Шантажист (СИ) - Билык Диана (чтение книг txt) 📗
– Оставишь меня на пару минут? Я вставать не буду, – попросила я, улыбаясь через силу. – Просто хочу позвонить.
– Да, конечно. Я буду в коридоре. Зови, если что, а то я за тебя отвечаю.
Когда девушка ушла, я запустила мобильный и открыла входящие. Сотни от Арсена, пару сотен от Ворона, десятки от Леры и Артура, еще по парочке от сотрудников офиса, ? и один звонок от Ленки. Столько же сообщений. Везде вопросы, вопросы, вопросы, потом пожелания выздоровления и прочее. Только от Ленки и Ворона было по одному смс.
«Скучаю» – написано от Ворона вчера. Скучает за издевательствами надо мной? Какая засада, что я вдруг вышла из строя? Ублюдок!
Я хотела открыть сообщение Лены, но телефон зашелся входящим звонком.
Арсен.
– Тая, доброе утро, – сказал он мягко. Как-то слишком интимно для наших отношений без отношений.
– И тебе доброе, начальник. Как отметил?
– Никак. Не спал почти трое суток.
– Бедный, – я прикрыла глаза и повернулась удобней. – А я тут валяюсь.
– Знаю. Выздоравливай скорее, а то к тебе не пускали, а мне нужно тебя увидеть.
Я насторожилась.
– Зачем, господин начальник?
– Поцеловать тебя хочу, – выдохнул он и сразу добавил, – но сейчас я хуже вяленой рыбы, приеду к вечеру.
– Не нужно, Арсен, – тихо сказала я.
– Почему?
– Я не смогу долго говорить, не стоит сейчас приезжать. Как выпишусь, увидимся на работе.
– На работе, значит? – Лиманов вдруг угрожающе занизил голос.
– А где же еще?
– Да, конечно, как скажешь. До встречи, – и выключился.
Что это было? Я смотрела на экран и хлопала глазами. Вдруг есть что-то чего я не помню, но помнит Арсен? Я ведь поехала на корпоратив, а он тоже мог там быть. Дала ему бесполезный шанс? Ох… как же плохо. Справляясь с новой волной тошноты, я сжала телефон и закрыла глаза. Мобильный снова зазвонил, я нажала не глядя «принять» и поднесла к уху аппарат.
– Афина, не вздумай умирать, – ласково, интимно заговорил басом Ворон.
– Не наигрался, скотина? – выжала я сквозь зубы.
– Тише, не нервничай, тебе нельзя.
– Забыла тебя спросить, что мне зя, а что нельзя.
– Колючка ты.
– А ты тварь, что не дает мне жизни. Зачем звонишь, драная птица?
– Хочу поговорить, спросить, как ты...
– А дальше что? Дождешься, что меня выпишут, и снова продолжишь свои издевательства?
Меня замутило сильнее, я сжала зубы. Задышала часто-часто, корпус телефона скрипнул под пальцами.
– Тебе ведь нравится наша игра, Афина. Признай. Ты ведь сама не хочешь, чтобы я стал пушистеньким. Тебя это не будет заводить.
– Меня сейчас зводит разве что тошнота. Не звони мне больше, пернатая дрянь без имени, дай прийти в себя, пожалуйста. Или зайди в палату и грохни меня сразу. Я не могу больше. Отстань, прошу тебя, – я разревелась, голову резко стянуло болью, из носа пошла кровь, телефон упал на пол, выскользнув из рук. – Ненавижу, ненавижу...
В палате появилась Оля, с ней врач. Я не помню, что они делали, видела все в тумане, потом легкий укол, и меня затянула теплая темнота в свои объятия.
Шаг 40
Пришла в себя через несколько часов. У меня нагло отобрали телефон и запретили звонить и контактировать с теми, кто вызывает сильные переживания, а еще никому не разрешили меня посещать. Кто-то низко бухтел в коридоре, возмущался, что не пускают, но мне было все равно. Никого не хочу видеть, даже семью Север. Меня так напичкали лекарствами, что в венах вместо крови медленно текла смесь пофигизма с равнодушием.
Оля читала мне какие-то унылые сказки, а потом разрешила немного классику послушать. Мысли не задерживались в голове, расплывались, будто масло на батарее, а в теле была жуткая слабость. До вечера мне стало легче, и я уснула снова, но уже крепким сном.
Проснулась со стойким желанием попасть в аптеку. Зачем мне аптека? Этим я ломала голову весь день и вертелась ночью.
Через сутки ко мне приехал шеф, и его, на мое удивление, легко пропустили и даже оставили нас наедине.
– Тая, – он прошел робко вперед, протянул маленькую белую розу на длинной ножке, провел пальцами по взмокшим черным волосам. – Я, – он странно качнулся, показалось, что колени подвели, а потом подвинул стул к кровати и сел ко мне близко-близко. Я даже услышала легкий мужской парфюм.– Прости меня, пожалуйста, идиота.
Меня кольнуло от догадки, а Лиманов продолжил:
– Я не знал, что ты память потеряла, сморозил по телефону глупость, – он нежно коснулся моей ладони, погладил, перевернул ее, склонился, чтобы поцеловать, но застыл, всматриваясь в мои глаза. – И как далеко ты не помнишь? – он не дышал и не шевелился, будто боялся обжечься. Осматривал мое лицо так странно, словно я переодела маску, и он меня сейчас не узнает. Я думаю: синяки под глазами, гематомы на скулах, разбитые губы и царапина на виске, как раз туда пришелся самый сильный удар. Я просто как после недели попойки. Или будто меня в подворотне побили гопники.
– Как приехала на корпоратив, помню, – мне было неловко от его прикосновений, потому я забрала руку и смущенно заулыбалась. Арсен выровнялся и прочистил горло. – А еще помню, как свет потушили. И все. А что? Я что-то сделала? Лишнее сказала?
– Нет, ничего не сказала. Просто, – он задумался, покачал головой, встал и отошел от постели. – Не бери в голову. Врачи обещали, что цепь событий восстановится со временем.
Я откинулась на подушку и прикрыла глаза. Впервые за много лет мне было легко и свободно.
– Я не хочу ничего вспоминать, и так хорошо.
– Выздоравливай, Гринёва.
Я приоткрыла тяжелые веки и посмотрела на гостя. Начальник уже шагнул в коридор, но вдруг обернулся.
– Кстати, спасибо за подарок, – и ушел.
В его интонациях было что-то спрятано, что-то знакомое, но я никак не могла уловить. Мешала бесконечная тупая головная боль и вялость. Я задремала, оставив приход начальника в прошлом. Обычное дело – проведал важную сотрудницу. Вот только… Что я ему подарила?
Выписали меня через две недели. За это время я успела перечитать несколько любимых книг под одеялом, прямо испытывала кайф прятать мобилку от врачей и медсестер, которые с каждым днем заходили все реже и реже.
Чат с Вороном молчал, но хризантемы приносили каждое утро, и перед выпиской в белых лепестках запуталась новая карточка.
«Предлагаю заключить мир. Временный. Если согласна, напиши мне».
Черные крылья переливались легкой пудрой, а белые буквы выделялись тиснением. Я потрогала пальцами надпись, а потом бросила картонку в урну. Туда отправила и цветок.
– Мира не будет, подонок.
Лиманов больше не приходил, позвонил вчера, но говорил скупо. Не клеилось у меня в голове с ним, но сердце подсказывало, что я его чем-то обидела. Скорее всего, пустым обещанием, которое бросила в отеле.
Из больницы меня забрала Лена.
– У нас новенький! – щебетала она. – Красавчик! Плечи – о! – она отвела руку в сторону. – Глазища – будто синяя бездна. А еще, я нащупала сенсацию, Тая!
Меня немного колыхало после больницы. Наверное с непривычки. На свежий воздух во двор больницы я выходила, но не сильно надолго, потому что всю неделю мело так, что в метре не было видно, а сейчас мороз крепчал и целовал нос и щеки.
– Босс снова укатил, меня за главную оставил, – рассказывала задорно рыжая. – Что-то мне кажется, что ему наш журнал, как кость в горле. Вчера его видели на какой-то выставке в Италии с блондинкой. Тая, – подруга повернула голову, – у вас что, ничего не получилось? Вроде слухи ходили, что вы вместе.
– Вранье. Ничего у нас не было и быть не может, – засмеялась я и глянула в окно на сияющие в вечернем свете витрины. Мигающий крестик заставил прижаться к стеклу. Аптека. – Притормози! – выкрикнула я.
– Нафиг так пугать, я чуть столб не снесла, – возмутилась Лена и свернула руль вправо. – Ты же только из больницы. Зачем тебе аптека?
– Я не помню, – вышла на улицу, пропуская мимо ушей шутки девушки, запахнула пальто, отвернулась от холодного потока воздуха, что забивал дыхание, и прошла к пластиковой двери.
