Но я люблю его (ЛП) - Грейс Аманда (серия книг txt) 📗
Закрываю глаза и выкидываю эти мысли из головы. Все кончено. Что сделано, то сделано, и почему или когда это случилось – уже неважно.
Даже если я найду ответы на эти вопросы, ничего не изменится. Коннор есть Коннор, и под каким углом ни посмотри, он все равно причинил мне боль.
Это не любовь. Это нечто испорченное и уродливое. Я так хотела любви, что не обращала внимания на то, как она выглядит.
Коннор сделал это со мной. Это только его выбор. Может, он сломлен и ему нужна была отдушина, но у него все еще был выбор. Он знал, на что идет, когда впервые меня ударил.
Он знал, как обидит меня, когда бросался этими ужасными словами.
И я ненавижу себя за надежду, что он все еще на парковке, за желание открыть дверь и впустить его.
Я никогда не стану той, кем была до него. Но это и не нужно.
Левой рукой – той, что не разрывается от боли – я залезаю в карман и достаю телефон. Когда открываю его, свет экрана ослепляет меня своей яркостью, и мне приходится проморгаться, чтобы привыкнуть.
Я должна это сделать. Должна позвонить.
Дрожащей рукой набираю ее номер, но останавливаюсь на последней цифре, мой палец зависает над «пятеркой». Не знаю, смогу ли это сделать. Не знаю, хочу ли с ней связываться, слышать ее «я же тебе говорила» и как она ненавидит Коннора.
С ней иметь дело сложнее, чем с ним, даже когда черты его лица искажены маской гнева. Она – доказательство каждого моего неправильного выбора. Когда я смотрю на нее, мне хочется заползти под одеяло и забыть обо всех ошибках.
Но отступать нельзя. Я набираю номер до конца. Знаю, что она не притянет меня в свои объятия и не скажет, что все наладится, но не перестаю этого желать.
В глубине души мне все еще двенадцать, и я в ней нуждаюсь.
Я знаю, что она спит и телефон будет громко трезвонить рядом с кроватью.
– Алло? – после второго гудка отвечает она сиплым голосом.
– Мам? – Я не осознаю, что плачу, пока не произношу это слово. Звук выходит слабым и с надрывом, словно принадлежит ребенку.
– Энн? Это ты? – Она уже проснулась. Ее голос четок, полон беспокойства и, возможно, надежды.
Мама хочет, чтобы это был звонок от меня. Скучает ли она по мне так же, как я по ней? Чувствует ли она некую дистанцию между нами, которая образовалась не из-за года ссор, а из-за нескольких лет молчания?
Слезы струятся по моим щекам и капают на пол. И остановить их я не в силах.
– Забери меня, – прошу я дрожащими губами, и меня неожиданно захлестывает волна облегчения. Я уступаю маме контроль.
Спаси меня. Пожалуйста, сделай так, чтобы все закончилось.
Долгую секунду она ничего не отвечает. Меня оглушает гудение в телефоне. На мгновение внутри все переворачивается. Неужели я совершила ошибку? И за последний год она накопила обиду?
– Энн?
– Да? – с трудом спрашиваю я, мешает комок в горле. Он душит меня.
– Я люблю тебя.
Я не могу произнести то же в ответ, потому что после этих слов рыдания накатывают на меня с новой силой.
Со мной все будет в порядке.
Сложно представить, что меня ждет впереди, но, несмотря на то что мне пришлось пережить за этот год, со мной все будет в порядке.
30 августа
Первый день
Моя машина не заводится. Отстой.
Как же не вовремя. Телефон я посадила, болтая с Эбби во время обеденного перерыва, а закусочную уже поставила на сигнализацию. Если вернусь туда, чтобы позвонить, со мной свяжется охранная служба и мне придется им объяснять, почему я вернулась, а на следующий день все повторить начальнику.
Ужасный день. В «Сабвэе» я работаю только летом, но по какой-то причине в это время все хотят перекусить именно здесь. За шесть часов я ни разу не присела, наша печь для выпечки булочек работала без перерыва и в какой-то момент раскалилась так сильно, что температура воздуха в помещении достигла тридцати семи градусов.
Кошмар. Я вся вспотела, устала и просто хочу домой, но нет, мне надо было забыть выключит фары. Теперь приходится сидеть и прикидывать, что же делать дальше. У меня даже нет аккумуляторного провода, которым можно было бы воспользоваться, проезжай здесь машина.
Итак... план «Б». У меня механика. Дорога на парковке вполне ровная. Может, у меня получится подтолкнуть ее и быстренько завести? Раскачу ее, потом прыгну за руль, включу зажигание и отпущу сцепление. Попытка не пытка, раз уж особого выбора у меня нет. Тут не нужно набирать большую скорость. Надеюсь.
Выхожу из машины и начинаю налегать на распахнутую дверь, но толку ноль. Под колеса словно подложили кирпичи. Я упираюсь еще какое-то время, вкладывая в это все силы, но «мазда» не сдвигается ни на сантиметр.
Ничего не выйдет. Я слишком устала для таких манипуляций. Может, попробовать включить телефон, чтобы позвонить Эбби и попросить меня забрать? С аккумуляторными проводами она не разберется, но сможет подбросить меня домой, а со всем остальным я разберусь, когда хоть немного отдохну.
– Нужна помощь?
Развернувшись, я вижу парня примерно моего возраста. Может, на год старше. Высокий и сухощавый, как баскетболист, его светлые волосы торчат во все стороны. На нем широкие голубые джинсы, выцветшие спереди, и простая черная футболка с серебряной цепью.
И он симпатичный. Даже очень. У него полные губы, которые слегка изгибаются в полуулыбке. Невозможно оторвать от них взгляд.
А я стою тут как полная идиотка и пытаюсь подтолкнуть машину. Замечательно.
– Э-э, да. Я забыла выключить фары и теперь не могу завестись.
– У меня есть аккумуляторные провода, если нужно. Или я могу тебя подтолкнуть.
Я киваю и только спустя секунду понимаю, что тут простым «да» или «нет» не ответить.
– Ой, да, давай попробуем провода.
Парень разворачивается и уходит, и на секунду мне кажется, что я его отпугнула, но нет, он залезает в большой белый пикап, припаркованный у пиццерии, заводит мотор и подъезжает к моей маленькой голубой машине.
У меня уходит минут пять, чтобы сообразить, как открыть капот, я просто слепо шарю рукой под рулем, пока каким-то чудом мне это не удается. Парень тут же поднимает его и устанавливает зажимы. Я подхожу к нему, и мы оба смотрим на двигатель.
– Нужно немного подождать. – Его голос звучит грубовато и мужественно, и мне это нравится, хочется, чтобы он произнес еще что-нибудь.
Я сажусь на бордюр и впервые за несколько часов наслаждаюсь небольшим отдыхом. Ноги дико гудят. На мгновение закрываю глаза и кладу подбородок на колени.
– Тяжелый день?
Я поднимаю голову и вижу, что парень, скрестив руки, прислонился к моей машине. Сейчас он словно выглядит еще больше, чем в первый миг нашего знакомства. И он неплохо сложен.
– Ага. На самом деле, просто очень длинный.
– В такой день не до горячего. Все хотят сэндвичи, но готовить их лень.
На секунду задумываюсь, откуда он знает, где я работаю, а потом понимаю, что на мне надета уродливая фиолетовая футболка с надписью «СОЗДАТЕЛЬ СЕНДВИЧЕЙ», словно это какая-то привилегия. Ну почему она должна быть такой дурацкой?
– Точно. Мне осталось работать еще неделю. Уйду отсюда, как только начнутся занятия в школе. – Я стряхиваю с футболки хлебные крошки и пытаюсь не кривить лицо при виде ярко-желтого пятна от горчицы.
– Мило.
– Угу. – Мне бы хотелось ответить что-то умное и показать ему, что я не какая-то идиотка, которая забывает выключить фары и заляпывается горчицей, но в голову ничего не приходит.
Он так и стоит, прислонившись к бамперу моей машины. Вид у него расслабленный и сексуальный. Может, тут просто замешан комплекс рыцаря?
– Ты живешь где-то здесь? – спрашиваю я.
– Ага. Возле парка Ларриот. А ты?
Киваю.
– Тоже. На Сноб-хилл.
Он хохочет. У него красивый смех.
– Не думал, что вы так ее называете. Мне казалось, улицу так называем только мы, простолюдины.
