Люблю твои воспоминания - Ахерн Сесилия (лучшие книги читать онлайн бесплатно txt) 📗

— Вы принимаете антибиотики?

— Нет, но это хорошая идея, Сара. Может быть, я должен их принимать. — Он потирает горло.

— Да не беспокойтесь вы, Джастин, с вами ничего не случится, — улыбается она.

— Нет, видите ли, я в последнее время находился в страшно болезнетворной среде. Малярия, оспа - куча всего. Я был в безумно тропической местности. — Он судорожно вспоминает список противопоказаний. — А мой брат Эл? Он же прокаженный!

Неубедительно, неубедительно, неубедительно.

— Правда? — Она иронически поднимает бровь, и, хотя он борется с собой изо всех сил, на его лице появляется улыбка.

— Как давно вы покинули Штаты?

Думай, думай, это может быть вопрос с подвохом.

— Я переехал в Лондон три месяца назад, — правдиво отвечает он наконец.

— Надо же, как вам повезло! Если бы вы провели здесь всего два месяца, то были бы непригодны.

— О, подождите, дайте подумать… — Он почесывает подбородок и напряженно соображает, громко бормоча названия месяцев. — Может быть, это и было два месяца назад. Если посчитать с того момента, когда я прилетел… — Он замолкает, считая на пальцах, глядя вдаль и сосредоточенно нахмурившись.

— Профессор Хичкок, вы боитесь? — Сара улыбается.

— Боюсь? Нет! — Джастин откидывает голову и хохочет. — Но упоминал ли я, что у меня малярия? — Он вздыхает, понимая, что она не воспринимает его слова всерьез. — Что ж, я больше ничего не могу придумать.

— Встретимся у входа в шесть. Да, и не забудьте перед этим поесть.

— Еще бы, ведь я буду исходить слюной перед свиданием с огромной смертоносной иглой, — бормочет он, глядя ей вслед.

Студенты начинают возвращаться в аудиторию, и он старается поскорее стереть с лица довольную улыбку, слишком уж двусмысленную. Наконец-то они в его власти!

Что ж, мои маленькие смеющиеся друзья. Пришло время расплаты.

Они еще не все расселись, когда он начинает.

— Искусство… — объявляет Джастин актовому залу и слышит звуки доставаемых из сумок карандашей и блокнотов, вжиканье молний, звяканье пряжек, дребезжание жестяных пеналов, новехоньких, специально купленных для первого учебного дня. Чистейших и незапятнанных. Жаль, того же нельзя сказать о самих студентах. — …есть продукт человеческого творчества.

Он не делает паузы, чтобы позволить им записать. Пришло время немного повеселиться. Его речь постепенно набирает темп.

— Создание прекрасных или значительных вещей… — Он говорит, меряя шагами возвышение, и все еще слышит звуки расстегиваемых молний и шелест в спешке листаемых страниц.

— Сэр, вы не могли бы повторить это еще раз, пожа…

— Нет, — перебивает он. — Инженерное искуство. Практическое применение науки в торговле или индустрии. — Теперь в аудитории царит полная тишина. — Эстетика и комфорт. Результат их объединения — архитектура.

Быстрее, Джастин, быстрее!

— Архитектура — это-преобразование-эстетических-воззрений-в-физическую-реальность. Сложная-и-тщательно-разработанная-структура-взглядов-на-искуство-особенно-применительно-к-какому-то-определенному-периоду. Чтобы-понять-архитектуру-мы-должны-изучить-отношения-между-техникой-наукой-и-обществом.

— Сэр , не могли бы вы…

— Нет. — Но он чуть-чуть замедляет скорость речи. — Наша цель — выяснить, как на протяжении веков общество формировало архитектуру, как оно продолжает ее формировать, но также и то, как сама архитектура, в свою очередь, формирует общество.

Джастин останавливается, оглядывает обращенные к нему молодые лица, их головы — пустые сосуды, которые ждут, чтобы их наполнили. Так многому нужно научить, так мало времени отведено на это, а в них так мало страсти, чтобы по-настоящему это понять. Его задача — передать им страсть. Разделить с ними свой опыт путешественника, свое знание всех великих шедевров ушедших веков. Он перенесет их из душной аудитории престижного дублинского колледжа в залы Лувра, услышит эхо их шагов, когда поведет через аббатство Сен-Дени к Сен-Жермен-де-Пре и Сен-Пьер-де-Монмартр. Они узнают не только даты и цифры, но и почувствуют запах красок Пикассо, шелковистость барочного мрамора, услышат звук колоколов собора Парижской Богоматери. Они ощутят все это прямо здесь, в этой аудитории. Он принесет им все это.

Они смотрят на тебя, Джастин. Скажи что-нибудь.

Он прочищает горло:

— Этот курс научит вас, как анализировать произведения искусства и как оценивать их историческую значимость. Он позволит вам совсем иначе посмотреть на окружающую вас действительность, а также поможет лучше понять культуру и идеалы других народов. Курс предусматривает широкий спектр тем: история живописи, скульптуры и архитектуры от Древней Греции до наших дней, раннее ирландское искусство, художники итальянского Возрождения, великие готические соборы Европы, архитектурное великолепие георгианской эпохи и художественные достижения двадцатого века.

Тут Джастин позволяет наступить тишине.

Они уже раскаиваются в своем выборе, услышав, что ждет их на протяжении следующих четырех лет их жизни? Или их сердца, как и его собственное, бешено стучат от возбуждения перед лицом подобной перспективы? На протяжении многих лет он испытывает немеркнущий восторг при мысли о творениях рук человеческих: зданиях, картинах и скульптурах. Порой энтузиазм заставляет его забываться, на лекции ему перестает хватать дыхания, и он сурово напоминает себе, что нельзя торопиться, нельзя пытаться рассказать им все сразу. А он-то хочет, чтобы они узнали обо всем прямо сейчас!

Он снова смотрит на их лица, и на него снисходит прозрение.

Они твои! Они ловят каждое твое слово в ожидании следующего. Ты сделал это, они в твоей власти!

Кто-то пукает, и аудитория взрывается от смеха.

Он вздыхает, понимая, что заблуждался, и продолжает скучающим тоном:

— Меня зовут Джастин Хичкок, и в своих лекциях я буду говорить о европейской живописи. Особое внимание уделю итальянскому Возрождению и французкому импрессионизму. Мы будем изучать методику анализа живописи и различные технические приемы, которыми пользуются художники — от авторов Келлской книги ^[1] и до наших дней… Введение в европейскую архитектуру… от греческих храмов до современности… ля-ля-тополя. Мне нужны два человека, чтобы помочь раздать вот эти пособия…

Итак, начался очередной учебный год. Он читает свой курс не дома, в Чикаго, а в Великобритании. За своей бывшей женой и дочерью он помчался в Лондон, и теперь курсирует туда и обратно, между Лондоном и Дублином, поскольку его пригласили читать лекции в знаменитом дублинском Тринити-колледже. Страна другая, а студенты — такие же, как везде.

Очередные мальчики и девочки, демонстрирующие молодое непонимание его страсти и намеренно отворачивающиеся от возможности — нет, не возможности, гарантии — узнать что-то прекрасное и великое.

Не важно, что ты сейчас скажешь, дружище. Единственное, о чем они будут помнить, уйдя домой, — это то, что на лекции кто-то пукнул.

Глава третья

- Когда кто-то пукает, это и в самом деле так смешно, Бэа?

 — О, салют, папа!

— Что это за приветствие?

— Просто приветствие — и все. Вау, папа, как приятно тебя слышать! Сколько уже прошло? Целых три часа с тех пор, как ты последний раз звонил.

— Приятно, когда ты говоришь как любящая дочь, а не какой-нибудь неумытый поросенок. Твоя дорогая мама уже вернулась домой после очередного дня своей новой жизни?

— Да, она дома.

— И она привела с собой этого очаровательного Лоуренса, да? — Он не может удержаться от сарказма, за который сам себя ненавидит. Что ж, такой уж он человек и не собирается за это извиняться. Так что он продолжает насмехаться, отчего все становится только хуже. — Лоуренс, — произносит он, растягивая гласные. — Лоуренс Аравийский… Нет, Гениталийский.

— Ты просто помешанный. Ты когда-нибудь перестанешь говорить о покрое его штанов? — со скукой вздыхает она.