Дамиано Де Лука (ЛП) - Хантингтон Паркер С. (книги хорошего качества TXT, FB2) 📗

Я несколько раз моргнула, пока его лицо не прояснилось.

— Что происходит?

— Лора подсыпала тебе депрессант. — Он помог мне вернуться в комнату и лечь на кровать.

— Что это значит?

— Это значит, что у тебя будет сонливость, головокружение, тошнота, потливость и усталость. Но все будет хорошо. — Он замешкался, укладывая меня в постель и прижимаясь поцелуем к моему лбу. — Ты, наверное, ничего не вспомнишь.

Я вспомнила, что мы не были друзьями.

— Почему ты помогаешь мне?

У него отвисла челюсть, и он на мгновение перевел взгляд в сторону.

— Ранее ты сказала, что настоящие люди в этом мире только в книгах. Но ты тоже настоящая, и когда я рядом с тобой, ты делаешь меня настоящим. Ты делаешь меня живым. — Он взял меня за руку. — Это единственный раз, когда я не чувствую, что просто иду по жизни.

На моем лице появилась однобокая улыбка.

— Кажется, ты мне нравишься.

— Думаю, ты мне более чем нравишься. Если бы все не было так сложно, я бы мог представить себя с тобой навсегда.

— Как принцесса и принц женятся и живут долго и счастливо? — Я зевнула и закрыла глаза.

— Да. Прямо так.

— Мне нужно кольцо. — Я поглубже зарылась в одеяло. — У принцессы всегда есть кольцо, когда она живет долго и счастливо.

Какое-то шарканье прервало мою дремоту, и, когда чья-то рука коснулась моей, я открыла глаза. Края моего зрения затуманились, но я отчетливо видела Дамиана.

Маркером в своей руке он нарисовал кольцо на моем безымянном пальце.

— И мы жили долго и счастливо. — Он закрыл крышку, обдул мой палец холодным воздухом, а затем поцеловал его в макушку. — Сладких снов, принцесса.

Когда я проснулась, мне бросилась в глаза тонкая черная линия, проведенная по пальцу. Я не знала, как она там оказалась, но чувствовала, что это важно.

ГЛАВА 29

Обман — один из самых быстрых способов получить малое и потерять большое.

Томас Соуэлл

РЕНАТА ВИТАЛИ

Восемнадцать лет

Блаженство после выпускного.

Это было на самом деле. А не просто что-то придуманное в кино. Я знала это, потому что чувствовала. Злилась ли я на Лору? Злилась. Но выпускной был моим первым настоящим школьным воспоминанием, и я хотела дорожить тем, что помнила о той ночи. Например, танцы в библиотеке с Дамиано и мой первый поцелуй.

В ту ночь мы сместились. Наши ночные свидания в библиотеке превратились в жаркие поцелуи до самого восхода солнца. Обед в школе мы проводили в библиотеке, читая рядом друг с другом и украдкой целуясь, потому что ни один чертов учитель или библиотекарь не посмел бы ничего сказать мне или Дамиану. И мы ездили на его Range Rover, а не с шофером, чтобы проводить время в поездках в школу вдвоем.

Мы не навешивали ярлыков на наши отношения, но учебный год уже закончился, я, будучи взрослой, могла уйти без юридических последствий, и мне пришло в голову, что, если Маман, наконец, найдет способ связаться со мной, я не захочу уходить.

Я взяла ручку с хной и подправила линию, с которой проснулась на следующий день после выпускного. С тех пор я делала это регулярно и не могла объяснить, почему. Хна не казалась мне достаточно стойкой, но следующим шагом должна была стать татуировка.

Как я могла вытатуировать на своем теле то, чего не помнила, только потому, что чувствовала необъяснимую связь с этим?

Ответ: Я не могла.

Я надела кольцо на хну, чтобы скрыть ее. Хотя это выглядело нелепо, я надела кольца на все пальцы, потому что не хотела объяснять, что такое хна.

Анджело загнал меня в угол, когда я вышла из спальни, чтобы встретиться с Дамиано в его комнате.

Я смотрела на дверь Дамиана, побуждая его открыть ее, а затем бросила невозмутимый взгляд на Анджело.

— Да?

Он оперся бедром о стену и наклонился ближе ко мне.

— В последнее время вы с моим сыном кажетесь близкими.

— Х-м-м… — Я осмотрела свои ногти. — Когда я в последний раз ужинала с боссом Романо, у него были более важные дела, чем то, с кем его сын решил проводить время. — Переведя взгляд на него, я улыбнулась. — Когда в последний раз вас приглашали на ужин с боссом Романо? — Я рассмеялась. — … или с главой какого-нибудь синдиката?

Его глаза-бусинки сузились, а то, как он возвышался надо мной, можно было легко истолковать как угрозу.

— Ты слышала о моем деде, Людовико Де Лука?

Кто же не слышал?

В семье Де Лука царило безумие, и началось оно с человека, готового убить собственного ребенка. В мире, где верность и честь не знали границ, семье Де Лука не было места. То, что Дамиан остался в здравом уме, было не более чем чудом.

Я смерила взглядом его невысказанную угрозу.

— Я знаю, что детоубийство вас отпустит, но если не ради достоинства, то ради самосохранения в вашем безмозглом черепе. Когда вы развалите эту семью до основания, единственный человек в этом городе, способный ее восстановить, будет находиться в той комнате за вашей спиной.

— Не испытывай меня, Витали. Не будь дурой. — Он наклонился к моему лицу, и его прогорклое дыхание проникло в мои ноздри. — Ты должна меня бояться.

Я рассмеялась, резко и прямо ему в лицо.

— Вы недостойны моего страха.

Это была правда. Но когда Анджело протиснулся мимо меня, и моя рука коснулась дверной ручки Дамиана, я замерла, а безумный смех Анджело прошелся мурашками по моему телу. Частые угрозы. Удары по спине. Безумное поведение. Я тряхнула головой и выкинула из головы все уродливые мысли.

Анджело не убьет собственного сына, если я останусь.

Убил бы он?

ГЛАВА 30

По тому, как человек уходит от вас, можно многое о нем узнать.

Редверс Бейли

РЕНАТА ВИТАЛИ

Восемнадцать лет

— Рыцарь? — Он подождал немного. — Принцесса? — Еще одно молчание. — Рен?

Я подняла голову и опустила руку. Дамиан открыл дверь, когда я стояла возле его комнаты.

— О, прости. Я отвлеклась.

— Ты в порядке?

— Да. — Я обошла его и вошла в комнату.

— Я слышал, как папа разговаривал с тобой. О чем это было?

— Ни о чем. — Я принудительно рассмеялась, ложась на его кровать. — Он всегда был сумасшедшим бродягой?

Дамиан лег рядом со мной и взял меня за руку.

— Сколько я себя помню.

Я впервые за долгое время обвела глазами комнату, пока он играл с кольцами на моей правой руке. Обычно мы встречались в моей комнате, а его комнату я не видела с тех пор, как украла его телефон в первый день.

— Что это? — Я наклонила подбородок влево.

На тумбочке рядом со мной лежала перевернутая фоторамка. Я вынула руку из руки Дамиана, наклонилась и поставила ее вертикально. На меня смотрел Людовико Де Лука.

Дамиан, пожав плечами, сдвинул матрас.

— Отец положил его туда несколько недель назад, после выпускного. Наверное, чтобы заморочить мне голову. Кто знает, почему он так поступает? — Он засмеялся и наклонился надо мной, сделав мое тело карликовым, когда снова переместил рамку с фотографией лицом вниз. — Я знаю, что мы родственники, но Людо был уродливым ублюдком.

Я откинула голову на подушку и прикусила губу.

Дамиан по-прежнему нависал надо мной и большим пальцем раздвигал мои губы, пока зубы не перестали впиваться в них.

— В чем дело?

— Давай займемся сексом! — пролепетала я.

Боже. Если бы я могла умереть от унижения…

Дамиан изогнул бровь.

— Не знал, что разговоры о Людо — это такой афродизиак.

Я потянула за низ его рубашки, мой мозг работал сверхурочно, пытаясь найти то спокойствие, которым я когда-то обладала.

— Людо? Боже, нет. Но твое тело больше моего, и ты хорошо пахнешь, и выглядишь так, как выглядишь, и говоришь так, как говоришь, и ведешь себя так, как ведешь, и я просто хочу тебя.

Красноречиво? Нет.

Но мое внутреннее бешенство занимало 99,99 % моего мозгового пространства, пока картина дразнила меня. Людо убил почти всю свою семью. Я плохо знала Анджело, но все, что я видела за последние восемнадцать с лишним месяцев, говорило о том, что он способен убить и своего сына. Я не могла нести за это ответственность.