Поющая в башне (СИ) - Сойфер Дарья (читать хорошую книгу .TXT) 📗
- Сразу видно: Вы разбираетесь, - закивала она. - Видный такой мужчина. Представительный. Меня Клавдия Семеновна зовут.
- Так Вы говорили, мошенница была? Какие приметы? Мы должны немедленно разослать ориентировку.
- А документы-то есть у Вас?
- Конечно, - Паша взмахнул красной ксивой.
- Другое дело! Так вот, девка эта - холеная вся такая, беленькая. И коса до сих, - старуха провела рукой по пояснице. - Глазища голубые, божий одуванчик. Такие самые опасные. Я-то сразу почуяла.
- И где же она? - не удержался Самсонов.
- Так уехала! Сбежала. Как детей забрали, так и сбежала. А потом по ее душу бандюганы приехали. На черных жипах этих. Один встрял там вот, в низине, потом они корячились. Я им говорю, надо доски туда, вниз-то. Под колесо. А он мне: «Отвали, коза старая!» Сразу видно: бандюганы. Морды здоровущие, со свиную ляжку, а один нормальный, но глаза злые, колючие. Главарь их, видать. Он как зыркнет на меня, я сразу домой ушла. Мне оно все не надо. Да вы вот лучше у Зинки спросите, она как раз в доме четырнадцать и живет. Вон, где машина красная.
Самсонов, балансируя на льду, направился к дому Лабезниковой. Паша шел сзади.
- Откуда у тебя удостоверение? - поинтересовался у него Саша. - Осталось со старой работы?
- Нет, народ из убойного подарил на память, когда я уходил. «Почетному санитару леса».
Но Самсонов от волнения уже не слушал. В голове роились вопросы. Что здесь делал Газиев? Нашел ли ее? А в том, что это был он, Саша ни секунды не сомневался. Не успел он дотянуться до круглой кнопки звонка, как дверь распахнулась, и перед ним предстал взволнованный мужчина.
- Вы из неотложки?
- Нет.
- Да где же они?! Час назад вызвал. А у самого аккумулятор сдох. Черт! Маме плохо, а они не едут.
- Моя машина там, у въезда в деревню. Давайте, мы поможем донести ее, а там покажете, где больница.
- Правда? Слушайте, спасибо, мужики. Уже не знал, что и делать. Я - Миша. Проходите.
В комнате пахло корвалолом. На диване лежала сухонькая бабушка в цветастом байковом халате. Тонкая морщинистая шея тонула в широком вороте, как у черепахи в панцире. Каждый ее выдох сопровождался чуть слышным стоном. Глаза ввалились, на костлявых руках под пигментными пятнами синели дорожки вен.
- Вы - Зинаида Федоровна? - не удержался Саша. - Ведь Варя у Вас работала?
- Откуда Вы знаете? - Миша явно был встревожен. - Вы его люди? Убирайтесь из моего дома, я не шучу!
Паша с досадой закрыл лицо рукой.
- Ты бы думал иногда, что ли... - протянул он.
- Послушайте, я не имею к Газиеву никакого отношения. Наоборот. Я пытаюсь найти Варю и защитить.
- Ничего не хочу слушать! Убирайтесь, или я позвоню в полицию! - Миша достал из кармана мобильный.
- Все в порядке. Я не вру.
- Вы - Саша? - прошептала Зинаида Федоровна.
- Да-да! Это я! Она говорила обо мне?!
- Да... Миша, сынок, мне надо с ним поговорить.
- Мама, мы должны ехать в больницу...
- Никуда я не поеду! - неожиданно резко сказала старушка. - Если помру, то лучше дома, если не помру, то сама и оклемаюсь.
Возразить Михаилу помешал дверной звонок. Приехал запоздавший фельдшер. Высокий и монументальный. Из-за плохих дорог и нехватки кадров ему приходилось совмещать обязанности медика и коронера. К счастью, Зинаиде Федоровне пока был нужен первый.
Он измерил давление, послушал сердце, сделал укол и велел отдыхать.
- Баб Зин, сколько раз Вам говорить, кончайте нервничать, - вынес он вердикт, собрал оранжевый чемоданчик и удалился.
На щеках Зинаиды Федоровны появился румянец, она немного оживилась и присела.
- Накрой чай, - велела она сыну. - И выйдите оба: ты и этот мужчина.
- Это Павел, мой друг, - пояснил Самсонов.
- Все равно.
- Ничего, я выйду, - Князев выразительно поднял брови и попытался что-то мимически донести до Саши.
То ли он имел в виду, что надо запоминать детали, то ли не хотел, чтобы Самсонов опять облажался и разволновал свидетеля. Но Саша в органах не служил, о работе с напарником представление имел слабое и вдрызг испорченное фильмами, поэтому сигнала не понял.
Зинаида Федоровна поведала ему историю Вари.
- Я боюсь, она станет чудить, - старушка обеспокоенно сверлила Самсонова взглядом. - В нее как бес вселился. Даже проболталась участковому про этого своего... Нерусского-то. Я-то думала: подумаешь, паспорт ее переписали. Чего она трясется? Как же они в Москве-то узнают? Нет, вишь, Варька права была. Принесся он с утра со своими головорезами. Давай меня тут запугивать. А что с меня взять-то? Ну, вытащил из Мишки номер ее, так она ж не дура совсем. Уже поменяла. Так что мы и вправду знать не знаем, куда она делась. Но он услыхал про детей. Ей теперь к ним нельзя ехать. Он будет ждать.
- Вы из-за него так переволновались?
- Да прям уж! Я войну помню. И другое... Такое, что вам всем в страшном сне не привидится. Здоровье подводит. Будь я моложе, взяла б мужнину двустволку, они б и к загородке нашей не подошли. Ты только найди ее. Она вещи детские с собой взяла, попытается их отвезти. Не позволяй! Этот нерусский пока не дотумкал, что Варя об детях переживает. Я сказала, что сама их в доме приютила и опеку вызвала, а она просто рядом была. Узнает - сам догадайся...
- Будет давить на нее через детей? Неужели она так привязалась к ним?
- Это теперь ее дети, Саша. И такое бывает. Одна кукушка своих бросит, другой - чужие роднее кровных. Так что учти, хочешь получить ее - получишь и этих ребятишек. Да ты глаза-то на меня не выпучивай! Хотел, небось, по-простому?
- А разве с ней бывает по-простому?
Старушка усмехнулась.
- А и правда! Да не трухай так, они славные ребятишки. Добрые.
Самсонов пребывал в задумчивом молчании всю дорогу домой.
- Прорвемся, - ободряюще заметил Паша. - Будем раскручивать связи. Теорию сарафанного радио знаешь? Позвоню своим коллегам бывшим, однокурсникам. Ольге. Она вообще ценные контакты никогда не теряет.
Саша смотрел вперед, на красные стоп-сигналы чьей-то машины.
- А потом, усыновление - это не единственный вариант, - снова нарушил тишину Князев. - Есть разные формы. С чем-то будет попроще. Завтра все выясним.
Осознав, что вывести бывшего родственника на разговор не получится, Паша достал телефон и углубился в чтение.
Оказавшись дома, Саша долго мерил шагами по квартиру, чем изрядно обескуражил Хендрикса. События развивались быстро. С Варей его связывала одна ночь, но она прочно засела у него в мозгу. Скандал с Воропаевой, утомительная поездка в глубинку... Что она с ним сделала? Ему уже начинало казаться, что те две недели были больной фантазией. Из-за нее он вел себя как мальчишка, которого ребята со двора позвали гулять: обо всем забыл, разинул рот и рванул за дверь, что было мочи.
Но дети? Где она умудрилась откопать за два месяца детей, да еще и так к ним прикипеть? У нее был талант навлекать на него неприятности. А он старый дурак, рядом с ней забывал о здравом смысле. Ему было жаль, что она тоже не может иметь детей, но у него появилась надежда на будущее. Ведь теперь не он один был причиной... Но она подкинула новых дел! Еще вчера он и своих-то заводить не собирался, а тут двое... Да еще и от какой-то деревенской алкоголички. Самсонов был человеком разумным и скептичным, в генетику верил, а в чудеса - не очень.
Нет, конечно, ничто человеческое было ему не чуждо. Он не позволит Газиеву манипулировать детьми. Но взять их себе? Увольте. С этого момента их с Варей пути должны были разойтись. К тому же, у него была Соня. Черт, он совершенно про нее забыл! Не звонил уже несколько дней...
Самсонов улегся в кровать, но сон не шел. Что-то смутное, невнятное не давало ему покоя. Он безуспешно пытался сформулировать причину гадкого внутреннего комка, от которого хотелось вертеться, и в каждом положении становилось еще неудобнее. Каждая складка на простыне давила на кожу, подушка казалась слишком плоской, а от сопения Хендрикса хотелось проткнуть себе барабанные перепонки. Саша выставил собаку из спальни, глотнул остывшего чая и вернулся в постель. Со студенческих времен он привык успокаиваться, мысленно перемножая трехзначные числа. Процесс занимал его разум, отодвигая страхи и сомнения. Сработало и теперь: на пятой паре множителей он расслабился, веки умиротворенно сомкнулись. Но не успел он повернуться на любимый бок, чтобы окончательно провалиться в дрему, как тишину прорезала трель телефона. Сон уползал, просачиваясь между пальцами, и даже накинутое на голову одеяло не спасло от едких звуков.
