Жизнь за любовь - Лэм Шарлотта (читать книги без сокращений TXT) 📗
— Ты должна съесть бутерброд, — настаивала Диана, не слишком удивленная ее отказом. Она всякий раз предлагала ей перекусить перед началом выступления, хотя заранее была уверена, что Энни все равно откажется.
— Даже не говори о еде. Все, поехали.
Они проехали мимо толп поклонников, как и предполагали, незамеченными. Затем Энни выбралась из фургона и прошла в один из запасных ходов, который вел к костюмерным и гримерным, расположенным внизу, образуя под стадионом целую анфиладу комнат. Энни нашла своих музыкантов, выглядели они неважно. Лишь у одного Брика был цветущий вид. Рассыльный приволок ему громадный гамбургер, и ударник, болтая с Энни, жадно поглощал его. Бас-гитарист пораженно следил, как быстро исчезают куски гамбургера в глотке Брика.
— У тебя просто нет нервов! — возмущенно воскликнула Энни, отводя взгляд от ритмично жующих челюстей Брика.
— Я голодный. Я работал как собака, — оправдывался он.
— Ты форменный обжора, — подхватили и остальные музыканты, бросая в ударника журналами, тапочками, книгами. А тот, увертываясь от летевших в него предметов, отвечал в том же духе:
— А вы сборище кретинов, вот вы кто.
— Нервничаешь, дорогая? — спросил Филипп, подходя к Энни и целуя ее.
— У меня внутри все просто заледенело…
— Выйдешь на эстраду, и все будет в полном порядке, ты же сама знаешь, — успокоил ее Филипп, а Энни страдальчески сморщилась, заслышав гул зрительских голосов, доносящийся со стадиона, который был заполнен до отказа. Сверху доносилась дробь барабанов — это выступала французская группа, открывавшая концерт.
— Да, знаю. Но это не помогает. — Тут Энни вновь взглянула на жующего Брика, который как раз собирался перейти к нарезанному тонкими ломтиками жареному мясу. — И уж совсем не помогает хорошему состоянию смотреть, как люди жадно пожирают пищевые отбросы, приехав сюда, в Париж. Я просто поражаюсь тому, что и во Франции все та же мерзкая еда, что и везде. Я-то думала, у французов получше со вкусом.
— Они делают отличные гамбургеры, — радостно сообщил Брик.
— Возможно, из конины, — ядовито вставил бас-гитарист,
Брик явно занервничал.
— Вы меня разыгрываете… Французы не едят лошадей, правда?
Но все, к полному ужасу Брика, согласно закивали. Брик позеленел.
Филипп засмеялся.
— Ну вот, осталось совсем чуть-чуть, дорогая. Первая группа отлично разогреет публику для тебя. — Он глянул на часы и озабоченно заметил: — Вам остается пять минут. После этого музыканты первыми должны выйти на сцену, а за ними наступит и твой черед.
Вся в испарине, Энни ринулась в свою гримерную. Подставила шею под холодную воду, это помогло, и она принялась подправлять грим. В это время раздался стук в дверь.
— Энни!
Девушка замерла. Это был голос Марка. Что ему нужно? Она вовсе не ожидала его появления. Ей пришлось дважды сглотнуть, прежде чем она обрела возможность произнести хоть слово.
— Да?
— Музыканты уже на сцене, У тебя всего пять минут.
— Ох!.. — У нее снова свело желудок. В этот момент дверь в гримерную приоткрылась.
— Можно мне войти?
— Нет! Уходите! Где Филипп, где Диана? — лихорадочно твердила Энни. Она была на грани паники.
— Прекрати, — раздался спокойный и властный голос Марка. Он поймал ее и крепко прижал к себе, несмотря на сопротивление.
— Оставьте меня в покое! Почему здесь нет Дианы? Она всегда бывает со мной. И где Филипп? Куда они все подевались? — Девушка рванулась из объятий Марка, борясь со жгучим желанием крепко прильнуть к нему…
— Все наверху и ждут твоего выхода. Я сказал, что провожу тебя. Здесь, во Франции, ты моя гостья, поэтому я и сказал им, что сам буду заботиться о тебе. — Его руки гладили ее волосы, нежно, ласково, словно успокаивая насмерть перепуганную зверушку.
— Я привыкла, что они всегда рядом, — хмуро буркнула Энни. — Мне они нужны.
— Нет, Энни, они тебе не нужны, — мягко возразил Марк. Его губы дотянулись до ее виска. — Ты сказала, что уже взрослая, значит, тебе больше не нужно, чтобы Филипп и Диана все время были рядом.
— Но я не нуждаюсь и в вашей помощи! — воскликнула девушка, а самой уже так хотелось уткнуться лицом ему в шею. От запаха его кожи она чуть не потеряла сознание, так сильно участился у нее пульс. Ей снова вспомнились ночные кошмары, когда Марка убивали и он умирал. И слезы хлынули из ее глаз.
— Так ли, Энни? — прошептал Марк. Он провел рукой по ее спине, прижимая девушку к себе. — А мне ты нужна! Как воздух, как солнце, как небо!
Девушку затрясло еще сильнее.
— У меня были те самые кошмары, пока я отдыхала в отеле, — прошептала она. — Они повторяются снова и снова. Ну зачем вы пробудили во мне эти ужасные сновидения? Я никогда ими не страдала до встречи с вами. А теперь мне кажется, что они будут преследовать меня всю оставшуюся жизнь. Сны о том, чего я не помню…
Марк поцеловал девушку в ее мокрые глаза.
— Не думай об этом сейчас. Иди и пой.
— Я не могу, — жалобно вздохнула девушка, почти повиснув на Марке.
— Конечно же, можешь, — подбодрил он ее. — Я буду там, и ты будешь петь для меня.
Энни услышала властные нотки в его голосе, и ее измученное сердечко дрогнуло в ответном порыве. Губы Марка жадно искали ее губы, и девушка перестала противиться. Она подставила ему свои губы, обвила его шею руками, теснее прижалась к нему. Она солгала — Марк ей действительно был нужен.
Он первым вырвался из объятий, тяжело и неровно дыша, с потемневшим лицом.
— Пора идти, — выдохнул Марк и повел ее к двери.
В коридоре толпились люди, выскочившие взглянуть та знаменитость. Они улыбались ей, похлопывали по плечу, когда она проходила мимо, пожелания удачи звучали на английском и французском языках. Энни не слышала ни единого слова из всего этого, лишь заученно улыбалась и кивала в ответ, механически переставляя ноги. И вообще ей казалось, что она идет не на сцену, а на эшафот.
Марк и Энни остановились перед сценой, невидимые для зрителей. Его рука все еще обнимала девушку за плечи. Подоспели Филипп и Диана, чмокнули девушку в щечки, но и тут Марк не ослабил своих ободряющих объятий. Энни немного встревожилась от взглядов, которые ее друзья бросили на нее и Марка, в них явно читалось и любопытство, и удивление, но пока они воздержались от расспросов.
На сцене в ярком и блестящем красно-белом наряде красовался конферансье и разогревал публику, подготавливая к ее появлению, и зрители ревели во всю мочь: «Энни! Энни! Энни!» Наконец конферансье добрался до главных слов: «А сейчас перед вами выступит… — загрохотала барабанная дробь, — леди, ради которой вы все сегодня пришли. Она прибыла во Францию и начинает здесь свои первые гастроли… — Снова его речь перебила долгая дробь и громкие вопли публики. — Давайте покажем же ей, как мы ее любим… эту дикарку, эту чудную маленькую девчушку. — Его слова вновь перебили барабаны. — Энни Дюмон!»
Зрители вновь заревели от восторга. Марк чмокнул девушку в макушку и мягко подтолкнул ее вперед. Девушка, выполняя заученные движения, выбежала на черный круг посреди огромной сценической площадки, а вокруг нее бушевала разгоряченная публика. Голубой луч прожектора упал на нее. В круге света она приподняла руки в том умоляюще-беззащитном жесте, который так нравился Филиппу, что он настаивал, чтобы его подопечная именно с него начинала и им оканчивала каждое выступление: ноги врозь, руки широко разведены в стороны, словно девушка хотела обнять всех зрителей.
Приветственные крики звучали повсюду. Девушка засмеялась и сумела преодолеть внутреннюю скованность.
— Привет! Как жизнь? — по-французски приветствовала всех девушка.
— Привет, Энни! — ревела в ответ публика.
— Я так рада вас всех видеть, — продолжала Энни, наконец-то припомнив слова из сценария, написанного для нее Филиппом, и теперь все у нее пошло гладко.
К тому времени, когда надо было начинать петь первую песню, публика была приручена, Энни это почувствовала. Хотя зрители не были видны в темноте, она знала, что они смотрят на нее не отрываясь. Все волнения были забыты. Она чувствовала необычайный подъем духа.
