F 20. Балансировать на грани (СИ) - Вечная Ольга (лучшие книги онлайн TXT) 📗
— Сергей говорит, что ты можешь катиться ко всем чертям, а Аллу Константиновну он ждет через полчаса в своем кабинете. Олег, лучше не злите Сергея, он в очень плохом настроении и не понимает подобных шуток.
— Хорошо, как хотите. Тогда Аля берет больничный.
Ну, я же обещал обо всем позаботиться.
Следующей, кому я позвонил, была моя мама. К тому времени, когда сонная Аля выплыла из спальни, шаркая мягкими тапочками по полу, у нее уже был готов больничный лист на две недели. Аля молча забралась ко мне на колени, обняла за шею и снова опустила ресницы. Я принялся ее укачивать, как вчера вечером, прижимая к себе.
— А сколько сейчас времени? — спрашивает она тихим голосом.
— Понятия не имею. Аль, а когда ты в последний раз была на море?
Уже следующим вечером мы летели с огромной скоростью в комфортабельном Боинге прямиком в Турцию. Девушка из туристической компании с полуслова поняла, что от нее требуется, и подобрала для нас с Алей уютный отель, находящийся вдали от шумных баров и дискотек. Разумеется, уровень обслуживания был выбран пять звезд и все включено, чтобы не беспокоиться о пустяках. Мы хотели уехать туда, где можно ни о чем не думать, забыть обо всех проблемах, об ответственности и о людях, которые на нас надеются, которым мы что-то должны.
Помимо нас в отеле «Санрайз» отдыхали пожилые семейные пары в основном из Германии и Австрии, а так же молодые семьи с маленькими детьми. Песочный пляж располагался на территории отеля буквально в трех минутах ходьбы, но мы в основном нежились в шезлонгах у бассейна. Мы много спали, ели в основном фрукты и овощи, насыщая организмы полезными веществами, бартером забирая у горячего южного солнца драгоценный витамин D, взамен предоставляя лишь накопившуюся в каменном городе усталость и негатив. О том, как отреагируют коллеги на наш бронзовый загар после пребывания в больнице, — а мама уж позаботилась о таком диагнозе для Али, что ни у кого сомнений не осталось, что девушка нуждается в срочной госпитализации, — мы решили пока не думать.
— Признайся честно, говорит мне Аля, — тебя подослали конкуренты нашей компании, чтобы ты испортил мне карьеру, — смеется, — понятия не имею, как у тебя это получается, но я впервые за свою жизнь сейчас думаю только о себе. И поступаю так, как хочется именно мне.
— Аля, так живут счастливые люди. Поверь мне, есть вещи важнее, чем стремление оправдать ожиданий родителей, начальства, друзей.
Мне нравилось дать советы Але, в такие моменты я как будто ненадолго возвращался в прошлое, во времена врачебных практик, когда к моим рекомендациям прислушивались пациенты. Уже много лет я не позволял себе ничего подобного, хотя возможности были.
Шизики часто помогают друг другу в психбольницах. У нас говорилось так — «сошел с ума сам — не дай сойти другому». Те психи, которые что-то соображали, делились своими наблюдениями, давали консультации, причем с таким умным видом, что новенькие слепо верили, внимали с открытыми ртами. Грубо говоря, исполняли повороты на левой пятке, чтобы избавиться от какого-нибудь побочного эффекта, например, сухости во рту. Кстати, многие клялись, что это действительно помогает. Каюсь, я тоже один раз попробовал, но мне, увы, не помогло, вероятно, плохо вертелся. С другой стороны, невозможно было ни признать, что от неусидчивости подобные движения действительно помогали, — вместо того, чтобы рассекать по коридору, а исполняешь пируэты на одном месте. Хотя других пациентов, таких как я, например, непрерывное мельтешение перед глазами сильно раздражало, и они, то есть я, периодически жаловались медперсоналу, отчего, впрочем, не было никакого толку. Я никогда никому не давал советов. Я же уже не был врачом, какое я имел право? Сигаретами делился, это было, но давать советы — ни за что.
С рождением ребенка мы решили пока повременить. Разумеется, если он получится, то мы были бы только рады, но специально к этому идти не стали. Мне нужно было немного времени, чтобы совсем отказаться от лекарств, а моя бессонница пока не позволяла мне этого сделать, а Але и вовсе не мешало бы походить по врачам, сдать элементарные анализы. Ну, хотя бы проверить уровень гемоглобина и давление.
Вечерами мы, обнявшись, гуляли по пляжу, иногда молча, иногда обсуждая книги или увиденные накануне фильмы, турецкую культуру. Ужинали в ресторанах, слушая живую музыку, я даже позволял себе несколько глотков очень вкусного красного вина. Аля всегда наряжалась для меня, хотя это было и необязательно. Ее открытые бикини и без того сводили меня с ума, особенно, когда она просила развязывать на пляже веревочки купальника, чтобы на загорелом, теперь светящимся здоровьем теле не оставалось светлых полосок. Стоит ли говорить, что сексом мы занимались каждый день? Один раз даже ночью на пляже, причем, в ста метрах от нас этим же занималась другая пара, но мы приняли молчаливое обоюдное решение, не смотреть в стороны друг друга. Может, они и смотрели на нас, конечно, но я помню перед собой только розовые щечки Али, ее наморщенный лоб, когда она улетала, цепляясь за мои лопатки, а потом приоткрытый ротик, который было просто невозможно не поцеловать.
Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Поэтому я рассказывал до сего момента далеко не всю правду.
Либо дело в непривычном климате, в новой пище или напитках, — не понял пока, но снотворное переставало на меня действовать, пришлось увеличить дозировку в три раза, отчего появились шумы в голове, так что теперь ощущение близости морского прибоя было всегда со мной, даже когда я был далеко от этого самого прибоя. Но с этим можно было жить, кроме того, никаких сомнений — это явление временное. Я и не с таким жил, бывало и хуже. Радовало, что с высоты своих знаний у меня получалось полностью контролировать апатию, которая планировала вылиться в депрессию, если ее пустить на самотек. Только понимание того, что я самый удачливый человек во всей Турции, помогало не замыкаться в себе. В моменты просветления я писал о своем счастье изложения, а потом их перечитывал по нескольку раз в день, чтобы не забывать, как мне повезло. Внутри меня жили врач и пациент, которые в данный момент пришли к соглашению и работали одной командой. Я неплохо держался.
Аля
Олег недавно рассказывал историю про одного пациента, которого лечил, будучи студентом-медиком. Молодой мужчина был совершенно здоров, ничем не отличался от других людей, но в какой-то момент в его голове перемкнуло, и он, никого не предупредив, покинул рабочее место и поехал в аэропорт, взял билет на ближайший самолет до Гонконга и отбыл из страны. По прибытию в Китай у него спросили визу и цель приезда, естественно, никакой визы у мужчины не было, а цель выливалась из сумбурных фраз общим смыслом «вы не понимаете, в какой опасности находится наш мир». В страну его так и не пустили, вернули обратно в Россию, причем прямиком в отделение психбольницы для буйных. Как я поняла, мужчина в аэропорту без боя не сдался. Олег не сказал, кто был этот человек, но туманно намекнул, что тот занимается научной деятельностью и является не последним человеком в нашей стране.
Наш мозг, — объяснял мне Олег, — совершенно изумительный, но в то же время не поддающийся изучению орган. Вот так вот может перемкнуть практически каждого человека, при определенной психологической нагрузке, разумеется. Кому-то хватит обычной подножки, например, предательства близкого человека, кто-то не найдет в себе сил вырваться из капкана, заключающегося, например, в ненавистной работе, отсутствии возможности заниматься дорогим сердцу хобби, переезде в город, который так и не станет тебе домом. Причем, самое обидное, что чаще всего люди сами расставляют капканы, в которые попадают. Винить некого. Но большинству, особенно выносливым, требуется подзатыльник или неожиданный удар кулаком в лоб. Нокаут. У Олега как раз таки был нокаут несколько лет назад — смерть любимой женщины, в которой его же и обвинили. Судьба не стала мелочиться с этим мужчиной, била наверняка.
