На улице Мира (СИ) - Лавринович Ася (бесплатные серии книг .TXT) 📗
– По списку все! Сопровождающих подберем по пути.
Даня принялся объяснить:
– Списки не только у нас менялись, в других школах тоже. В итоге вышло больше человек, чем положено.
Я огляделась и заметила, как в соседнем ряду на двух креслах уместились сразу три девчонки. Склонились над планшетом и хихикали над каким-то видео на YouTube.
Никита принялся подниматься:
– В этом есть и моя вина, садись, Верона.
Но я почему-то тут же схватила его за плечо.
– Что ж ты стоя поедешь?
– Да поди не развалюсь, – усмехнулся Яровой.
– И будешь пыхтеть над душой целых два часа? – почему-то сердилась я. Ненавижу, когда что-то выходит из-под контроля.
– Значит, лучше, чтобы ты пыхтела надо мной? – не отступал Никита.
Даня, почувствовав, что, как в старые добрые времена, запахло жареным, предложил:
– Азарова, садись с нами?
– С вами? Глупости!
– Почему? – удивился Третьяков. – На том ряду сидят втроем. И еще в начале автобуса.
– Ехать в тесноте? Я лучше к девчонкам каким-нибудь сяду.
– Так ты к Никитосу на колени!
– Ага! Еще чего?
Я уже хотела отправиться вперед к водителю, чтобы сообщить об отсутствии свободных мест, но тут автобус чихнул, передняя дверь плавно закрылась, и мы тронулись. От неожиданности я потеряла равновесие, но Никита успел схватить меня за запястье и потянуть на себя. Сама не поняла, как все-таки оказалась у Ярового на коленях.
– Удобно? – прошептал Никита над самым ухом.
– Угу, – отозвалась я, почему-то жутко смутившись.
Даня, глядя на нас, усмехнулся и отвернулся к окну. Наверняка пару лет назад эта ситуация не вызвала бы такого смятения. Раньше, когда были совсем мелкими, даже засыпали в одной постели под мультики. Но за эти два года, что мы не общались, Никита внезапно будто стал чужим, незнакомым и непривычно взрослым.
Даня оторвался от окна и снова повернулся к нам. За его темноволосой шевелюрой мелькали светлые высотки.
– Азарова, во сколько отбой в твоем лагере?
– Это не мой лагерь, – нахмурилась я. – И понятия не имею. Может, в десять?
Даня театрально схватился за сердце и заморгал карими глазами.
– И подъем в восемь, – припугнула я.
– В восемь? – возмутился Третьяков.
– Изнуряющая зарядка, сончас и манка на завтрак.
– Серьезно? – скривился Даня.
– С комочками, – решила я добить друга.
– Остановите автобус! – выкрикнул Третьяков.
Но в салоне уже стоял такой галдеж, что Даню расслышали лишь ребята с соседних кресел. Кто-то с интересом оглянулся, другие же не обратили внимание.
Никита не участвовал в нашем разговоре, молча смотрел в окно. Повернувшись к нему, едва не задела носом его скулу и оттого еще больше смутилась.
– А ты почему все-таки решил ехать? – спросила я, обратившись к его серьезному профилю.
– По семейным обстоятельствам, – сдержанно отозвался Никита.
Забавно, но пару недель назад я отмазала его по той же причине для того, чтобы он наоборот остался дома. И видела я из окна эти семейные обстоятельства.
– Кажется, Амелия решила сбежать из дома по тем же причинам, – сказала я, высматривая впереди черную макушку Циглер. Еще по пути сюда заметила Амелию в кресле у окна с большими наушниками на голове и уже привычным отсутствующим видом.
– Ирка мне все уши прожужжала про их с бабкой ведьминский шабаш, – с восхищением в голосе сказал Даня. – Как думаешь, Азарова, Амелия – настоящая ведьма?
– Ты собираешься всю дорогу трещать без умолку? – решила я перевести тему разговора. Обсуждать психованную Циглер – последнее, что мне хотелось. Хотя после драки я все же сомневалась в причастности Амелии к угрозам…
– Тот же вопрос, – согласился со мной Никита по поводу чрезмерной болтливости друга.
– Ой, да пошли вы, – поморщился Даня, отворачиваясь к окну. Но затем в течение десяти минут еще раза три поворачивался к нам с Яровым с глупыми вопросами по поводу распорядка дня в лагере.
Автобус выехал на трассу, и вскоре монотонная дорога с мелькающими деревьями, полями и столбами убаюкала Третьякова. Так он продрых до самого лагеря.
Я задумчиво смотрела в окно, пока Никита не протянул наушник.
– Что на этот раз?
– I miss you. Знаю, ты вся такая взрослая и выросшая из такой музыки, и если вдруг ты не хочешь...
– Спасибо, – улыбнулась я, принимая из рук Никиты наушник.
Отец любил blink-182, когда сам был двадцатилетним. Странно, что Никита держит их в своем плейлисте, потому как у меня они ассоциируются лишь с нашими поездками на дачу к тете Соне, когда мы брали с собой Ярового, и слушали эту песню в папиной машине...
Я сама не заметила, как уснула в объятиях Никиты.
Из автобуса я вышла, на удивление, отлично выспавшаяся. В нос сразу ударил запах смолы и земляники. Вдалеке за высокими соснами виднелись светлые стены корпусов.
У Никиты была забавная походка. Кажется, за два часа дороги я все-таки отсидела ему ноги. А вот Даня выдрыхся и был воодушевлен. Сладко потягиваясь, он уже оглядывал незнакомых девчонок из соседних школ.
– Нормас! Никитос, вон та тебе как, светленькая? Твой типаж.
Никита уткнулся в телефон и даже головы не поднял.
– О, не-ет! – взвыла подошедшая к нам Ирка. Несмотря на то что она сидела в середине салона, автобус подруга покинула одной из последних. – Только не говорите, что этот мачо недоделанный снова подружку себе ищет. Дома мне этого будто не хватает.
– Ты знаешь, что на свежем воздухе разыгрывается аппетит? – подтолкнул плечом сестру Даня.
Ирка только театрально закатила глаза, а я рассмеялась. И снова вокруг все, как в прежние времена, когда мне было хорошо. Тут же я встретилась взглядом с Марком и он, улыбнувшись, подмигнул. Рядом старые друзья и парень, который нравится… На секунду я испугалась, что от осознания этого счастья могу прямо здесь свалиться без чувств. Правда, было и несколько «но». Например, присутствие Соболь, которая у автобуса громко выясняла отношения с ревнивым Кузей. Или присутствие Циглер, которая время от времени все-таки цеплялась к нам с Иркой враждебным взглядом. Правда, позже я отметила, что таким взглядом Амелия одаривает практически каждого. Наверное, это просто Ира все вечно принимает на свой счет…
Когда все пошли к светлым корпусам, энтузиазм Дани улетучился. Третьяков пыхтел, неся багаж сестры.
– Тебе надо сумку на колесиках, как у нашей бабы Ани.
– Какую дома выдали, такую и взяла. Это папина, командировочная, – беспечно ответила Ирка. Сама она под звонкое пение птах в ветвях сорвала цветок и периодически подносила его к носу. Шла легкой походкой и размахивала свободными руками, назло Дане.
Мы замыкали шествие, поэтому по пути к лагерю я могла рассмотреть некоторых ребят, как уже знакомых, так и тех, кого видела впервые. Руднева и Соболь вышагивали в ногу в босоножках на высокой танкетке, периодически запинаясь о шишки. К ним присоединились несколько девчонок, с которыми, видимо, уже была знакома Оксана. Соболь везде найдет ровню – пустоголовых шумных девиц. Все они о чем-то щебетали и громко хохотали. Даня с интересом поглядывал в их сторону. Тут же неподалеку гордо шагала Амелия. Тяжелая музыка, грохотавшая в ее наушниках, доносилась до нас. К лагерю Циглер подготовилась: выкрасила кончики волос в синий цвет… Позади нее плелась Люся Антоненко. В руках у нее была сумка, на вид ничуть не легче, чем у Ирки, а на голове – забавная красная шляпа. В зеленом лесу она была похожа на Красную Шапочку.
Даня и Никита, от нечего делать, принялись цепляться сначала к нам с Иркой, потом переключились на отставшую ото всех Люсю.
– О, Паддингтон, приветик! – засиял Даня, когда мы догнали девчонку.
Ирка не смогла сдержать смешок, а Люся покраснела.
– Сюда вроде как отправили лучших из лучших, ты шаришь в физике?
– Нет.
– В английском?
– Нет!
– А по какому предмету рвешь рейтинги?
– Ни по какому. Я просто хорошо пою.
