Без времени - Ёлшин Олег Игоревич (читать книги онлайн полностью .txt) 📗
— Терпеть не могу, — улыбнулся он.
— Тогда не моги в тепле, я уже замерзла.
И она обняла его, как всегда, ласково и нежно…
Они ушли, а на пластиковом столике остались недопитыми два стаканчика с виски. Им не было холодно, они не могли замерзнуть. Они просто не умели этого делать…
5
Самолет оторвался от взлетной полосы, прорезая толщу бесконечного серого неба и, наконец яркое солнце осветило его борт. Он не видел целый месяц этого солнца. И никто его не видел. Его просто не было над тем городом, откуда он улетал. Огромная туча висела весь этот декабрь и закрывала его собой. И вот наконец снова оно — теплое и яркое.
— Месье летит один? Как Ваша жена, как настроение?
Он летел в Барселону, но стюард этого маленького частного самолета был французом.
— Спасибо, Франсуа. Все нормально. Как погода в Испании?
— Плюс восемнадцать.
— А снег?
— Для Вас, месье, выпадет.
Он почему-то очень любил этот маршрут. Когда покидаешь страну, где жил и делал деньги, потом влетаешь сюда, где все как-то иначе, чувствуешь себя совсем другим человеком. Можно спокойно, оставив охрану в Москве и приземлившись, взять в аэропорту машину и ехать куда угодно. Он любил этот перелет. Все земное оставалось где-то внизу, а здесь можно подумать о чем угодно, о любой глупости.
Франсуа. Снова Франсуа. Франсуа Винсент… С тех пор он не вспоминал об этом. Что это было?..
Скоро появятся горы. Австрия. Швейцария. Женевское озеро. Все как на ладони. И, наконец, Франция! Он всегда с трепетом влетал в эту страну. Но в Альпах катался редко. Почему-то больше любил Пиренеи. Его партнеры по бизнесу удивлялись. Андорра — это прошлый век. Куршевель, Давос — вот где основной тусняк! Но он спокойно пролетал эти горы, и дальше поля, и холмы Франции, а потом снова горы. Все это его очень волновало, как новое знакомство, как далекое детство. Сколько здесь ни летал — привыкнуть не мог. И только на этом небе, над этими равнинами и холмами чувствовал себя как дома…
6
Испания встречала его очень теплым, совсем не зимним днем.
«Вот ведь бывают места на земле, где всегда светит солнце», — подумал он, выходя из самолета. Все формальности заняли немного времени. И вот он уже сидит в каком-то автомобиле и мчится, куда глаза глядят. А глаза его смотрели на север — поближе к горнолыжным стоянкам.
Весь туристический народ обычно стремится в Андорру, и многие, особенно иностранцы, не догадываются, что поблизости, в каких-то 20–30 километрах, находится множество самых замечательных мест, где не так много народу, но отличное катание и потрясающие виды с вершин гор. Там даже расположены королевские курорты. Он ехал по долине. Эти бескрайние поля волновали его. Иногда хотелось вот так, без остановки, ехать и ехать сотни километров в неизвестность. Иногда он так и делал. И сейчас, когда добрался до одного из своих любимых мест на горе, поняв, что весь снег остался в Москве, не пожалел, что не отправился на Тенерифе, где океан и «все голые». Переночевав в отеле, бросив там свой багаж, он отправился на машине колесить по этим полям. Три дня болтался по равнинной местности. Останавливался в каких-то придорожных отелях. Ел в каких-то ресторанах. И снова чувствовал себя как дома. Вернувшись в отель, так и не найдя на горе снега, а только маленькие лысые площадки жалкой белой крупицы, насыпанной снеговыми пушками, а вокруг на этом солнце — целые склоны зеленой травы, он решил поехать на экскурсию. Выбрав в каком-то агентстве группу с английским гидом, поскольку другого языка не знал, он на завтра купил небольшой тур во Францию — по замкам и поместьям Тулузы. Почему бы и нет…
7
Группа состояла в основном из англичан, еще было несколько немцев, которые постоянно что-то ели и кормили своих детей. Автобус вез их сначала по горам, а потом снова начиналась равнина. Раньше в этой гасконской местности он никогда не бывал и теперь, глядя в окно, не мог оторваться от этого зрелища. У него было такое же чувство, которое он ощущал однажды, уже став взрослым.
Как-то он поехал в город, где родился и провел раннее детство. Сначала это было волнение от самого приближения к этому городу, потом району, где когда-то жил, ходил в школу, играл во дворе с мальчишками. И вот уже начинается эта длинная улица, в конце которой был дом его детства. Этот дом — он стал меньше, наверное, потому, что он сам подрос и стал больше. Его двор. Деревце, которое однажды посадил. Оно теперь такое высокое! Подъезд. Вбегаешь на свой этаж — и наконец квартира! Дверь заперта! Сейчас перед ним она закрыта, но все свое детство он тысячи раз ее открывал и проходил туда, дальше, в свою комнату.
О чем он думает? Отсюда тысячи километров до его детства. Но все равно не может оторваться от этой дороги и этих полей.
Они выходят и осматривают какие-то замки. Испанский гид плохонько говорит по-английски, но здесь он получает какое-то немыслимое удовольствие от этого скромного сервиса, старенького автобуса. От какого-то обеда, где самые простые блюда были такими вкусными. «Какое-то детство», — подумал он. Хорошо, что его девчонка где-то там, на Тенерифе, сидит в своем шикарном отеле и не видит его таким восторженным придурком. Хотя — какая разница…
Они осмотрели несколько замков вокруг Тулузы, и уже было пора возвращаться назад. Оставалось последнее место. Они выбрались из автобуса и начали от долгого сидения и тряски разминать свои конечности. А гид тем временем рассказывала, что этот последний замок очень старенький и почти совсем развалился. Но, несомненно, это достопримечательность средневекового зодчества… Там жил какой-то древний род… И сейчас, несмотря на свой вид, это строение хорошо передает атмосферу…
8
— Простите, синьор, мы уезжаем…
— Так Вы отстанете. Прошу всех в автобус…
— Кабальеро, мы отправляемся назад в Испанию…
— Вы меня слышите?..
— Синьор, пойдемте в автобус…
Ее настойчивые просьбы наконец дошли до него, на что он ответил:
— Я остаюсь.
— Где? Здесь? — гид была в замешательстве.
— Да, здесь!
— Но я не могу Вас бросить здесь одного… Что-то случилось?
— Оставьте меня в покое.
Она растерянно огляделась по сторонам и предложила:
— Ну, хорошо, давайте мы довезем Вас хотя бы до ближайшего городка. Это в пяти километрах отсюда.
— Спасибо, я доберусь сам.
Она была озадачена и не понимала. И чем больше не понимала, тем настойчивее убеждала его.
— Но здесь не ездит никакой транспорт, как Вы выберетесь?
— Я дойду пешком… Езжайте… Адьюс…
— Адьюс, синьор… Вы уверены? — она снова сделала попытку спасти и увезти отсюда этого странного человека.
— Да! Черт возьми! — сказал он по-русски. И тогда она наконец от него отстала.
Он стоял на старой булыжной мостовой, умытой утренним дождем и сверкающей на солнце. Она блестела, и этот свет слепил ему глаза. Он знал здесь каждый камень, каждую расщелину между ними. Напротив него был старый развалившийся замок, забор был разломан, крыша зияла провалами. Стены были покрыты зеленым мхом. А наверху одной сохранившейся башенки гордо сиял старинный бронзовый герб. И на нем готическим шрифтом были выбиты две литеры:
FV
Он пробрался сквозь развалины забора и заглянул внутрь.
— Все, как когда-то… Ничего не изменилось, — бормотал он.
Где-то здесь была та дверь, через которую он проходил к себе когда-то в детстве. Он пролез внутрь сквозь какой-то зияющий проем. Крыша местами отсутствовала, он рисковал, что на него свалится что-нибудь сверху, но это его почему-то мало беспокоило. Он переходил из комнаты в комнату, из зала в зал. Трогал стены. Бормотал.
— Все, как и прежде…
Потом сел в какой-то большой комнате на большую каменную скамью. Долго сидел так, дышал этим воздухом, потом закрыл глаза и как будто растворился в этом пространстве. Свет освещал эти помещения сквозь дыры в потолке и стенах. И эти голые каменные стены словно обнимали его и защищали своей толщей от всего того, что было снаружи.
