Обстоятельство непреодолимой силы (СИ) - Ночь Майя (первая книга txt) 📗
— Иди сюда, — и одним движением он подмял её под себя.
— Лёша не надо, — позвала она его, надеясь, что он услышит.
— Так ты не хочешь? — и Алексей, прищурясь, нагло уже изучал её. Его пальцы скользили настойчиво по груди, рёбрам, животу под ночной сорочкой. — Не хочешь? — и он ехидно улыбнулся, вздёрнув бровь.
— Лёша, ну, пожалуйста, — еле слышно простонала Агата, борясь с соблазном сдаться.
Горящий нескрываемым желанием взгляд медленно изучал девушку. Руки прикасались вновь и вновь к нежной кожи, задевая струны её желания и тело медленно сдавалось. Прикосновения, рождали внутренний трепет, который невозможно было скрыть от мужчины и, наблюдая, как тело Агаты отвечает на все его прикосновения — уверенные, наглые, требовательные, на губах Смелова всё сильнее разгоралась какая-то недобрая улыбка. Ему нравилась его власть над ней. Он наклонился ближе к ней и принялся целовать её шею.
— Лёша, пожалуйста… Я не успела купить таблетки, пожалуйста…, - уже сдаваясь, шептала Агата.
— К чёрту твои таблетки, — вдруг зло прорычал Алексей ей в ухо, — я не против детей…
- Я против, — вдруг выпалила девушка и мужчина, уже стаскивая с неё бельё, застыл. Он вдруг приподнялся на локтях над ней и как-то зло посмотрел на неё, процедил сквозь зубы:
— Значит, не хочешь детей…от меня…
— Я вообще детей не хочу, — уже приходя в себя и пытаясь освободиться от его объятий, пыхтела Милова.
— Не рыпайся, — схватив её за запястья, рыкнул Алексей, — значит, не хочешь? — вдруг как-то серьёзно повторил он.
Агата пыталась не смотреть в глаза ему. Сейчас она была не уверена, вообще, чего хочет, но разум нашёптывал ей: — «Не сдаваться!»
Мужчина, перехватив одной рукой её запястья и заведя их над головой Агаты, второй обхватил пальцами её подбородок и заставил смотреть прямо на него.
— Скажи мне это в глаза, девочка, — холодно, по словам, произнёс Смелов, с нажимом.
— Не хочу, пока…, - пискнула Агата, голос уже не слушался и к глазам подступали предательские слезы.
Алексей зло выругался и, отпустив её подбородок, протянул руку к прикроватной тумбочке, ища что-то в ящике.
Его лицо было так близко к ней, в его глазах… сейчас бушевали разные эмоции: злость, желание, боль, разочарование. Когда до неё дошло, что он ищет, она зажмурила глаза и слёзы полились из них. За годы жизни с мамой она научилась плакала молча, беззвучно, не привлекая внимания проходящих через её жизнь людей. Агата прекрасно понимала, что мужчина возьмёт то, что ему причитается, за что он деньги ей платит. Кому какое дело было, как ей было сейчас страшно и паршиво.
Алексей до боли сжал её запястья и с силой прижал их к подушке:
— Я же всё для тебя сделаю, — вдруг послышалось у неё над ухом, — всё, только попроси, я всё для тебя сделаю. Но, видимо, не нравлюсь, да? Смотри в глаза! — отстраняясь, зло выпалил Алексей: — посмотри в глаза и скажи, что не нравлюсь. Что молчишь? — и уже схватив вновь девушку за подбородок, через секунду матерился:
- Твою же…., ты что плачешь?
Смелов тут же отпустил её запястья:
— Агат, ну прости, я не хотел, девочка моя, — и он уже прижимал к себе молча плачущую Агату.
— Прости, выпил лишнего, прости… Ну, не плачь, девочка моя…, - гладя по голове, как маленького ребёнка, шептал Алексей.
Она так и заснула в его объятьях под этот шёпот.
Звонок телефона выхватил Милову из забытья. Девушка попыталась открыть глаза, но они были воспалены после вчерашней тихой истерики. В конце концов, щурясь, она оторвала голову от подушки и огляделась. Утреннее солнце во всю светило в спальню. Алексея уже не было. Агата с ужасом уронила голову в ладони, перед глазами вновь появилась вчерашняя сцена. Настойчивый повторный звонок на телефоне вернул её в реальность, отняв руки от лица, она заметила синяки на запястьях, порванную ночную сорочку. Милова гулко выдохнула и в голове пронеслось: — «Потрёпанная вещь». Разрывающий тишину третий звонок телефона вернул её окончательно в реальность, и она взяла телефон. Это была мама. «Вот этого ей ещё не хватало! Почему всем от неё что-то надо? Почему все пользуются ей?» — и Агата решилась наконец ответить на входящий звонок.
Прижав к себе простынь, Милова вдруг резким движением разблокировала телефон и произнесла резко:
— Да, мам! Что тебе надо?
— Ох, дочь, что ты так грубо-то со мной, — и в трубке послышался громкий вздох…для неё.
— Настроение плохое, — отрезала Агата.
— С утра? — недоуменно произнесла мать.
— А хоть с вечера, мам, это разве имеет значение, если мне плохо? Слышишь, плохо! — девушка уже чувствовала, как новая истерика подкрадывается к ней и, пытаясь взять себя в руки, хрипя, спросила, — так что ты хотела от меня…, денег?
— Ну, я вижу ты там не в настроении, грубишь мне. Смысл говорить, что я хотела? Тебе не до меня уже смотрю. Когда я тебя растила, когда ночи не спала…Это так … А как маме помочь, так настроение у неё плохое…, - уже отчитывала её женщина.
— Сколько, — холодно произнесла Агата, — сколько ты хочешь? — не мигая, она смотрела на подушки у изголовья кровати. Перед её глазами вновь всплыла вчерашняя ночь.
— С тобой всё в порядке? — вдруг осторожно спросила мать, видимо, чувствуя, что с дочерью что-то не так.
— А ты как думаешь? — вдруг с горькой усмешкой произнесла Агата, — может ли быть всё хорошо с твоей дочерью, которая спит за деньги с мужиком, а? Или ты, может думаешь, мне особое удовольствие доставляет заниматься этим с ним для твоего очередного курорта, а, мам? Я же об этом всю жизнь мечтала, а? — уже орала в трубку девушка, от бессилия сжимая простынь в своих руках.
Звон упавших ключей за её спиной вдруг испугал Агату. Этот металлический звук, как лязг гильотины обрушился на неё, и она обернулась. В дверном проёме спальни стоял Алексей. С цветами. Одетый в элегантный синий костюм. Такой красивый, такой родной и такой теперь далёкий. Он смотрел на неё. В глубине его карих глаз кипела ярость, желваки играли на бесстрастном лице мужчины, а крылья ноздрей зло вздымались. Он резко швырнул на пол цветы и прохрипел:
— Чтобы вечером твоей ноги в моём доме не было. Пошла ты, продажная … дрянь, — и, резко развернувшись, вышел из комнаты.
— Лёша, — испуганно позвала его Агата. Телефон соскользнул из дрожащей ладошки. Злой голос матери из трубки приглушила ткань простыней.
— Ключи оставишь у консьержа…и да, ты уволена! — холодно донеслось из прихожей. Сильный удар закрывающейся двери, от которого аж лязгнули стёкла, пронёсся по огромной квартире.
— Лёша, — комкая простынь в руках, шептала девушка. «Вот и всё, — как холодной водой окатило её осознание произошедшего, — вот и всё».
Милова так и сидела час или больше на кровати не понимая, где она сделала что-то не так, за что ей всё это в жизни…, но потом отмерла и принялась собираться.
Девушка на автомате сложила книги, учебники в свой чемодан. Те вещи, что были куплены для неё Смеловым, она аккуратно сложила и оставила на полках в гардеробной. Уже почти всё собрав, Агата увидела на полу букет растрёпанных красивых белых лилий и, присев рядом с ним на корточки осторожно принялась его собирать. Среди поломанных зелёных стеблей валялась красивая тиснёная карточка, на которой подчерком Алексея было старательно выведено: — «Прости, что напугал тебя, моя любимая, красивая девочка. Вечером всё исправлю». Слёз уже не было. Милова уселась на пол и тихо завыла оттого, что почему-то сейчас ей было больно, сильно, очень… Волк беспокойно вился рядом с ней, пытаясь облизать ей лицо. Он поскуливал и не мог понять, что происходит. Агата обняла «мохнатого» и уткнулась в серую шкуру.
— Ты единственный, кто меня любит просто так, — прошептала девушка и, поцеловав пса в мокрый нос, вздохнув, встала и обвела комнату взглядом в последний раз. На душе было тяжело…
