С любовью, Лукас (ЛП) - Седжвик Шантель (бесплатные серии книг txt) 📗
Глава 3
Из глубокого сна меня вырывает мама. Знаю, что это она по тому, как она вырисовывает маленькие круги на моей спине. В голове туман, но умудряюсь застонать и перевернуться, чтобы отодвинуться от нее. Она тихо вздыхает.
— Окли, просыпайся. Мне нужно с тобой поговорить, — заявляет она.
— Отстань от меня, — шепчу я.
Прошло два дня с тех пор, как мы сюда приехали. И все эти два дня я только и делала, что лежала в своей комнате и пялилась на стены. Реальность от потери Лукаса окутала меня темным, удушающим облаком, и не отпускала. Знаю, что страдаю от своего рода депрессии, но из-за мысли о том, чтобы как-то избавиться от нее, становлюсь усталой. Не смогу прямо сейчас вынести психолога.
Мама продолжает гладить меня по спине, но я ее игнорирую. Прошлой ночью я впервые не просыпалась. Я спала плохо с тех самых пор, как Лукаса положили в больницу. Прошла будто вечность. Снова закрываю глаза, стараясь вспомнить сон, который снился — хороший сон. Помню, что чувствовала себя счастливой.
— Пожалуйста, Окли. Просто посмотри на меня секунду.
Я раздраженно выдыхаю и поворачиваюсь к ней лицом. Взгляд ее темных глаз обеспокоен, будто она боится, что если отвернется, то я исчезну.
— Я же сказала тебе прошлым вечером, что я в порядке. Просто отсыпаюсь.
— Нет, вопрос не в этом. У меня есть кое-что для тебя.
— Что?
Она прикусывает губу.
— Милая, — произносит она. Ее голос дрожит, и я присаживаюсь, задаваясь вопросом, почему она так нервничает. — Я...Эм... — В ее руках небольшая тетрадь, которую она протягивает мне. — Лукас попросил меня передать ее тебе. До того, как умер. — На последнем слове ее голос срывается.
Я замираю.
— Что это?
Она пожимает плечами.
— Это для тебя. Он хотел, чтобы ты это прочитала.
Я беру тетрадь — одну из тех черно-белых тетрадей, которыми я пользовалась во время некоторых уроков в школе. Мое имя написано его рукой на лицевой стороне. Пробегаю пальцами по надписи, не уверенная, что хочу открыть и прочитать содержимое. Я все еще чувствую так много эмоций и, если это его дневник о последних днях жизни...то не думаю, что смогу справиться с этим.
— Ты...
— Нет. — Качает она головой. — Я не смотрела.
— Ох. — Я ей верю, но по какой-то причине нервничаю. Зачем он оставил бы что-то такое для меня? Были ли у него какие-то глубокие, темные секреты, о которых он хотел рассказать мне после своей смерти? И почему мама отдала мне эту тетрадь сейчас? — Сколько по времени она находилась у тебя?
— Она у меня с похорон. Или... думаю, появилась за несколько дней до них. Он сказал мне отдать ее тебе после того, как пройдет какое-то время, чтобы...— Она сглатывает и отводит взгляд. — Неважно. Оставлю тебя одну. — Мама отступает от меня, ее взгляд сосредоточен на тетради. Она выглядит грустной. Ее пальцы барабанят по дверному проему, а затем она берется за дверную ручку. — Мы с Джо собираемся в магазин. Мы недолго.
— Хорошо, — говорю я.
— Уверена, что без меня будешь в порядке? — Я смотрю на тетрадь, которую сжимаю в руках, и ее голос звучит отдаленно.
Отрываю взгляд от своего имени и смотрю на нее.
— Я буду в порядке, мам. — Улыбаюсь ей, чтобы она поверила, и она кивает и закрывает дверь. Снова смотрю на тетрадь. Я одновременно заинтригована и напугана.
Руки трясутся. Не уверена, смогу ли справиться с тем, что написано внутри. Хотя я должна знать, поэтому глубоко вдыхаю и открываю ее. Письмо на первой странице написано его почерком. Я всегда смеялась из-за того, что он писал все заглавными буквами. Думаю, что это мужские штучки, потому что папа тоже так делает.
Дорогая Окли,
Звучит слишком формально, да?
Я смеюсь. Лукас совсем не был формальным.
Сегодня обнаружили, что мой рак последней стадии. Ты восприняла это тяжелее меня. Я знал, что так и будет, но думаю, что у тебя все еще была надежда на мое выздоровление. Мне жаль, что вы так расстроились. Знаешь, я бы все изменил, если бы мог. Это невозможно, но ты знаешь, что я бы попробовал.
И все же. Я решил кое-что сделать для тебя. Если ты это читаешь, значит, меня уже нет. Знаю, ты с трудом пережила то время, когда я умирал. Возможно, труднее всех остальных. Не ври и не говори, что ты в порядке. Я очень хорошо тебя знаю.
Причина того, что я пишу в этой тетради — у тебя всегда с собой будет кусочек меня. Банально, но важно, верно? Можешь прочитать все прямо сейчас или можешь читать по записи в день. Это своего рода дневник, но большей частью — мои глупые беспорядочные мысли. Я хочу, чтобы ты запомнила хорошее. Важное. Меня. Надеюсь, что некоторые из моих мыслей имеют смысл. Вообще-то, конечно имеют. Ты знаешь, какой я потрясающий.
И все же. Я люблю тебя, Окли. Если я что и хотел тебе сказать, так именно это. Ты мой лучший друг, и я буду скучать по тебе так, как не выразить словами.
Оставайся сильной.
С любовью, Лукас.
Глаза горят, но я умудряюсь сдержать эмоции. Лукас всегда знает, что сказать. Всегда. Даже тогда, когда его здесь больше нет.
Осматриваю свое временное пристанище и ощущаю тоску. Больше нет никого, с кем я могла бы поговорить. Некому позвонить. Я в первый раз осознаю, что совершенно одна. Кажется, мои родители не хотят о чем-то говорить со мной, мои друзья дома отвергли меня — или, думаю, я отвергла их, — а Лукаса больше нет. Мне больше не к кому обратиться. Нет никого. И от этого так больно, что трудно дышать. Закрываю глаза и стараюсь взять себя в руки. Это сложно, но я справляюсь.
Мои пальцы трясутся, когда я закрываю тетрадь. Буду читать по записи каждый день. Не желаю читать все за один присест, потому что хочу насладиться каждым словом и фразой. Откладываю тетрадь под подушку на потом.
В животе урчит, но я игнорирую его и выхожу на улицу, чтобы сесть на качели, стоящие на террасе. Глубоко вдыхаю. Не могу свыкнуться с мыслью, как хорошо пахнет соленый воздух. Он меня успокаивает.
Сейчас раннее утро вторника, но, пока я брожу по переднему двору, на тропинке песчаного пляжа собирается уже много людей. Присаживаюсь на террасу и наблюдаю, как они ездят на велосипедах, катаются на роликах и бегают. Не знала, что люди все еще катаются на роликах. Кажется, прошло уже много времени с тех пор, как я пробовала на них кататься. Все еще помню наше катание на роликах с Лукасом у дома соседей, когда мы были маленькими. У них была большая подъездная дорожка, и мы притворялись профессиональными фигуристами. Уверена, что мы выглядели смешно, но нам было все равно.
Я смотрю мимо людей на тропинке и удивляюсь тому, что даже со своего места вижу серферов в воде.
Заинтригованная и, признаться, уставшая от постоянного лежания, решаю сделать несколько фотографий и хватаю сумку с фотоаппаратом и пляжное покрывало, а потом направляюсь через улицу.
Я бреду к волнам и ощущаю под пальцами ног теплый песок. Останавливаюсь в нескольких ярдах от воды и расстилаю покрывало, вытягиваю перед собой ноги, откидываюсь и слежу за зрелищем.
Как только устраиваюсь поудобнее, слева от меня смеется девушка, и я вижу группу подростков в гидрокостюмах, которые направляются в воду, держа в руках доски для серфинга. У девушки кольцо в носу и длинные светлые волосы, струящиеся по спине. Она посмеивается и подталкивает плечом парня, идущего рядом с ней, а затем убирает волосы в хвостик. Я не могу не смотреть на них. Они выглядят такими беззаботными. Такими...нормальными.
Один парень из группы, загорелый и с темными волосами, замечает мой взгляд и улыбается мне, а затем снова поворачивается к своим друзьям. Я чувствую, как на щеках появляется румянец, и качаю головой. Я такая дурочка.
Через несколько секунд группа гребет в океан. Наблюдаю, как они рассредоточиваются, и втягиваю воздух, когда девушка с кольцом в носу поднимается на волне так, будто это пустяки. Я заворожена. Она точно знает, что делать в воде. Все ее тело расслаблено, и, уверена, она едва касается пальцами внутренней части волны. Не могу устоять, достаю фотоаппарат и делаю несколько снимков прежде, чем она исчезает в воде.
