Загадать и принять (СИ) - Баскакова Нина (читать книги онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
— Я подумаю.
— Только не сейчас. У меня немного другие планы. Я тебя очень давно не целовал. И все это время по тебе скучал. Так что оставь свои думы до завтра.
— Я по тебе тоже скучала, — ответила я, поворачиваясь к нему. Поцелуй. Знакомый и такой желанный. Что еще надо? Пусть лучше эмоции и чувства говорят громче слов, которые иногда так сложно найти.
ГЛАВА 12
Весна ворвалась в город неожиданной розовощекой красавицей, которая потребовала платьев, легких кофт и обновления гардероба, потому что вещи на мне висели мешком. Это надо было так похудеть. Почти на два размера. Поэтому в первые теплые выходные мы со Светой поехали по магазинам. Она все продолжала жить с Димой, который разрывался на две семьи. Что делать дальше она не представляла. Я видела, что ее злило мое решение уехать вместе с Данко к нему на историческую родину. Света предпочла бы, чтоб ничего не менялось. Она вернулась бы после развода к нам в квартиру. Мы стали бы жить как раньше. Вместе растить детей. Да и снимать квартиру было бы не так накладно. Все это я слушала, пока мы ходили по магазинам. Я с ней была согласна. Да, так было выгодно, пока я была одна. Сейчас же я была замужем за Данко и это все меняло. Почему я не могла попробовать построить свое счастье? Почему не могла хотя бы узнать, как можно с кем-то жить, не быть одной? Света систематично выходила замуж. Может, для нее все это было не в новинку. Пусть она считала, что мой брак скоро закончится, но это был мой брак, мои ошибки и мои отношения, мои моменты, которые я хотела прожить. Тем более что с Данко у нас пока все было хорошо.
Весеннее солнышко радовало. Оно отгоняло мрачные тучи. Заставляло улыбаться. Все проблемы казались такими несерьезными. Данко занимался дома. Сережка с друзьями гулял. Мороженое таяло на языке и предвещало жаркое лето. Я не знала, что ждет меня впереди. Но разве можно постоянно хмуриться и ожидать подвоха? Иногда просто хочется радоваться жизни. Ощущать ее на вкус, вдыхать ее с таявшим снегом, слушать с пением птиц и улыбаться детям в колясках. Жизнь текла вместе с лужами, отражалась в их поверхности солнечными лучами и смотрела на нас ясным небом. Весна настраивала на романтичный лад. Или все это было из-за того, что больше не было никаких вопросов с Данко? Мы все были здоровы, не нуждались в деньгах. Я не скажу, что жили богато, но и последние деньги я не тратила. Долги отданы. А в душе счастье расцветало первым весенним цветком.
— Ты так улыбаешься, как будто в лотерею выиграла, — не выдержала Света.
— Может так оно и есть, — ответила я. — Свет, настроение хорошее. Сколько можно хмуриться?
— Можно было за компанию и похмурится, — проворчала она. — У меня жизнь рушится.
— Сочувствую. А у меня налаживается. И что теперь?
— Не знаю. Если бы Пашка нормально учился. А так? Вот уеду я на съемное жилье. Я же не смогу ему оплачивать репетиторов.
— Это так важно? — спросила я.
— Правильно, ты на сына совсем плюнула.
— Ну не математик он у меня. Что тут поделать? Зато готовит хорошо. Может, станет поваром. Тоже неплохая профессия, тем более что ему нравится готовить.
— Это совсем не мужская профессия.
— А у нас есть мужские и женские профессии? Мне всегда казалось, что главное, чтоб профессия нравилась, и туда ноги шли, а не приходилось идти как на виселицу.
— Мы с тобой еще год назад мечтали, что дети вырастут. Откроют свой бизнес. Под старость сможем жить припеваючи, — напомнила мне Света.
— Это ты мечтала. Ты ведь в Пашке видишь замену кошелька Димы. Вот и растишь его для этих целей. Но он же, человек со своими интересами и увлечениями.
— Если бы эти увлечения, хоть как-то могли в жизни пригодиться, — отмахнулась Света. — Он рисует. Неплохо так, но разве это нужно для жизни? Вчера с ним поругались. Говорит, что хочет художником стать. Я запретила даже думать об этом. Так он начал мне претензии предъявлять, что я его пилю и третирую. Говорит, что жизни ему не даю.
— Тебе надо ослабить контроль.
— Как ослабить? Он с девчонкой связался из неблагополучной семьи. Мать у нее продавцом работает. Живут с копейки на копейку. Так она его и подбила рисовать. Сама этой ерундой страдает. Сделали группу в социальной сети. Портреты на заказ рисуют.
— И что? Чего в этом плохого? — не поняла я.
— А учится когда?
— Свет, ты слишком много думаешь об учебе сына.
— Если не внушить сейчас, что учеба важна, то потом поздно будет.
Весна. Она приносила с собой что-то новое и свежее. Новая страница в жизни книги, новые записи и картинки, которые мы сами рисуем. Для Светы этого не было. Она жила по давно принятому сценарию и отказывалась воспринимать что-то иное. Ей не хватало гибкости. И признавать, что это так она отказывалась. А я не могла ее переубедить. Можно дать совет, можно подсказать, но заставить человека думать иначе, было нельзя.
Телефон заставил вздрогнуть. Это было мимолетное ощущение, но я заметила, как рука задрожала, когда я отвечала на звонок Данко.
— Света с тобой? — без предисловий спросил Данко.
— Да. Чего-то случилось?
— Мальчишки в институте Склифосовского. Езжайте туда.
— Данко, что случилось?
— Сам толком не знаю. Мне Сережка позвонил. Попросил приехать.
Когда случаются сильные потрясения, то говорят, что этот момент стирается из памяти. Я же тот путь до больницы запомнила на всю жизнь в деталях. Все вокруг было словно в замедленной съемке, а еще стало серым. Вот минуту назад я радовалась жизни, думала, что у меня все хорошо, а теперь вместе со Светой чуть не бегом бежали по переходам метро, потому что, так было быстрее доехать, чем по вставшему в пробке городу. В голове была только одна мысль, чтоб ничего он был живой. Если звонил Данко, то значит живой. Но дозвониться до сына не получалось. Страшно. Я гнала от себя дурные мысли. Все должно было быть хорошо.
Данко был уже на месте, когда мы приехали. Он сидел рядом с Сережкой. Живой. Только весь в крови. Сидел в стороне, как статуя. Главное, что живой. Откуда-то появился полицейский. Отвел нас в сторону.
Ребята гуляли по железнодорожным путям. Пашка попал под поезд. Сережа пытался ему помочь, но была сильная кровопотеря. Он умер на операционном столе. Не смогли спасти. Света начала оседать. А я слышала все это и не могла поверить в реальность происходящего. Что они там забыли на этих путях? Сережа должен был пойти гулять с одноклассниками, а не поехать в Москву без разрешения. Пашка. Его нет. Они же ровесники, вместе росли. Он как сын был. Сережа. Я подошла к нему. Села рядом.
— Там надо документы подписать, — сказал Данко. — Тебя ждали.
— Сереж, ты как? — с трудом сглатывая комок в горле, спросила я. В этот момент подлетела Света.
— Это все ты виноват! Ты его толкнул! — кричала она. Сережа словно от сна очнулся.
— Я виноват? Я пытался его отговорить, не прыгать. Он из-за вас… Не мог больше так жить. А я виноват? Да, виноват, потому что не знал, что делать. Не знал, что сказать, когда он прощался со мной. Пашка все решил. Потому что не мог все это терпеть. Не мог! — с последних слов он сорвался на крик.
— Это все из-за вас. Вы виноваты! Запудрили ему голову! Мы ведь нормально жили, — кричала она. Чуть не полезла драться. Я ей перегородила дорогу.
— Успокойся. Не трогай Сережу, — доставая телефон, сказала я. Набрала номер Димы. — Дим, забери Свету. Паша погиб. Под поезд попал. Мы в Склифосовском.
Страшные слова камнем легли вокруг нас. Тогда пришло осознание случившегося. Света села на стул и заплакала. Сережка стоял в стороне и вытирал слезы. Я подписала какие-то документы. У Сережи взяли показания и отпустили домой. Как раз к тому времени приехал Дима. На него я оставила Свету.
— Ненавижу тебя. Это ведь ты виновата в случившемся, — зло сказала она. Прошипела, как змея.
Я промолчала. Зачем чего-то говорить, когда человек неадекватен. Снять с Сережки грязную футболку и куртку, чтоб потом выкинуть по дороге. Я ему купила новую футболку, которую и натянула на него. Данко отдал свою куртку. День подходил к концу, поэтому начало холодать. Добраться домой. Там можно будет растечься лужей. Расплакаться от испуга, а пока нельзя. Я позвонила на работу. Объяснила ситуацию, что завтра выйти не смогу. Оставлять Сережу одного я не хотела. Нужно быть рядом. Защитить. Сказать, что он мне нужен, и это не его вина.
