Раненый зверь (ЛП) - Ле Карр Джорджия (книга регистрации TXT) 📗

На мне был GPS трекер, и я знал, что Престон или Даллас сообщат о случившемся Джеку, и он придет мне на помощь. Но может пройти несколько часов. Я мог бы выжить, но как насчет Вивьен? Она не была крупной и высокой, и шок от падения в воду заставил ее наглотаться соленой воды. Я с отчаянием осмотрелся вокруг.

Пока ты в полном одиночестве не окажешься среди бескрайней воды, ты не поймешь насколько ты мал и ничтожен. Я напоминал себе пробку, качающуюся на бескрайнем, беспокойном ландшафте, на котором больше ничего не было, ни одной чертовой хрени. Он проглотил все.

Ее нигде не было видно.

Я позвал ее по имени, но двигатель лодки заглушал мои крики. Я успокаивал себя тем, что она не боится воды и хорошо плавает, что она молода, сильна, и зацепив рукой спасательный жилет, я стал быстрее плыть к месту, где она упала.

Но по правде говоря, я был в ужасе. Мне никогда не было так страшно. Во мне бушевал адреналин, паника только усиливала скептицизм, я не верил, что это реально происходит со мной.

Я вспомнил слова отца, который говорил: «Не метаться, парень. Держись сколько сможешь, как поплавок. И, бл*дь, не перебирай руками, ты охлаждаешь тело, пользуйся ногами. Тебе нужно сохранять тепло. Сохраняй тепло своего тела, берегите его…», но мои руки и ноги сами собой двигались в сторону. Я не задумывался сохранять тепло.

Больше уже не слышался звук мотора, и я перестал плыть. Барахтаясь в воде, я позвал ее, и стал слушать. Ничего. Где она, мать твою? Сердце так колотилось, что я слышал, как его стук отдается в ушах. Я знал, что если не доберусь до нее в ближайшее время, она умрет.

Я повернулся вокруг, всматриваясь в темные, беспокойные воды, надеясь и молясь. А потом я увидел ее. Она недавно покрасила волосы в самый ужасный оранжевый цвет, я ненавидел его, но сейчас он светился над водой, как водоросли в лунном свете.

Господи!

Она была лицом вниз! Как куклу, которую бросили в волны.

Мать твою, Вивьен! Ты планируешь утонуть молча.

Быстро работая ногами, я подплыл к ней и захватил в медвежьи объятия ее безжизненное тело. Меня это напугало, она была на себя не похожа. Схватив ее за руку, я перевернул ее лицом вверх. Все еще держась за нее, я поднырнул, вынырнув с другой стороны, теперь ее спина лежала на моей груди.

Ее глаза были закрыты, кожа холодная и синеватая, и ее голова склонилась на бок. Я сжал ее предплечья, чтобы разблокировать ее дыхательные пути. К моему ужасу, я прижал ее с такой силой, что услышал треск. Я испугался не сломал ли ей ребра. «Сломано ли у нее ребро или нет не имеет значения, если она мертва», — сказал голос у меня в голове.

Внезапно я испытал самый жуткий страх.

Не знаю, как мне удалось такое проделать с усиливающимися волнами со всех сторон и бесконечными брызгами, ударяющими нам в лицо, но я крепко схватил ее, зажал ей нос и стал дуть в рот, одновременно нажимая на ее диафрагму тридцать раз дважды в секунду. Я продолжал проделывать это, пока она не стала кашлять, и ее вырвало соленой водой, и она начала глотать ртом воздух.

Я почувствовал прилив такой радости. Быстро надув спасательный жилет, я стал массировать ее дрожащее тело, поближе прижимая ее к себе. Она медленно возвращалась к жизни. Первое, что она сделала, черт побери, извинилась.

Меня это так разозлило.

— Заткнись, Вивьен, не смей извиняться. Мы же пообещали друг другу, что никогда не будем извиняться. Мы необузданные, помнишь?

— Я не могу поверить, что мы пойдем на корм акулам, — сказала она, в ее голосе не было страха. Возможно, от того, что она была в шоке.

— В этих водах нет акул, они слишком холодные для них, — ответил я, яростно растирая ей руки. Я знал, что спасать нас будут еще не скоро.

— Вот так и заканчивается моя жизнь, — сказала она с удивлением.

Ее слова с такой силой ударили меня в грудь, словно я свалился с лошади.

— Ты же не умираешь. Перестань нагонять, черт побери, драматизм.

Она слегка повернула голову и посмотрела на меня с грустью.

— Я чувствую себя такой идиоткой. Это самая глупая вещь, которую я когда-либо совершила. Я не могу поверить, что умру из-за своей собственной глупости, — прошептала она, но к ней пришла еще одна мысль. — О Боже, Дом. Я была такой эгоисткой. Ты тоже умрешь.

— Ни один из нас не умрет. Джек скоро прибудет сюда.

— А что если он не приедет? Он не любит меня, ты же знаешь, — сказала она.

— Перестань говорить глупости. Почему он тебе не нравится?

— Ты такой дурак, Дом.

— Он приедет.

— Что если он не поспеет вовремя?

— Он поспеет, — сказал я, отплевываясь соленой водой.

— Прости, малыш.

Я почувствовал гнев.

— Прекрати извиняться. Я бы сделал опять тоже самое.

— Если я умру, ты выйдешь за другую?

— Я никогда не женюсь ни на ком, кроме тебя, Вивьен.

— Я не вынесу этого, если ты выйдешь.

— Послушай, черт побери, не будем об этом, хорошо?

— Ты обещаешь?

— Я обещаю.

— Я вернусь и буду преследовать тебя, если ты так сделаешь.

— Ты не умрешь, поэтому это глупая дискуссия.

— Но, если я все же умру. Не влюбляйся больше ни в кого.

— Ты не умрешь, — сквозь зубы отвечаю я.

Она не переставала говорить больше часа, потом мы оба в основном молчали. Мы только проверяли, живы оба или нет. Я продолжал поглядывать на часы каждые несколько минут. Никогда так медленно не тянулось время. Я перестал чувствовать свои ноги, мне казалось, что уже прошло несколько часов, поэтому с силой стал ими двигать.

Вивьен больше не дрожала, в ней появилась какая-то странная вялость. Я знал, что в таком состоянии она долго не продержится. Я перевернул ее к себе, прижав к груди. Движения мне давались уже с трудом, но я не знал, что еще сделать, чтобы ее согреть.

— Не двигайся, если не хочешь. Даже не двигай ногами. Оставайся на месте и сохраняй свои силы, — сказал я ей.

— Боюсь, Дом. Я боюсь умирать, — ее голос дрожал от волнения.

— Нет, ты не х*я не умрешь. Я не позволю.

— Мое свадебное платье. Ты так и не увидишь меня в свадебном платье, — простонала она мне в шею.

Неприятный привкус океана был у меня во рту.

— Я бл*ть увижу тебя в свадебном платье, даже если мне придется похоронить тебя в нем, — зарычал я.

Она хихикнула слабо и лениво. Она ускользала. Я чувствовал это так же, как мои руки настолько онемели, что я не мог их чувствовать.

— Это не больно, как я думала. Я больше не боюсь. Это тихо и спокойно, на самом деле, словно ты падаешь во что-то мягкое и темное.

Я крепче ее схватил.

— Вивьен, ты должна бороться. Останься со мной.

— Эй, малыш! Посмотри на эти огни. Они прееееекрасны.

— Какие огни?

— Ты не видишь их?

— Нет.

— Ох, мне жаль тебя. Они оооочень красивые.

Я опустил взгляд на ее лицо, оно было каким-то одухотворенным, не таким, когда я обнаружил ее, но заставшим. Я пришел в ужас.

— Вивьен, посмотри на меня, — закричал я, но она находилась в таком восторге от этих призрачных огней, что не хотела поворачивать голову в мою сторону. Я схватил ее за подбородок и повернул к себе ее лицо. Ее глаза были стеклянными и пустыми, казалось, они были не способны сфокусироваться на мне. Она издала небольшой, бессвязный звук, то ли неудовольствия, то ли раздражения.

— Огни. Я хочу увидеть свет, — умоляюще промямлила она.

Я отпустил ее подбородок, и она отвернулась, с восхищением смотря на свой свет, который видела только она. Я с отчаянием огляделся вокруг в пустой черноте, простирающейся вокруг нас. И я стал молиться, я молился и молился, чтобы нас нашли.

Хотя у меня было такое чувство, что в этой воде мы были уже вечность.

Я с трудом чувствовал ноги, уставшие ноги отказывались толочь воду, как в ступе, и я отчетливо понимал, что она отказалась бороться с холодом. Даже призрачный свет ее больше не интересовал, ее глаза были закрыты. Ее тело, несмотря на все мои решительные меры, не хотело бороться за жизнь. Сердцебиение становилось все слабее и слабее. Если я не сделаю что-то в ближайшее время, оно остановиться. Долю секунд ее мозг будет жить, а потом умрет. Я с трудом встряхнул ее, сжимая сильнее в своих объятиях, и она с трудом и неохотно открыла глаза.