Советник (СИ) - Аарон Селия (мир книг txt) 📗
Папа опустился на мягкий стул сбоку, а мы с Диланом сели на диван с цветочным узором. Солнце залило комнату светом, обнажая холодный воздух снаружи. Мой отец выглядел худее, хотя он, казалось, был хорошо одет: одежда была новой и отутюженной. Дилан был в своей обычную рубашке и джинсах.
Вайнмонт не сдвинулся, так и оставшись стоять у двери. Я посмотрела на него, желая, чтобы он исчез. Он улыбнулся мне в ответ, бросая вызов попросить его уйти. Я знала, что это бесполезно. Вместо этого я вложила свою руку в руку Дилана и переплела наши пальцы.
Наслаждайся шоу, ублюдок.
Краем глаза я увидела, как он переминался с ноги на ногу, увидела напряженность в его каменных мышцах. Помню их близко, в интимном моменте. Я отмахнулась от этих мыслей и сосредоточилась на отце.
— Как твои дела?
Папа посмотрел вниз, прежде чем снова взглянуть на меня.
— Я знаю, что все время говорю это, но мне жаль. Я должен был просто позволить ему посадить меня в тюрьму. Я должен был... Тебя никогда не должно было быть здесь.
— Я не хочу говорить о том, что должно было быть или могло быть. У нас есть всего лишь немного времени, и я хочу послушать о вас. Как дом? У тебя были проблемы со старыми клиентами? Какие-нибудь из моих картин продались?
Я заставила себя улыбнуться, побуждая моего отца сделать то же самое, словно мы были нормальными людьми, а не скорбящим отцом и порабощенной дочерью.
— О, твои картины, — он почти улыбнулся. — Да, да. Звонили из галереи. Всего несколько дней назад появился какой-то коллекционер и скупил все твои работы до единой.
— Кто-то скупил всю галерею?
— Нет, не всю, только твои картины. Это было самое странное. Каждая оплачена, упакована и уже отправлена. Я не знаю, кто это был, и галерея сослалась на конфиденциальность. Но чек оказался весьма внушительным. — Его взгляд снова опустился. — Я положил деньги на твой счет. Они будут там, когда ты вернешься.
Сердце сжалось от мысли, что мое искусство будет украшать стены какого-то коллекционера. Я никогда не продавала больше, чем несколько картин. Конечно, никто никогда не покупал по две сразу. Эта новость была словно Рождество... А затем я вспомнила, что несло в себе мое предстоящее Рождество.
Моя улыбка немного поблекла, прежде чем я снова натянула ее на лицо.
— Дилан, как школа?
— Все по-старому, все по-старому. Моя команда лакросса ведет кубок, как и каждый год... — Он рассказал о своих больших достижениях в жизни снаружи этого поместья, о начале нового учебного года. Вместо того, чтобы заставить меня чувствовать себя лучше, это только усилило мою изоляцию здесь, в поместье Вайнмонта.
Я решила, что буду больше выходить на улицу, особенно сейчас, когда моя спина исцелилась. Рене говорила о конюшне и прилегающей территории. Я всегда была хорошим наездником.
Когда Дилан замолчал, мой отец наклонился вперед и взял мои руки в свои.
— Пожалуйста, скажи мне, чем ты занималась этот месяц. Я думаю о тебе каждую секунду.
Я взглянула на Вайнмонта. Его взгляд просверливал во мне дыры.
— Я в основном остаюсь в доме. Читаю и рисую. Я здесь не одна. У меня есть хорошая подруга Рене. И братья Вайнмонта приятны, особенно самый младший, Тедди. — Ладно, я, возможно, немного выдумала — ну, много выдумала — но я не могла рассказать о том, что меня высекли до крови и я разгуливала нагишом на балу.
— Он навредил тебе? Или кто-нибудь? Я не могу вынести мысль о том, что они причиняют тебе боль. — Слезы снова собрались в глазах отца.
Я настойчиво покачала головой, отрицая.
— Нет, нет. Здесь все очень приятные. На самом деле, я в порядке. Правда, это как высококлассная тюрьма. Еда тоже хорошая. Гораздо лучше, чем ты когда-либо готовил, пап.
Месяц назад это заставило бы его рассмеяться. Теперь, однако, он только грустно улыбнулся.
— Если они просто держат тебя здесь, как питомца, тогда какой в этом смысл? — спросил Дилан.
— Я, эм, этого я действительно не знаю, — ложь с легкостью скатывалась с моего языка. — Думаю, что это что-то типа их традиции здесь.
— Почему бы тебе не просветить нас, говнюк? — Дилан повернулся к Вайнмонту.
— О, достаточно сказать, что мне нравится владеть прекрасными вещами. Как ты знаешь, твоя сводная сестра невероятно симпатичная, особенно когда она свободна от таких мелочей, как одежда, например, — ответил Вайнмонт, не мешкая.
Я крепко сжала руку Дилана, удерживая его рядом с собой на диване, вместо того, чтобы бросить вызов дьяволу в дверном проеме.
— У меня есть идея, Стелла. Почему бы тебе не показать Дилану, кому ты принадлежишь?
Мое сердце окатило ледяной водой.
— Что?
— Если он хочет знать, почему я удерживаю тебя и что с тобой делаю, просто дай ему взглянуть на твою шею. Я понимаю, что мозг у него работает медленно, но, может быть, небольшая демонстрация поможет ему разобраться.
Дилан уже прожигал мое горло взглядом.
— О чем он говорит, Стелла?
— Ни о чем. — Я пригладила волосы.
— Он что-то сделал с тобой? — спросил папа. Печаль в его голосе оторвала частичку моего сердца, оставив кровавый, зазубренный край.
— Нет, он просто болтает.
— Покажи им, Стелла. — Это больше не было обычным предложением. Теперь это была команда.
— Нет. — Я умоляла его, унижение поднималось по мне, окрашивая мои щеки.
— По этому пути ты хочешь пойти? — Вайнмонт перевел взгляд с моего отца на меня, угроза повисла в воздухе. — Сделай это.
— Не разговаривай с ней так. — Гнев Дилана смешивался с уже опасным потоком эмоций в комнате.
— Нет, я покажу тебе. Только не спорь с ним.
— Я не боюсь его. — Дилан встал и посмотрел на Вайнмонта. — Не боюсь тебя. Давай выйдем наружу, ублюдок.
— Подожди, нет, Дилан. Он прав. Он владеет мной. Я позволила ему, ясно? Я его. Смотри. — Я наклонила голову и убрала волосы в сторону. — Видишь? Я его. Я решила быть здесь, решила принадлежать ему.
Отец ахнул.
— Нет, Стелла.
— Видишь, Дилан? — Самодовольный тон Вайнмонта пробудил во мне желание выколоть ему глаза.
— Все, что я вижу, это бабу, которая кончает от того, что причиняет женщинам боль, — прорычал Дилан.
Один-ноль в пользу Дилана.
— Давай не будем так преуменьшать. Мне также нравится причинять боль мужчинам, особенно таким тупым амбалам, как ты. Хочешь, чтобы я показал? — Вайнмонт оттолкнулся от дверного косяка и встал наготове.
Я убрала волосы назад.
— Хватит, вы оба! Дилан, пожалуйста, ради меня, просто поговори со мной еще. Игнорируй его. Разве ты не видишь? Он хочет, чтобы ты вышел с ним на улицу и вступил в схватку.
— Трата времени, Дилан, — добавил Вайнмонт не так мило.
Папа опустил голову на руки. Я никогда не видела его настолько подавленным. Я опустилась на колени у его ног.
— Пожалуйста, не надо, пап. Все будет хорошо. Все-все. Осталось одиннадцать месяцев? Это пустяки. Я вернусь прежде, чем ты это поймешь.
— Я никогда не прощу себя, — он вздрогнул, когда рыдание вырвалось из него.
— Здесь нечего прощать, — сказала я. — Пожалуйста, не мучь себя. Я хочу, чтобы ты был здоровым и счастливым, когда я вернусь домой. Хочу, чтобы ты ждал меня с распростертыми объятиями. Я буду там, папа. Вот увидишь. Это не так долго. — Я прижалась лбом к его голове.
Он больше не сказал ни слова, так как слезы одолели его. Я обняла руками его дрожащее тело. Пока держала отца, я словно вынырнула из какого-то глубокого колодца силы внутри себя, из того, о существовании которого даже не знала.
— Время вышло, — нахмурился Вайнмонт.
— Взгляни на него! У тебя действительно нет сердца? — прошипела я.
— В этом случае? Нет. Никакого сердца. Теперь, джентльмены, я предлагаю вам убраться из моего дома.
— А если мы этого не сделаем? — спросил Дилан.
— Люций, — позвал Вайнмонт.
Появился его брат, и вдвоем они напомнили твердую стену мышц. Они были почти одинаковы. Оба сердиты настолько, что их угрозу можно было ощутить. Они могли избить Дилана и моего отца до беспамятства, если бы им предоставили такую возможность.