Четыре Ступени (СИ) - Квашнина Елена Дмитриевна (читать книги бесплатно полностью без регистрации TXT) 📗
Ругая себя, Светлана, однако, испытывала сильную неприязнь к Панкратовой, организовавшей разбирательство у директора, пытавшейся защитить своего ученика, пакостника бессовестного. Нечестным путём защитить. К Орлову добрых чувств испытывать совсем не могла. Он представлялся ей намного противнее, чем раньше. Выходит, её раскаяние не было полным, до конца искренним. Она вдруг заметила, что Людмила Семёновна и Сашенька Орлов чем-то неуловимо похожи. Оба кудреватые, оба нагловатые. Уж не родственники ли случаем? Ловя себя на некрасивых мыслях, Светлана ужасалась. Правда ли, она стала такой злой? Куда делись привычные, свойственные ей доброжелательность, отзывчивость? Светлана не давала себе отчёта в том, что страдала. Но она по-настоящему страдала всем существом от возникшей раздвоенности, от гадких проявлений собственной натуры, от неспособности до конца принять точку зрения директора, которую понимала умом, зато непонятная субстанция внутри бунтовала против этого понимания. Кто-то ведь был неправ в случившемся. Разобраться - кто? - не получалось. Теоретические построения толкали к странному выводу - все. Все были неправы. С подобным Светлана сталкивалась впервые. Раньше получалось по-другому. Раньше вообще жизненные явления были для неё просты и понятны. Книги, которые читала, фильмы, которые смотрела, истории, которые выслушивала, житейские ситуации, свидетельницей которых оказывалась сама, обычно высвечивали правого и виноватого. Высвечивали ясно, отчётливо. А тут…
От бесконечных тяжёлых раздумий между бровей залегла скорбная складка. Старею, - думала про себя Светлана, разглядывая складочку в зеркале. Она теперь дольше прежнего стояла по утрам перед трельяжем. Боязнь опоздать на работу исчезла. Ходить в школу стало тяжело. Общественное мнение, ранее пребывавшее в относительном равновесии, качнулось в отрицательную для Светланы сторону. Её начали побаиваться и откровенно недолюбливать. Прежде всего ученики. Светлана видела эти перемены по отношению к себе. И страдала ещё больше. Опять никому не нужна, всеми нелюбима. Из принципа она старалась вести себя, как и прежде. Пыталась имитировать лёгкие доброжелательные нотки, когда-то, в доорловский период, ей свойственные. Впрочем, имитация и есть имитация. Школьников не обманешь. Нужно было тем или иным способом переламывать ситуацию. Для начала хотя бы обсудить. Только не с родителями. Родителям про историю с Орловым рассказывать стыдно. Дрон недавно женился. Как-то неудобно его сейчас беспокоить. Светлана сунулась было к Галине Ивановне - поговорить, обсудить возникшую проблему. Напоролась на жёсткое:
- Учитесь властвовать собою, Светлана Аркадьевна.
Второго урока не потребовалось. Со своими проблемами разбирайся сама, не грузи окружающих, бери пример с завуча. Действительно, Галина Ивановна, по наблюдениям Светланы, отличалась редкой самодостаточностью. Её раздражали обсуждения различных проблем, неурядиц между коллегами. Её приводила в открытое негодование манера той же Панкратовой каждому второму повествовать о своих житейских обстоятельствах, рассуждать на тему житейских перипетий учеников. Она с трудом переносила стенания Танечки Шергуновой. Душа Галины Ивановны была наглухо застёгнута, отгорожена от окружающего мира. И прежняя симпатия к ней начала потихоньку, незаметно оставлять Светлану.
Учебный год тем временем набирал обороты. Уже к концу второй четверти Светлана казалась себе выжатым лимоном. Может, потому что радости работа не приносила. Удовлетворения от хорошо выполняемого дела не было. Наоборот, изрядный дискомфорт ощущался. Как бы в противовес данному обстоятельству возникла новая тенденция в повседневности. Бывшие одноклассники. С ними Светлана пересекалась всё чаще. То на улице, то в магазине. И теперь она не пробегала мимо, торопливо кивнув вместо приветствия. Останавливалась и приветливо болтала с четверть часа, выслушивая разные новости и соображения фактически малознакомых людей. Оттягивалась, как сказала бы Малькова. Вот странно, пустая болтовня эта, ранее вызывавшая раздражение, теперь помогала чувствовать себя не хуже других.
- А ты, Светка, ничего, - сказал как-то Рома Павлов, чеша в затылке. - И почему мы тебя в классе не любили?
- Потому, что не знали и знать не хотели, - легко, без обиды откликнулась Светлана. Перевела разговор на более приятную тему. Роме её маневр понравился. Он добродушно ухмыльнулся. С тех пор сам непременно окликал её при встрече. Общие темы для интересной беседы находились часто. Павлов работал в районном отделении милиции. Тоже искал себе место поприличнее, поспокойнее. Иногда звал:
- Переходи к нам в ИДН. У нас всегда инспекторов дефицит.
- Ага! Я в школе-то с некоторыми педагогически запущенными справиться не могу, а у вас со всего района шпана. Да ещё какая! Сливки! Наши трудные ей в подмётки не годятся. Каторжный труд за ту же зарплату.
- Ну, как знаешь, - вздыхал Павлов. Потом оживлялся:
- У нас зато перспектива роста есть.
- То-то ты растёшь, - смеялась Светлана. - И потом, менять школу на милицию всё равно, что шило на мыло.
Павлов не спорил. Угощал очередной байкой из своих милицейских будней и бежал дальше по неотложным делам. Светлана же отправлялась домой с немного оттаявшим сердцем. Ещё задерживалась во дворе, недалеко от своего подъезда. Там почти всегда кто-нибудь из бывших одноклассниц гулял с коляской или с начинающим ходить малышом. Здесь разговоры велись другие. Девчонки говорили только о детях, иногда для разнообразия о мужьях. Светлана внимательно выслушивала сообщения о появившемся зубе, о запорчике, о капризах, упрямстве. Сама отвечала на вопросы. Педагог вроде как. Даже стала специально почитывать необходимую литературу, чтобы вовремя дать дельный совет. Через некоторое время заметила: её появлению во дворе начали радоваться, подзывать, угощать сигареткой или какой-нибудь сладостью, прихваченной на улицу для собственного чада. Светлана не курила, потому сигареты не брала. А сладости… Она же не маленькая. Пусть ребёнок сам ест.
В редкие свободные вечера Светлана позванивала сёстрам Корнеевым. И для очистки совести, и не желала терять связь. С сестричками не всё просто обходилось. То они радовались звонку, разговаривали по часу и больше. То без видимых причин раздражались, цедили сквозь зубы. Чаще раздражалась Лена. Лариса была мягче, покладистей и смешливей.
Звонила Светлана и Дрону. Раза три. Этого хватило для возникновения стойкого убеждения - Дрон начал попивать. Допустимо было, конечно, сомневаться в сделанных наблюдениях, уговаривать себя не спешить с выводами. Да только однажды случилось вовсе невероятное. Позвонил Скворцов.
- Светка! Очень нужно встретиться.
- Зачем? - поразилась Светлана.
- Нужно, - упрямо буркнул Лёха.
У Светланы буквально проплыло перед глазами лицо Скворцова. Впалые щёки, брови в линию над колючими глазами, удлинённый хрящеватый нос, брезгливо поджатые узкие губы.
- Нужно, так нужно, - слегка враждебно отозвалась она. - Говори, где и когда. Но учти, я могу только в субботу, в воскресенье.
Договорились встретиться в субботу, во второй половине дня у памятника Пушкину.
Скворцов оказался сверхпунктуальным. Светлана вышла из дома с запасом в десять минут. Когда же добралась до назначенного места, Лёха уже топтался возле чугунных цепей, огораживающих памятник. Как всегда выглядел недовольным. Но и растерянность непривычная проскальзывала в лице. Встревоженность, что ли? Светлана замешкалась на несколько секунд, решая, как правильно вести себя с Лёхой. Непонятная робость вдруг смутила душу. Потом решилась-таки и летящим шагом направилась к нему.
- Ну, привет, Кравцова, - буркнул Лёха. Как всегда, враждебно. Однако мелькнула в глубине его колючих глаз крохотная искорка радости.
Битый час проговорили они, сидя на одной из скамеек у фонтана. И всё о Дроне. Лёха собирался спасать друга. И хотел, чтобы Светлана помогла ему в этом. Дрон и впрямь опять начал пить, стремительно набирая обороты. Лёха рассуждал. Светлана в основном слушала, обдумывая полученную информацию. По словам Скворцова, серьёзной зависимости от спиртного пока не было. Если Юрка не хотел, то и не пил, легко отказывая себе в сомнительном удовольствии. Но беда как раз и заключалась в желании Юрки напиваться до бесчувствия. И это тогда, когда дела друзей медленно, зато вполне уверенно двигались в гору. Они назанимали денег, закупили всё необходимое, получили разрешение в районных и окружных инстанциях, прокладывали какую-то районную сетку, собирались становиться провайдерами. Или нечто в том же духе. Светлана толком не поняла, а расспросить подробнее постеснялась из боязни услышать “ну, ты и деревня, Кравцова”. Сетки какие-то, подъезды, крыши, провайдеры. Вот что такое провайдер? Если переводить с английского дословно, получится “обеспечиватель, предоставитель”. Но сам термин Светлана слыхала чуть не впервые.
