Чужой муж - Кондрашова Лариса (читать книги без регистрации .txt, .fb2) 📗
— Ну, кто бы сомневался. Одни пятерки. Хороших визажистов не много. А ты, как думаешь о себе, хороший визажист?
Буквально три месяца назад Наташа пожала бы плечами, в крайнем случае проблеяла бы: не знаю. А теперь уверенно произнесла:
— Хороший. Думаю, ты не пожалеешь.
— Ты замужем?
— Муж погиб. Три года назад.
— Сочувствую. Кажется, ты за него еще в институте выходила? Я помню. Такой белокурый худощавый юноша. Вы с ним смотрелись как два существа из другого мира.
— Хочешь сказать, не от мира сего?
Наташа совсем недавно уже провела ревизию своей прошлой жизни и потому откровениям Стаси не удивилась.
— Тогда казалось, — откровенно призналась та. — Но теперь ты смотришься вполне современно.
— Жизнь причесала.
— Что поделаешь, непричесанные идут в философы… Но надо жить дальше, подружка. Двадцать восемь лет. Как говорит моя мама, ВСЕГО. А мы думаем, УЖЕ… Конечно, я тебя беру. Сейчас Марину позовем. Пусть объяснит про график, зарплату — она у нас от выработки. Что потопаешь, то и полопаешь. Но на хлеб с маслом хватает. Сегодня вечером встретимся в кафешке? То, что раньше называлось «У Скруджа», а теперь — «Южные ночи».
К кафе Стася подъехала на своей «тойоте», и Наташа вдруг с удивлением подумала, что она тоже захотела иметь машину, чего прежде даже не приходило ей в голову. Оказывается, даже просто чего-то хотеть вовсе не каждому дано.
Ведь большинство людей думают, что хотеть просто. А выходит, это целая наука: надо знать не только что хотеть, но и как. То есть недостаточно хотеть звезду с неба, кто тебе ее даст, но если сказать себе, к примеру: я хочу такую машину, а для этого стану работать так, чтобы считаться лучшим визажистом города. И ко мне станут ходить состоятельные люди и платить за мой труд столько, что моя мечта станет явью…
Стася внимательно на нее посмотрела.
— У тебя не только внешность соответствует духу времени, но даже и взгляд. Вот именно, у тебя стал другим взгляд. Нет прежнего наива, зато есть понимание и осознание. — Она засмеялась. — Философствование заразительно. А я тоже успела сходить замуж, — сказала Стася и сделала официанту заказ от имени обеих. — А когда разошлась, фамилию вернула девичью. Чтобы и не вспоминать о черной странице своей жизни.
В отличие от Наташи Стася чувствовала себя как рыба в воде чуть ли не в любой области, о которой заходил разговор. И Наташа открывала для себя разностороннюю современную женщину, хотя прежде в институте ей казалось, что она как человек неинтересна.
Теперь Наташа недоумевала, почему она раньше так примитивно оценивала людей: учится хорошо — значит, интересный, целеустремленный человек. Учится плохо — о чем с ним можно говорить! Впрочем, оказалось, не только она. Стася призналась, что со студенческой поры считала Наташу скучной зубрилой.
— У меня, между прочим, своя теория, касающаяся происходящих с человеком неприятностей. Из всякого стресса надо немедленно выскакивать подобно резиновому мячику, — говорила она, — пока тебя не затянуло в трясину. Чем дольше ты в этой трясине будешь торчать, тем глубже тебя засосет. А значит, тем труднее будет выбраться. Так что свой развод я переживала… недели две. Тебе, конечно, такие сроки кажутся смехотворными. Ты у нас всегда была девушкой серьезной… Прости за бестактность, у тебя есть бойфренд?
— Ты невнимательно меня слушала, — заметила Наташа, — я же сказала, Костя погиб три года назад. О каком бойфренде могла идти речь?
Стася посмотрела на нее как на тяжелобольную.
— Хочешь сказать, ты оплакивала его все три года?! Ты же могла там и остаться!
— Где — там?
— В своем горе, где же еще. Тоска — тяжелая болезнь. И класть на ее алтарь лучшие годы?! Совсем ты себя не любишь, Селиванова!
— Рудина.
— Все равно не любишь. Надо же, три года! — все не могла успокоиться она.
— Считаешь, мне нужно было Костю сразу забыть?
— Почему — забыть? Я так не говорила. Но вспомни народный фольклор: на этом свете мы в гостях. Живым — живое. Главное не скорбь, а память…
И вот этой, такой непохожей на нее саму, женщине Наташа и рассказала о случившемся с ней, хотя после железнодорожных откровений дала себе слово больше никому о Валентине не говорить.
Против ожидания Стася не осудила ее, как Сан Саныч.
— Знаешь, я вроде легкомысленна и целенаправленна, а напролом в личной жизни идти никогда не могла. Я ведь почему развелась с Кириллом? Узнала, что у него есть другая женщина, собрала вещи и ушла. Мне все говорили, что за мужа надо бороться. Но любовь — это же не фронт и не революция. При чем здесь борьба?
— Тут уже и не о борьбе разговор, — напомнила Наташа, — борьбу я все равно проспала. Вернее, все, что могла, отдала без борьбы. Главное, не могу решить, как быть с ребенком?
Она выпалила эту фразу и замолчала: сообщила о ребенке, когда уже устроилась на работу. Но Стася о том даже не подумала.
— Ты беременна? Так это же здорово. Иметь ребенка от любимого человека…
— Честно говоря, я даже не уверена, что Валентина любила. Как-то произошло все так быстро… Как мне теперь кажется.
— Ну и что же. Главное, он тебе нравился в тот момент, когда ребенка вы зачали. Значит, должен получиться классный малыш. Признаюсь тебе по секрету: попадется более-менее приличный мужчина без дурной наследственности, рожу и раздумывать не стану. Ты не забыла, нам по двадцать восемь… Наташка, да при такой внешности, как у тебя, нужно обязательно рожать, и не одного, чтобы множить на земле красоту… Видишь, меня на высокий стиль потянуло. Если тебе помочь некому, предлагаю свое крепкое женское плечо… Эх, если бы ты приехала пораньше! Могла бы как мать-одиночка получить квартиру в доме, который мы скоро сдаем. Ну, да я что-нибудь придумаю!
— Погоди, торопыга, — рассмеялась Наташа; от слов Стаси, таких оптимистичных и, кажется, единственно верных, у нее сразу поднялось настроение. Действительно, нашла о чем печалиться. — Меня, кстати, и из родительского дома пока не гонят.
— Родительский дом! — безжалостно хмыкнула Стася. — В твоем возрасте пора уже свой дом иметь… Что примолкла, прикидываешь, сможешь ли ребенка содержать? Сможешь. Фирма окажет тебе спонсорскую помощь. В самом деле, чем поддерживать всякие там мертворожденные фонды, лучше улучшать генофонд страны с помощью таких вот красивых мамаш…
Она помолчала и осторожно спросила:
— А он знает?
— Нет, конечно, откуда. Я сама недавно узнала. Всего-то восемь недель…
— Уже восемь недель! Нет, Наташка, я в самом деле ужасно рада. Возьмешь меня крестной матерью?
— Возьму.
— Кстати, извини за вопрос, как у тебя с деньгами?
— Три штучки баксов есть на первое время, — смутилась Наташа.
— Не много. Я думала, вы там, вдали от дома, напали на золотую жилу.
— У нас было с Костей пять тысяч, так мы их вложили в дело, а наш компаньон все никак не расплатится. Ноет, подождите еще немного. И знаешь, я недавно прикинула, уже шесть лет прошло. Если бы мы эти деньги в банк положили, и то бы уже сколько процентов наросло.
— А кто он, если не секрет, этот компаньон?
— Мартьянов Олег. Он начинал одним из первых в городе делать окна из металлопластика.
— Олег Мартьянов — ваш должник? — изумилась Стася. — Не может отдать пять штук зеленых, пусть и с процентами?!
— Ну да, это все же не пять тысяч рублей. Сумма внушительная. Я не помню, где-то у меня его расписка валяется…
— «Расписка валяется», — повторила Стася. — Да если хочешь знать, Олег — один из самых богатых людей города!
— В самом деле? — растерянно переспросила Наташа. — Но он же два раза в год звонил нам и рассказывал, что у него опять возникли трудности то с доставкой, то с налоговой инспекцией, то еще с кем… Всякий раз плачется…
— Плачется! Все миллионеры плачутся. Их жаба душит. Берешь-то чужое, а отдавать надо свое… Жаль, что мы с тобой раньше не виделись, мы бы давно из него все до копеечки вытрясли. Никуда он не денется, все отдаст!
