Ненавижу тебя, Розали Прайс (СИ) - "LilaVon" (лучшие книги без регистрации TXT) 📗
– Здорово. Но я хотела попасть во Флориду или… , а вообщем-то, мне и тут нравится. Мы и так живем в самом центре Манчестера. Разве разумно бегать из города в город, тем более, что Нью-Йорк меня уже ничем не удивит? Достаточно увидела, когда… когда жила там с родителями, бабуль. И думаю это плохая идея, я учусь, – помедлила девушка, когда ей пришлось заговорить о наболевшей теме. Нью-Йорк ее совсем не волновал.
– А ты слышала, что все бросают свои учебные заведения, чтобы попасть в Бруклинский колледж? Он перспективный, а после могут устроить на приличную работу! Там отличные профессора, и я думаю, ты достойна будешь, позже, конечно, перевестись в Гарвард, занявшись финансами или бизнес-факультетом, – у девушки сложилось впечатление, что бабушка пропустила все мимо ушей, и та покачала головой. – Ты поешь, и я знаю, что в субботу ты была в старбаксе, на углу центра, пела с музыкантами – что глупо, ты не дурная девочка. И для чего ты закончила художественную школу – ты даже не рисуешь… Ты можешь знаться на науке, а это дорого цениться – только тебя все равно не тянет на эту дрянную науку! А вот месяц назад ты закончила курсы высшей математики, и это тебе бы помогло с руководством компании отца, пока она на доверенности твоего дяди, конечно, как только бы закончила факультет финансов и психологии, – и бабуля Мерфин была совершенно права. Эта девушка стала слишком способной, переехав в Англию под ее крыло. Она изменилась. Стала более вежливой, пунктуальной, собранной, чрезмерно скромной, знающая, чего хочет и больно старательная.
Это не было перевоспитанием, скорее она просто закрылась в себе после большой потери для семьи Прайсов – гибели отца и матери девушки. Это стало быть зимой, перед самым Сочельником, когда машина Прайсов столкнулась с грузовиком. Тогда она поникла, размякла, а бабушке надо было всего лишь находиться поблизости и поддерживать свою внучку, что она и делала пять лет подряд. А сейчас старушка очнулась, и увидела в своей девятнадцатилетней внучке маленькую девочку, которой нужно открыться миру, уже имея много перспектив, а не продолжать жить, как загнанная в мышеловку мышь, что боится даже шелохнуться в лишнем движении. Может быть, то и не была мышеловка, а просто большой кусок сыра для мышки – одно было ясно, – надо двигаться дальше.
– Ты так уверена, что меня туда возьмут? Тем более, что я уже на третьем курсе. Мне осталось два года до выпуска, и после я могу работать. А в колледже меня возьмут на первый курс! Бабушка, я хочу работать, иметь доход, а не вечно изучать все направления наук и развлечений, – пыталась она доказать своей бабуле, что ее туда совершенно не тянет. Девушка прошла на кухню, быстро поставив чайник на плиту. Бабушка слишком промокла из-за дождя, не хватало еще чтобы она заболела – думала Роуз, пытаясь отвлечься и не воспринимать слова бабушки за переезд всерьез.
– Во-первых, моя дорогая, тебя туда точно возьмут, и думаю не трудно поговорить с глав ректором! Ты же отлично учишься, Мистер Сотто сказал мне, что ты лучшая на факультете, не так ли? Во-вторых, твоя бабуля будет гордиться тобой, как гордились бы и твои родители, а в-третьих, не надоело ли тебе томиться со мной? – рассмеялась бабушка, замечая легкое смущение внучки.
– Господи, конечно, не надоело. Кто еще тебя любит так, как я? – обняла Розали бабушку, но тут же отстранилась почувствовав влагу. – Ты же простудишься, бабуль! – нахмурилась девушка, грозно поставив руки на бедра, – И вот как ты без меня? А еще говорят: «чем больше возраст, тем человек умнее»! – она вызвала у пожилой женщины хохот и тут же рассмеялась сама. Она любила бабулю, и ей так же нравился ее превосходный юмор. Возможно, если бы не она, то девочка не выкарабкалась и не расцвела как тот цветочек в поле, что стал весьма особенным, а была бы вся озлоблена на мир с иголками в душе. Но разве эта родная и добрая бабуля не способна растопить сердце каждого?
– Тогда, у нас есть три дня на сборы и переоформление документов. Стеффани поможет нам, а ты не вздумай передумать, поняла меня? – шутливо пригрозила бабушка указательным пальцем, вызвав только сдавшийся выдох своей внучки. Разве была возможность сопротивляться? Бабушка поставила на ноги Роуз, следует слушать ее советы, и если она думает, что Нью-Йорк поможет одолеть то, отчего ей не удается отвязаться из-за жутких воспоминаний связанных с Манчестером, значит, Розали поедет туда. Кто знает, возможно, у нее получится вырваться из многих прутьев, что вьются около нее уже несколько лет, не отпуская, а только с каждым днем сдавливая сердце намертво.
– Литературный факультет – и только, бабушка. Если я не закончила его тут, то закончу там. Обсуждению не подлежит, а компания процветает и без меня, благодаря стратегии моего отца и умению дяди Джофри, – все же улыбнулась девушка, начав делать горячий чай бабуле. И кто бы знал, что она станет такой… мягкотелой? Раньше можно было подумать, что ее ждет решетка за какие-то злосчастные проделки. Но сейчас… Она была юной девушкой, которая желала стать хорошей, лучшей и превратить весь мир с одну лишь большую сказку. Розали Прайс стала воспитанной, культурной, честной, хотя частенько могла выпустить иголки, одним словом – англичанка, настоящая коренная англичанка. Кажется, что до сих пор Роуз остается загадкой, даже для бабули Мерфин, которая ее приголубила, и заставила почувствовать новую жизнь, сделать повторный вдох и начать жить с чистого листа. Но проблема была только в одном: чистый лист начинался много раз, и писать новый с каждым разом было все труднее. Что же судьба напишет на новом листе бумаги – было неизвестно. Но риск был всегда, и он остается с ее согласием на переезд.
***
Бабушка Мерфин всегда шустра. Она задействовала, как только Розали согласилась на переезд в Нью-Йорк. Стеффани, родственница Прайсов, помогла Роуз с документами и с переездом в новый город. Бабуля решила так же проводить внучку до самого Бруклинского колледжа. Стефф шла впереди, помогая своей родственнице с багажом, пока бабуля и ее внучка остановились у огромной калитки, что вела на территорию участка с прекрасной архитектурой, с многими зданиями и огромной площадкой.
– Это впечатляет, – шокировано пробубнила Роуз, смотря на архитектуру главного здания. Тут действительно было красиво. Здание, в котором ей предстояло учиться стояло уже почти столетие, и поэтому завораживало еще больше своей особенностью, из ряда вон захватывающее, и узорами, которые были в конце девятнадцатого века.
– Это главный корпус. Там ты будешь учиться, – осведомила девушка с чернильными волосами и светлыми глазами, указывая на самое роскошное здание, что ранее привлекло внимание Роуз.
Девушка не прекращала рассматривать с нескрываемым любопытством свою кузину, потому, что видела ее несколько лет назад, совсем еще юной и не очень дружелюбной. Сейчас Стеффани Патерсон представляла из себя жительницу Нью-Йорка, носила одежду по последнему списку “Топ-сезона”, на губы часто наносила яркий блеск для губ. На самом деле она была светло-русая, а сейчас черный цвет волос, как смола, довольно-таки делает ее старше своих годов. И стервозней, напоминая собой настоящую самку со взглядом волчицы. Может, изменения были только снаружи? – по крайней мере на это надеялась сама Роузи. Если бабушка Мерфин была в восторге от ее новых вкусов и изменении в стиле, то Роуз она казалась совсем уж не лучшей подружкой, но кузиной, которая помогает освоиться в новом месте.
– Видишь, Розали, а ты еще сомневалась. Да и перед отъездом передумала, как это обычно бывает. Ты только посмотри как тут хорошо, – улыбнулась бабуля, вспоминая, как Роуз не хотела выходить из комнаты и заперлась там. Но через несколько часов упорных уговоров бабули, девушка все же вышла нерешительно продолжив упаковывать вещи, когда до вылета оставалось меньше четырех часов.
– А вот там общежитие, – указала Стефф на правый сектор, куда сразу повернули головы новоприбывшие. – Пойдемте. Розали, тебе еще нужно будет попасть к ректору, забрать документы и ключи от комнаты. Поговорить с ним о твоем обучении.
