Леди Удача (СИ) - Каммингс Мери (е книги .TXT, .FB2) 📗

Оказывается, Барб, их постоянная судомойка, была беременна и страшно мучалась от токсикоза. Врач обещал, что где-то через месяц ей станет легче, но пока что от запаха еды ее буквально выворачивало. Но увольняться она не хотела — ведь они взяли кредит, чтобы отремонтировать квартиру и обставить детскую, — и продолжала работать, вся из себя бледная и зеленая, каждые четверть часа срываясь в туалет.

Мистер Старски, хозяин ресторана, хоть он человек терпеливый, уже намекнул ей, что так больше продолжаться не может. Он готов отпустить ее на месяц в отпуск, но нужен кто-то, кто пока что за нее поработает. И если Лорен согласна…

Лорен была согласна — еще как. Так что сразу, бросив все дела, отправилась в ресторан.

С хозяином договорилась на прежних условиях, тут же сообщила Барб, что завтра уже может выйти на работу — та, действительно бледная и зеленая, искренне обрадовалась — и побежала "домой", сиречь на стоянку, похвастаться перед Майклом подвалившей удачей. По дороге купила курицу-гриль — дорого, но раз с завтрашнего дня у нее будет работа, то можно; уже у самой стоянки вспомнила, что так и не приобрела дождевик, но подумала: "Ладно, завтра" В самом деле, не поворачивать же сейчас назад.

Майкл по-прежнему сидел за пишущей машинкой. В волосах его поблескивали капельки залетавших под крышу брызг, свитер был не просто влажный, а с одного бока аж мокрый, но он, сгорбившись над машинкой, своим телом защищал ее от водяных капель и упорно продолжал печатать.

Появление Лорен он приветствовал, покивав — мол, вижу, что ты здесь — глаза при этом не отрывались от клавиш. Она же, придя в ужас от его синего носа, воскликнула:

— Ты что? Ты же мокрый весь. Полезай скорей в машину греться и переоденься в сухое, а то простудишься. Хоть бы куртку надел.

— Мне нужно работать, не мешай, — отмахнулся он.

— Но… — поняв, что собственное здоровье его не волнует, выдвинула Лорен последний аргумент: — Машинка отсыреет. Заржавеет — что делать будешь?

На этот раз он поднял голову:

— Да, вообще-то… — Подхватил машинку и полез в "Империал"; уже оттуда донеслось: — Дай что-нибудь ее протереть. И принеси из багажника фонарь.

Всю оставшуюся часть дня он редактировал — иными словами, полулежа на заднем сидении, при свете аварийного фонаря резал и по-новому склеивал напечатанные листы, делая в них рукописные вставки или наоборот, что-то вычеркивая. Тщательно протертая бумажным полотенцем машинка стояла рядом.

Ни на Лорен, ни на Чалмера он внимания не обращал — единственное, чего удостоился песик, это замечания "Не лезь сюда лапами", на известие про курицу-гриль не отреагировал — возможно, просто его не услышал. Зато, по крайней мере, переоделся — после третьего напоминания и морщась ("Чего всякими глупостями занятого человека отвлекают?).

Лишь когда уже совсем стемнело, он собрал свои бумаги в аккуратную пачечку и обвел салон рассеянным взором:

— Что, уже вечер?

— Вообще-то да, — огрызнулась Лорен.

— Не сердись, — все так же рассеянно он похлопал ее по руке. — Я на финишной прямой — неделя осталась…

— А потом?

— А потом все будет хорошо… У нас поесть что-нибудь есть?

— Да. Курица-гриль. Сейчас погрею. — Лорен полезла из машины, услышала вслед:

— Ого. С чего такая роскошь?

— С того, что я работу нашла.

Известию об ее новой-прежней работе Майкл вроде бы и обрадовался, но без особого энтузиазма. Слушал, кивал — правда, на губах то и дело мелькала странная улыбка, словно он знал нечто неведомое Лорен. Что поделаешь — писатель, творческая личность…

Тем не менее половину курицы он съел с аппетитом. Есть пришлось в машине — единственном островке тепла на сырой и холодной стоянке.

На следующее утро, сразу после завтрака, Лорен сбегала в универмаг и купила наконец Майклу дождевик — просторный, на завязочках и с капюшоном. Когда вернулась, он опять сидел за машинкой и лишь молча кивнул, когда она окутала его дождевиком и накинула на голову капюшон.

Сама она предпочла отсидеться в сухой и теплой машине, тем более что и работа нашлась: поднять петли на накопившихся чулках с "дорожками" и пришить две пуговицы. Уходя на работу, сказала:

— Не скучай.

Майкл, не отрывая глаз от машинки, кивнул, пошевелил пальцами — это означало то ли "Счастливого пути", то ли "Ладно, иди уже, не мешай"

Прежняя работа, прежняя дружелюбная обстановка ("Ты не промокла? Глотни горячего кофе, там на плите стоит"), знакомые девушки-официантки; тепло, уютно, а в перспективе еще вкусный ужин — интересно, чем Дина расщедрится на этот раз?

Расщедрилась она двумя стейками, салатом и куском рыбного пирога — целое пиршество. Лорен бежала домой как на крыльях; на ходу помахала рукой охраннику ("Привет, это я"), поднялась на лифте наверх — и на миг застыла от непривычной картины: двери "Леди удачи" закрыты, рядом никого нет… пустая темная машина отблескивает при свете фонаря.

Что случилось? Майкл ушел, уехал? Но куда? Лорен бросилась вперед, в голове билась одна мысль: "Нет, он не мог меня вот так просто бросить. Не мог"

Подбежала к машине и услышала тявканье — за стеклом замаячила знакомая белая мордочка; от облегчения аж ноги ослабели. Распахнула незапертую дверь — Чалмер выскочил ей под ноги. Но Лорен смотрела не на него — на лежавшего в машине спиной к ней Майкла.

Залезла внутрь, потянула его за плечо, чтобы повернулся к ней.

— Эй, что с тобой?

Только теперь он наконец зашевелился и обернулся — бледный и несчастный, волосы прилипли ко вспотевшему лбу.

— Лорен… кажется, я заболел… — просипел и поморщился — говорить ему явно было больно.

Она пощупала его лоб — умеренно-горячий. Ну ясное дело — допрыгался все-таки, простудился.

— Сейчас будем тебя лечить. Что болит — горло?

— Да… — почти беззвучно просипел он.

Не то чтобы Лорен очень испугалась — простуда дело житейское. Бывало, что и Тед приезжал с рыбалки домой, сипя и кашляя, а уж папа, насколько она помнила, простужался почти каждую зиму — вот не любит человек шарф носить, и все тут, как мама ни ругается, говорит "он меня душит".

Тем не менее делать что-то было надо. Посему она поставила чайник, нашла в чемодане таблетки — аспирин и от головной боли, поднесла Майклу и дала запить теплой водой. Проглотив лекарства, он схватил ее за запястье и лихорадочно просипел:

— Лорен, мне надо работать… обязательно надо, иначе все к черту… Пожалуйста, сделай что-нибудь. М-мм… — Сморщился от боли — горло дало о себе знать.

Ну и что с ним делать? Она не сомневалась, что при надлежащем лечении Майкл уже послезавтра будет как огурчик. Только если этот "огурчик" потом снова вылезет на холод, то запросто может допрыгаться до воспаления легких, если не чего-то похуже.

Покамест она достала из чемодана шерстяной шарф и обмотала ему шею; на капризное: — Не хочу, он куса-ается, — отрезала: — Зато горло быстрее пройдет, — и пошла делать чай.

Наутро Майкл чувствовал себя явно лучше. С аппетитом, хоть и морщась — глотать ему все-таки было больно — позавтракал, на ощупь был уже не такой горячий и разговаривал менее сипло. Только вот когда Лорен, сбегав после завтрака в магазин, вернулась с кока-колой и лимонами — верным средством от простуды — то обнаружила его вновь сидящим за машинкой, правда, в шарфе и дождевике.

— Ты что делаешь — тебе лежать надо, — налетела на него она.

— Мне надо работать, — подняв голову, прохрипел он.

— Ты же окончательно разболеешься.

— Мне надо работать. Еще неделю. Пожалуйста. Помоги мне. — Глаза его горели нехорошим, болезненно-фанатичным блеском.

Лорен присела на подножку машины. И что с ним делать — не драться же? А вечером он как пить дать снова сляжет с температурой и больным горлом…