Я тебя не хочу (СИ) - Эрос Эви (книга бесплатный формат txt) 📗
Сашка посмотрел на неё с показным подозрением.
— Может, там бомба с часовым механизмом?
— Может, — согласилась подруга, кивнув. — Или сибирская язва. Или стафилококк. Ещё варианты будут?
Минут десять мы, смеясь, перебирали самые невероятные варианты того, что Ксюша могла положить в пакетик. Начиная с ключей от квартиры, где деньги лежат, заканчивая… пером лебедя. Последнее предположение всех крайне развеселило.
Алексей Михайлович высадил подругу возле удобной для неё станции метро, и мы покатили дальше. И в окно дул свежий вечерний воздух, и Сашка так уютно обнимал меня за плечи, что я немного задремала… проснулась уже, когда он осторожно будил меня, поглаживая по щеке ладонью.
— Стась… всё, приехали. Чуть-чуть осталось.
Я разлепила глаза и, улыбнувшись, попрощалась со свёкром и свекровью. Вышла из машины и направилась к подъезду под ручку с Лебедевым.
Всё. Закончилось. Можно выдохнуть.
Только вот… не получается.
Я чувствовала себя какой-то оглушенной, когда зашла в квартиру. Да и алкоголь ещё не совсем выветрился, так что окружающее пространство казалось словно подёрнутым небольшой дымкой. И голова слегка кружилась.
— Может… чаю? — глупо спросил меня Сашка, оставив на комоде в коридоре все наши свадебные конвертики. Вряд ли они покроют его расходы на свадьбу, конечно, но хоть что-то.
— Что ты, какой чай, — вздохнула я. — Напились уже… всякого. Я сейчас переоденусь и спать.
— Хорошо, — усмехнулся Лебедев. Он явно о чём-то напряжённо размышлял, но я решила не спрашивать, о чём. Захочет — сам расскажет.
Пошла в свою комнату, закрыла дверь и какое-то время стояла посреди, не веря, что я теперь тут… на законных правах, ха-ха. И со штампом в паспорте. Правда, его всё равно менять придётся. Ну, это потом. После недельной поездки в Прагу.
Посмотрелась в зеркало. Надо же, до сих пор причёска сохранилась… Федя и правда мастер, не зря ему столько денег было заплачено (Лидия Васильевна по секрету сумму сказала, заставив меня застонать и схватиться за сердце). Макияж, конечно, уже слегка «запылился», но тоже в общем-то ничего.
Первым делом я сняла линзы. Окружающий мир начал расплываться ещё больше, и я вяло подумала, что надо было их всё-таки напоследок оставить. Что поделать, не привыкла к ним… Так, где-то тут должны быть мои очки…
И как раз когда я, подслеповато щурясь, вспоминала, куда положила очечник, входная дверь вдруг открылась, впуская внутрь Лебедева. Я, конечно, плоховато его видела, но вот то, что он был в расстёгнутой рубашке и с влажными взъерошенными волосами, разглядела.
— Ты чего, Саш?
Он подошёл ближе и сразу стал чётче. У меня ведь близорукость…
— Вспомнил кое-что, — ответил Лебедев с какой-то странной улыбкой. — Про нашу с тобой систему штрафов.
— Э-э-э… — в памяти что-то слабо зашевелилось. — Штрафов?..
— Да, Стась. Мы с тобой договаривались. Если ты будешь придумывать фигню по поводу своей красоты, я буду…
Всё, я вспомнила.
— Я с тобой ни о чём не договаривалась, — пискнула испуганно, делая шаг назад, и Сашка засмеялся.
— Да ладно тебе. Я пошутил. Ты как платье одна снимать собираешься, а? Через голову, что ли, как кофточку? Молния-то сзади, и низкая, давай я хоть помогу тебе.
— Не надо.
— Надо-надо, — фыркнул Сашка, разворачивая меня спиной к себе. Я вздрогнула, когда он положил ладони мне на плечи, потом спустил их ниже и потянул вниз язычок молнии. Ниже, ещё ниже, и ещё…
Всё, до конца. И надо было сказать «спасибо, можешь уходить» — но я не могла. Так и стояла спиной к Лебедеву, прижав к себе платье, чтобы не падало, пока он легко и нежно поглаживал то место, где собственно спина уже переходит в попу. Касался края трусиков и чуть залезал пальцами под лёгкую ткань, опаляя кожу под ней жаром своего тела.
— Стась… — шепнул Сашка хрипло, притягивая меня ближе к себе. Я вновь вздрогнула — слишком уж очевидным было его желание, упираясь в одну из моих ягодиц.
Ладони Лебедева поднялись выше, забрались под застёжку лифчика… и расстегнули его. Я охнула, а Сашка между тем уже гладил мою обнажённую спину — откровенно, не стесняясь…
— Стася… прости… я умру, если не прикоснусь… — почти простонал он мне на ухо, развёл мои руки в стороны, и платье упало на пол вместе с бюстгальтером.
— Саш… — я наконец смогла выдавить из себя хоть что-то, попыталась перехватить его руки — и не смогла, только охнула, потому что Лебедев уже начал ласкать освободившиеся полушария, сжимать соски, тянуть за них…
Внизу живота просто огонь полыхал, но он был какой-то… влажный. И дрожащий. И требовательный, и жаждущий… прикосновения. Хотя бы одного…
Я всхлипнула, выгибаясь и откидываясь Сашке на плечо. Он сразу же воспользовался случаем — я ощутила его горячие губы на своей шее. Лебедев целовал меня, втягивая носом воздух возле моей кожи, словно ему нравилось, как я пахну. И вновь целовал, не прекращая ласкать грудь. Взвешивал её в ладонях, оглаживал, сжимал почти до боли, играл с сосками, и от каждого его действия я еле слышно стонала и сильнее выгибалась.
— Стась…
Сашка резко опустил вниз одну из рук, забрался пальцами в трусики, дотронулся до пылающего и пульсирующего узелка. Я охнула и развела ноги шире, позволяя Лебедеву проникнуть глубже. Но он пока не стремился глубже, лаская крошечный комочек плоти, отчего у меня в глазах молнии сверкали.
— М-м-м, — я требовательно забилась в его руках, и Сашка, сильнее прижав меня к себе одной рукой, второй всё-таки забрался глубже. Раздвинул складочки, погладил между ними… Я жалобно всхлипнула, и кажется, это что-то переломило в Лебедеве — он вдруг громко рыкнул, перевернул меня лицом к себе и крепко поцеловал в раскрытые губы.
Голова закружилась, и я не сразу поняла, отчего. Потом осознала — мы с Сашкой упали на постель, точнее, он нас туда сам сбросил. И теперь лихорадочно пытался окончательно раздеть одновременно меня и себя. Я пыталась ему помочь, но опыта в раздевании мужчин у меня не было, поэтому я только запуталась.
Бельё, которое Сашка уже видел тогда, в примерочной, полетело вниз, на пол. Чулки с поясом тоже были стянуты одновременно с трусиками. Вслед отправилась рубашка Лебедева, затем его брюки и…
И да. И я смутилась, когда увидела то, чем он ко мне уже несколько раз так откровенно прижимался.
Заметив мой взгляд, Сашка прошептал:
— Стась, не бойся меня, пожалуйста.
Я хотела сказать, что не боюсь, но не смогла соврать. И Лебедев, чуть помедлив, склонился надо мной и провёл головкой члена по моим половым губам, раздвигая их и лаская клитор. Всё это время Сашка смотрел мне в глаза, наблюдая за реакцией, и когда я дёрнулась и облизнула губы, наклонился и поцеловал их.
— Сладкая, — сказал он тихо. — Очень сладкая… Стасенька, сейчас чуть больно будет…
Лебедев подался вперёд, и я жалобно застонала — мне показалось, что он в меня там, внизу, кинжал воткнул.
— Ч-ш-ш… Всё-всё…
Слёзы брызнули из глаз, я попыталась оттолкнуть Сашку, но он перехватил мои руки, поцеловал их, потом осыпал поцелуями мокрые щёки, шею, спустился к груди, втянул в рот один из сосков… И когда я уже почти расслабилась, вновь подался вперёд, теперь заполняя меня полностью, без остатка.
Я задышала резко и часто, ощущая только боль и невероятную, невозможную растянутость внутри себя. Это было почти невыносимо… Но Лебедев не двигался, застыл, поглаживая моё тело. Потеребил требовательно ноющий клитор, поиграл с сосками и вновь вернулся к моим губам.
Нежный медленный поцелуй. Сашка будто забирал мою боль. Забирал — и вновь причинял, начав двигаться во мне. Пусть он делал это очень осторожно, я всё равно каждый раз жалобно всхлипывала и сжимала руки в кулаки.
Не знаю, в какой момент боль исчезла, сменившись чем-то тягуче-сладким, жарким и очень приятным. И я не знаю, как Лебедев понял, что я хочу большего, но он вдруг задвигался быстрее, вколачиваясь в моё тело с остервенением, и застонал, сжимая мою грудь. Он, кажется, уже ничего не соображал, и я тоже. Вся моя суть сосредоточилась в одном месте, и это место горело, и по моему телу от него словно бы электрические разряды пробегали…
