Предатель. Вернуть любимую (СИ) - Дали Мила (бесплатные онлайн книги читаем полные .TXT, .FB2) 📗
— Мы будем заниматься сексом прямо здесь? — спрашиваю, когда Багиров жадно целует мое согнутое колено.
— Сначала здесь, потом наверху. Где захочу, там и будем. Не тебе решать.
Мазнув влажными губами по моей коже, наваливается на меня сверху и хочет поцеловать, но я отворачиваю лицо.
— Мне нужно в уборную, — извиваюсь под его тяжелой тушей.
— Зачем?
— Я выпила много вина.
— Да нихуя ты не пила! — злится он.
— Иначе не вытерплю.
— Как же ты достала… — хрипит Багиров, медленно отстраняясь. — Весь вечер, блядь, портишь.
Кое-как встаю с дивана и на ватных ногах плетусь уже знакомым маршрутом. Мирон так и не приехал за мной… Времени прошло уже достаточно.
От понимания, что помощи не будет и меня скоро изнасилует Багиров, хочется завыть в голос. Я стискиваю зубы и до боли вонзаю ногти в ладони. Нет. Нет… нет! Только не это. Я не представляю, как после такого жить!
Когда я шла первый раз в уборную, то заметила в конце коридора окно. Оно обычное, пластиковое. Но несколько часов назад я не решилась, а теперь другого выхода не остается.
На всякий случай оглянувшись, я подбегаю к окну, распахиваю створку и прямо в чем есть выпрыгиваю на улицу. Сжимаю горло и беззвучно ору, когда мои босые ступни погружаются в рыхлый снег.
Очень… просто невыносимо холодно! Но угроза быть изнасилованной гораздо хуже.
Наплевав на холод, бегу к воротам, не чувствуя под собой земли. Толкаю стальную створку и вываливаюсь из двора.
В ушах закладывает, слышу лишь биение собственного сердца. Кожу жжет от холода, но я бегу по улице изо всех сил. Только бы подальше от этого проклятого дома!
Скрывшись за перекрестком, вдруг слепну от яркой вспышки света. Я прикрываю лицо руками, кажется, кричу «помогите!», но продолжаю бежать чисто на инстинктах. Вспышка гаснет, а я, ослепленная ею, бегу в кромешную темноту.
А потом кто-то сильный обхватывает меня под грудью и открывает от земли. Я ору от страха, пинаюсь, но меня все равно тащат куда-то.
Прихожу немного в себя, когда в машине, куда меня посадили, включается свет.
Перед глазами слепые пятна, но я вижу вижу перед собой всклокоченного Суворова, который смотрит на меня бешеным взглядом.
— Это кровь? — слышу крик будто сквозь вату, когда Мирон хватает меня за плечи.
Я хочу ответить, но оказавшись после мороза в тепле, меня сильно колотит. Трясет как никогда в жизни. Зубы стучат, слова сказать не могу. Мотаю головой, мол, нет. И слезы льются градом.
— Пиздец… — хрипит Суворов, быстро стягивает с себя куртку и набрасывает на меня. Врубает обогрев на максимум и направляет на меня потоки горячего воздуха. — Ёп твою мать, — продолжает Мирон, опустив взгляд на мои ноги, — Ритка, как же так? — Я плачу навзрыд, а Суворов кладет мои ноги себе на колени и начинает сильно и быстро растирать. А я прихожу в ужас, видя, как сильно они побелели. — Сейчас, потерпи… — приговаривает Мирон, растирая ступни. Онемение постепенно проходит, ему на смену приходит жгучая невыносимая боль. Я кричу и хватаюсь за ноги, а Мирон ободряет: — Это хорошо, Рит, это значит, что пальцы не отморозила.
Потом он дает мне бутылочку воды. Трясущейся рукой забираю ее и жадно пью.
Суворов ждет объяснений. И я, немного успокоившись, поняв, что теперь в безопасности, сбивчиво рассказываю ему все как есть. Не вру и не строю из себя жертву обстоятельств, потому что решение помочь Тине я приняла сама.
— …Я думала, ты не приедешь, — шепчу под конец.
— Ты не представляешь, как я летел, — качает головой Мирон. — Я был за городом, пытался до тебя дозвониться, но твой телефон недоступен.
Я достаю смартфон из-под платья — он действительно отключен. Должно быть, случайно выключила его, когда прятала.
— А что ты делал за городом? — спрашиваю, только сейчас заметив, что костяшки пальцев на руках Мирона сбиты в кровь.
Глава 40
— Были дела, — уклончиво отвечает Суворов, тоже опуская взгляд на свои руки и сжимая их в кулаки. — Но если бы я знал, чем закончится показ, то отложил бы поездку…
Мы берем паузу, за время которой тревога вновь овладевает мной, теперь уже не только не за себя, но и за Мирона. Очень странные дела.
Тишину в салоне Мирон прерывает первым:
— …Твоим подругам помощь нужна?
Они мне не подруги. У меня есть одна-единственная близкая душа — Арина, которую я из-за работы игнорирую вот уже много дней и чувствую себя виноватой.
А Тина и Энджи… Я вспоминаю их осуждающие взгляды в мою сторону и то, что они даже не попытались возмутиться, когда нас вместо ресторана привезли в дом. И эти их театральные стоны… Коллеги не кричали о помощи, лежа под богатыми мерзавцами, а старались угодить им, чтобы поверили, какие они короли секса.
— Не знаю… думаю, нет. Они сами этого хотели, — бормочу я. Меня все еще знобит, но не так сильно. Осторожно убираю ноги с Мирона к себе на сиденье. Мы снова молчим, и эта тишина меня поражает. Молчание в такой ситуации не свойственна тому Суворову, которого я знала раньше. — Ты ничего больше не скажешь?
— Например?
— Что я глупая, ведомая и доверчивая.
— Нет, — шумно выдыхает. — Мне достаточно того, что я услышал от тебя и увидел сам. Я уже сделал свои выводы и оскорблять тебя считаю неуместным. — Он выключает свет в салоне. — Отвезу тебя домой.
Я только киваю. Да, это лучшее решение.
Чем дальше мы отъезжаем от коттеджа, тем легче я могу дышать. Однако по пути запоздало вспоминаю, что моя сумка осталась в доме.
— Мне не дали забрать ключи, — стону я.
— Не переживай, завтра сам за ними заеду к Баринову, — вроде бы спокойно отвечает Мирон, но при этом сильно сжимает руль. — В твоей высотке на посту охраны должен быть запасной комплект на случай чрезвычайной ситуации.
Вопреки тому, что я замерзла, меня вдруг захлестывает волной жара, когда я вспоминаю, как приказала нашему охраннику не впускать Суворова.
Но для Мирона это не стало проблемой. Он невозмутимо заносит меня на руках в холл высотки.
У заспанного охранника округляются глаза от удивления, что тот самый нежеланный гость сейчас несет меня на руках босую и одетую в мужскую куртку. Но ключи, конечно же, дает, спросив:
— У вас все в порядке?
— Да…
Я беру связку.
Мирон поднимает меня в квартиру. Лишь там я отдаю ему куртку и приглашаю войти, бесконечно благодарная за мое спасение. Если бы не он, я бы насмерть замерзла на улице частного сектора, где встретить машину или достучаться до людей практически невозможно.
— Может, хочешь чаю? — устало предлагаю.
Чувствую себя отвратительно. Я уже согрелась, но кожа зудит от того, что помнит мерзкие прикосновение Багирова. Я нервно расчесываю ногтями руки и плечи, а когда прохожу мимо зеркальной стены, ловлю взглядом свое отражение. Вид у меня ужасный.
— Я сам сварю себе кофе, — говорит Мирон.
— А я тогда быстро в душ.
Уединившись, разглядываю свое платье. Оно помято, залито вином, лямки надорваны. Испорчено в хлам. Кириянова меня прибьет…
Не жадничая, выдавливаю гель на мочалку и хорошенько моюсь. Чищу зубы. Стоя под горячими струями, хихикаю и плачу одновременно.
Я пережила сильный стресс, но сейчас нахожу в себе силы еще и поухаживать за собой, вместо того чтобы свалиться в депрессию. На меня с детства столько дерьма лилось, что я уже научилась справляться.
— Ты пьешь успокоительные? — спрашивает Суворов и показывает мне блистер, когда я, закутавшись в халат, вхожу к нему в кухню. — Это сильный препарат, Рита.
— У меня проблемы со сном, — объясняюсь и выдергиваю из его пальцев таблетки.
Достаю сразу две штуки и запиваю их водой.
— Не травись ими больше. — Мирон встает из-за стола и берет меня за плечи, а я лишь обессиленно утыкаюсь лбом в его грудь. — Пошли.
Он ведет меня в спальню и укладывает на кровать. Заботливо, как будто я маленькая девочка, укрывает одеялом. Мне хочется снова заплакать. Со мной даже мать так никогда не возилась.
