Монгол (СИ) - Шерр Анастасия (библиотека электронных книг .TXT) 📗
*Интихар (араб.) — самоубийство, которое является строго запрещенным в исламской религии.
ГЛАВА 21
Монгол присел рядом с Алиной, боковым зрением заметил, как та попыталась отодвинуться, но, судя по всему, не хватило сил поднять тяжёлый дубовый стул. Взяв предложенный отцом бокал, осушил его до дна и поморщился от привкуса нелюбимого коньяка.
— Не нравится? Принеси арак для моего сына! — приказал халдею, и тот мгновенно испарился. — Помню-помню, ты только эту гадость и пьёшь. И поешь, сынок. Ты уже несколько суток не ел. Как рана, кстати? Выглядишь неважно. Так и не дал врачу себя осмотреть? — типа он не в курсе. Смешно.
Криво усмехнулся, откинулся на спинку стула.
— Решил озаботиться моим самочувствием? Повоспитывать захотелось?
— А почему нет? — старик усмехнулся так, как будто их посиделки за одним столом в порядке вещей. Словно нет между ними пропасти, длиной в хуеву тучу лет.
— Поздновато, не считаешь?
Отец покачал головой, перевёл взгляд на Алину.
— Ну, а ты что скажешь, девочка? По-твоему, поздно учить его уму-разуму?
Алина дёрнулась, сжала тонкими пальцами вилку. Архан всё ждал, что она съязвит, скажет что-нибудь в своём стиле, но девочка упрямо молчала.
Старик прищурился, скользнул по ней своим сканером, а Монгол хрустнул костяшками пальцев.
Алина вдруг вскочила со стула, бросила короткий взгляд на Архана и тут же отвела его в сторону.
— Извините… Я хотела бы прогуляться, это возможно?
Она спрашивала разрешения у отца. Спрашивала, блядь, разрешения!
— Да, — ответил ей сам, не дав старику открыть рот. Кто бы, сука, подумал, что Монгол будет ревновать свою бабу к отцу. Охуеть. — Найди Фатиму, она проводит тебя в сад.
Но Алина не двинулась с места, пока отец не кивнул ей. Оперативно спелись. Заебись.
Как только дверь за ней закрылась, Монгол со стариком уставились друг на друга, словно звери. Глядя на это со стороны, можно было представить двух хищников: мудрого, богатого опытом старого льва и льва молодого, матёрого, но совершенно неуправляемого.
— Ну что? Что ты хочешь мне сказать, сын? Давай, не стесняйся, — отец пригубил из бокала, с грохотом отставил его в сторону. — Ты ревнуешь ко мне свою девочку? — Архан не мог не уловить насмешку в голосе старой сволочи. — Нет, будь я немного помоложе, а она поопытней…
— Хватит, отец! — опустил кулак на стол, так, что зазвенела посуда. — Даже не думай использовать её, чтобы подобраться ко мне! — вскочив из-за стола, навис сверху. — Забудь об этом. Я не стану твоим преемником.
***
— А ты ему понравилась, — с загадочной улыбкой констатировала Фатима. — Это очень хорошо.
Тоже мне, радость.
— Какая разница? Я всего лишь рабыня, — пробубнила, проходя по украшенной цветами аллейке. — Даже если бы не понравилась, никого не парит моё мнение.
Фатима хитро прищурила свои тёмные глаза, цокнула языком.
— Ты не рабыня, иначе никогда не села бы за стол Аслана. Этот человек не так прост, как может показаться с первого взгляда. Но если ты хочешь чувствовать себя рабыней, никто не сможет запретить. Лишь от тебя зависит, кем ты будешь в этом доме: принцессой или невольницей.
Губы дёрнулись в нервной улыбке.
— Я успела заметить, что у вашего императора с наследничком не очень тёплые отношения. Откуда у тебя уверенность, что я вообще буду жить в этом доме?
Женщина фыркнула, покачала головой.
— Ты, принцесса, не знаешь столько, сколько знает Фатима. Вы с Арханом останетесь в этом доме надолго. Аслан не упустит возможности наладить отношения с сыном, а значит, сделает всё возможное, чтобы ты пожелала здесь остаться.
Ага, конечно. А то Монгол будет спрашивать о моих желаниях.
Перехватив недоверчивый взгляд, Фатима коснулась тёплой ладонью моей щеки, улыбнулась.
— Не думай, что ты ничего не значишь для Архана. Я знаю этого мальчика с детства. Поверь мне, красавица, он одержим тобой. Ты знаешь, что такое одержимость? В его глазах плещется неукротимая ярость. За тебя он уничтожит каждого, на кого ты укажешь пальцем. Я не знаю, что было между вами раньше, но сейчас он готов услышать тебя и выполнить любое твоё желание. Просто позволь ему сделать это. Одержимый мужчина — это оружие слабой женщины.
Какая феерическая, немыслимая чушь. Закрыв глаза, прислонилась к дереву.
— Можно я побуду здесь одна?
Женщина отпустила мою руку.
— Можно. Только не делай глупостей. Не пытайся сбежать или ещё что. Это лишь навредит тебе.
Я и так знала, что не имеет смысла. Я погрязла в проклятом болоте, в которое меня засосало по самую макушку. И не вырваться из этого ада никогда.
— Хорошо.
Фатима ушла, а я огляделась вокруг. Маленький прудик, а вокруг него развернулся сад. Диковинные растения и цветы, аккуратно подстриженные кусты и деревья, половину из которых я никогда не видела. На некоторых висели странные плоды. Я попала на Марс? Или земля, на которой построен особняк императора, какая-то особенная?
Здесь было необычно. Красиво, загадочно. И мрачно. Невольно навернулись слёзы, и я судорожно вдохнула, впуская в лёгкие свежий, прохладный воздух.
Вечерело.
Вокруг летала надоедливая пчела, и я вдруг пожелала, чтобы у меня тоже выросли крылья. Хотелось улететь на самый край света. Туда, где меня никто не найдёт. Туда, где никто не посмеет поганить мою жизнь.
Вместе с мыслями о свободе пробудилась слепая злость. Почему? Почему я? Почему всё это происходит со мной? За что?! Почему никто не даёт ответы на мои вопросы?
И с диким рёвом впечатала кулак в шершавую кору дерева. Кожу обожгло болью, выступила кровь, но я всё била и била, пока чьи-то железные руки ни оторвали меня от дерева.
— Неправильно бьёшь, — Монгол рывком развернул меня к себе. — Какой толк от ярости, если ты вредишь только себе? Смотри, как надо бить, — сжав своей рукой мой кулак, сдавил. — Держи крепко, иначе сломаешь пальцы! Бей не кистью, напрягай плечо, именно оно отвечает за силу удара, — он направил мою руку себе в грудь, и я замахнулась.
Столько гнева, столько боли. Я буквально тонула в собственном дерьме, хлебая огромными порциями. В груди жгло так сильно, что из глотки вырывалось рычание, как у бешеной собаки, а перед глазами всё поплыло от жажды крови.
Монгол с лёгкостью перехватил мою руку, заломил за спину и прижал меня к себе. У него на лбу выступила испарина, и появился нездоровый блеск в глазах.
