости сказала Маша.
— Слава Богу! — вздохнула Зинаида. — После того как ты в тюрьме посидела, я теперь, знаешь, как машин всяких, этих, с мигалками, побаиваюсь. Это Кирилл Леонидович тебя на день рождения позвал?
— Ох, все тебе скажи! — улыбнулась Маша.
— Да, все. И расскажи, кто тебя провожал, — потребовала всевидящая бабушка. — Далеко было, я не увидела. Это тот, кто чаи тут у нас распивал? Андрей, что ли, этот?
— Бабушка, и ты еще на зрение жалуешься! — засмеялась Маша.
— У вас там серьезное что-нибудь намечается? — вкрадчиво спросила Зинаида.
— Серьезного ничего не намечается.
— А этот… как его… Андрей? Что из себя представляет?
— Он, бабушка, писатель, историк. И еще он очень интересный человек.
— И солидный, серьезный, сразу видно. Не то что некоторые…
— Бабушка, ты у меня уникум. Так быстро о человеке мнение составила. По внешнему виду, что ли, серьезность определила?
— Да. Я женщина мудрая — сразу человека вижу, — уверенно сказала Зинаида. — Я тебе серьезно говорю: Андрей твой мне внушает доверие. Вот таким мужчинам верить можно.
— Да о чем ты, бабушка! Никакой он не «мой». Мы с Андреем дружим, и отношения у нас — исключительно товарищеские.
— Вот и дружи себе на здоровье! — согласилась Зинаида. — Наконец-то рядом с тобой мужчина — солидный, умный, делом занимается. Наберешься от него ума-разума, наконец, учиться поедешь.
— Бабушка! Опять ты за свое!
— И не перечь мне! Ты образование получить должна, профессию престижную, в жизни удачно устроиться. Ты со своими способностями, Машенька, достойна хорошей жизни.
— Да не поеду я никуда учиться! — отрезала Маша.
— Все из-за Алешечки своего? Опять дурь в голову взбрела? Хочешь всю жизнь таблетки выдавать? На анализы бирки наклеивать? Ну-ну! Кто тебя, как не бабушка родная, на путь истинный наставит? Кто тебе правду-то скажет? Кто глаза откроет?
— Не надо мне твоей правды! Я взрослая, сама во всем разберусь! — в Машином голосе уже окрепла уверенность.
— Как же, разберется она! Он, окаянный, тебя с толку сбил, от учебы отворотил и в ЗАГС потащил. А много ты разобралась? Все убиваешься по нему! Из-за слез никого вокруг не замечаешь! Ну что ты прикипела к этому Алеше? Что он из себя представляет? Тьфу! Местный папенькин сынок. А Андрей-то — солидный человек, ученый. Знаешь, какие у тебя с ним могут быть перспективы!
— Такие перспективы мне не нужны! — Маша повысила голос.
Зинаида хотела было продолжить свою речь, но тут в погребе раздался сильный хлопок.
— Что это? Хлопнуло никак?
— Да нет, тихо, — прислушавшись, сказала Маша.
— Так и будешь здесь всю жизнь горевать? А Андрей по всему миру ездит, книжки пишет! — начала Зинаида, но тут снова что-то хлопнуло в погребе. — Да что это пуляет, в самом деле? Стреляют в городе, что ли?
— Да нет, бабушка… не похоже.., это где-то рядом…
— Никак в погребе… ах ты, батюшки-святы! Пропало, все пропало!
И женщины побежали в погреб спасать фирменное вино.
Буравин приехал домой, увидел Полину и обрадовался:
— Хорошо, что ты дома. Я тебе звонил, а твой телефон не доступен. Что-то случилось?
— Нет. Уже все в порядке. А телефон… он сломался.
У Полины на глазах появились слезы.
— Да ты сама не своя. Что с тобой? — Буравин обнял ее.
— Ну почему, почему я опять не могла до тебя дозвониться, Витя? Как будто твоя Таисия заговорила этот чертов телефон! — плакала Полина. — Почему, Витя, когда ты мне очень-очень нужен, ты оказываешься недоступен? А?
— Извини, Полина. Просто у меня сегодня был очень тяжелый день. Ходил в мэрию, там, похоже, тендер решили провести без моего участия. Пришлось срочно менять планы. Прости, у меня не было возможности ответить на твой звонок. Когда освободился, — сразу же тебе позвонил. Но ты уже не отвечала. Я сразу же помчался домой. И вообще, причем здесь Таисия? Чуть что, сразу Таисию вспоминаешь? Ей, между прочим, и так тяжело. Пойми ее: осталась женщина одна и не хочет мириться с этим. Будь более снисходительна к ней.
— Я все понимаю, я сама женщина. — Полина утерла слезы. — Мне тоже ее жалко: мечется, тебя хочет вернуть. Способы всякие придумывает. Как же голова от всего этого раскалывается.
— Вот и давай больше о ней вспоминать не будем. Что прошло — то прошло. Правда?
— Правда, Витя! Просто все эти телефонные сложности мне не нравятся. Как побывал твой телефон у Таисии в руках — так мы теперь дозвониться друг до друга не можем… Мистика какая-то.
— Полина, все будет хорошо, таких накладок больше не повторится. Обещаю тебе всегда отвечать на твои телефонные звонки. А как у тебя прошел день? Где ты была? Что делала?
— Ходила к Ирине в тюрьму, а потом зашла домой… к своим… хотела убрать у них, а то совсем без меня грязью заросли. Видела… Бориса.
— В клоунском галстуке? — уточнил иронично Буравин.
Но Полина даже не заметила его слов, она продолжала:
— Встретились. Поговорили. Разговор получился серьезный. И очень тяжелый.
Полина поправила волосы, и Буравин увидел, что у нее руки в синяках, а на блузке нет пуговиц. Он— помрачнел.
— Вот это да. Видимо, очень серьезный разговор получился. Даже синяки остались. Я не понял, Полина! У вас что… было что-нибудь с ним?
Полина накинула на плечи шаль и сказала:
— Еще не хватало, чтобы ты с глупой ревностью ко мне приставал!
— Я? С глупой? Значит, надо просто не обращать на это внимание, да? Это будет умно?
— Господи, какие же вы, мужики, все… примитивные.
— Вот здорово, договорились!
— Да ладно, Витя. Давай не будем больше об этом. Лучше расскажи, как прошла встреча в мэрии. Ты сдал документы для участия в тендере?
— Да сдал, сдал. Только выйдет ли из этого толк — не знаю. Борис твой шашни какие-то затеял.
