Игрушка для босса. Трилогия (СИ) - Рей Ольга "Iva La Rey" (читать книги регистрация .txt) 📗
Не успеваю на бедра натянуть брючки, как распахивается дверь и на пороге появляется несравненная Полина Терентьева. В строгом модном приталенном костюме цвета паприки и элегантных черно-белых полосатых туфлях. Волосы убраны в замысловатую прическу, сумочка маленькая брендовая на плече. Красивая, утонченная, мне полная противоположность.
Наверно, что-то сказать хотела, потому что так и замирает с приоткрытым ртом, а глаза постепенно увеличиваются в размерах. Таращится сначала на мое полуобнаженное тело, потом — на девушку, сидящую за столом, мирно попивающую кофе и спокойно наблюдающую за офисным стриптиз-шоу.
Рыжая приходит в ярость, разгневанно впивается наманикюренными пальчиками в аккуратные ладошки. Пытается возмутиться, но из горла вылетают только булькающие гласные звуки.
Бедная Полина Анатольевна сереет на глазах. Видимо, в ее воображении сейчас происходит такой неконтролируемый яркий всплеск, что становится страшно, как бы мозг не порвала.
ГЛАВА 19. Вернулся
Лолке не надо объяснять, что я на работе, она вполне догадлива. Быстро вскакивает с моего кресла, подхватывает свою сумку и, прошептав мне одними губами «увидимся дома», протискивается в образовавшуюся между замначальника и дверью щель. Полина тут же шарахается от нее влево, будто та носитель заразы «Эбола», а я хмурюсь из-за этой идиотской выходки, провожаю подругу глазами.
В приемной брюнетка озирается по сторонам, словно что-то или кого-то ищет взглядом. А мудрая интуиция мне тихо нашептывает, что не собирается Лолка так быстро покидать бизнес-центр. Как бы не додумалась прогуляться по коридорам, выискивая приглянувшегося ей Заречного… Но мне уже не до нее. Теряю девушку из виду, перевожу взгляд на негодующую рыжую, размышляю про себя, стоит ли карты открыть, сказать, что это просто приятельница, или пусть мучается дальше? Но не успеваю и рта раскрыть, как слышу заявление:
— Знаешь, Еремина, — шипит, аж краснеет, — это уже ни в какие ворота не лезет! Мало того, что ты каким-то макаром запудрила мозги мужчинам из высшего руководства, так еще и половину женского коллектива перетрахала. Ты вообще нормальная? Я не знаю, что думать. Ты бисексуалка? — Вижу неприкрытый ужас в глазах Полины. Неужто она искренне верит в мои сказки? Но мне отчего-то очень противно становится. И обидно за себя. Поэтому гордо вздергиваю подбородок, расправляю плечи.
— Полина Анатольевна, у Вас такое глобальное воображение, что Вам бы фантастику издавать, — джинсы уже на мне, натягиваю черную футболку, а сверху — желтый пиджак от вчерашнего комплекта. — Вам скучно в офисе, нечем заняться? Поэтому наблюдаете за развитием личной жизни сотрудников? — Подхватываю сумку и, не глядя на нее, топаю к выходу — время без десяти час.
Злость на рыжую быстро утихает. Смысл на идиотов дуться? Да и в глубине души она мне нравится — открытая и впечатлительная, порой смешная и очень красивая.
А в ее предвзятом отношении я сама виновата. Наше знакомство прошло неправильно, поэтому не сложилось общение. Но я подсознательно чувствую: это необходимо срочно менять, поэтому хочу найти к ней подход, возможно, подружиться. Есть между нами некая невидимая связь, необъяснимая тонкая ниточка, притягивающая друг к другу. Но как все исправить, я не знаю!
— Ну и самомнение! — скрещивает на груди руки и идет за мной. — Просто хочу предупредить: не сталкивай Германа и Антона лбами, между ними и так непростые отношения, а это отрицательно влияет на прибыль, — догоняет меня, топает рядом. Произносит вежливее, наверное, справилась с внутренней истерикой: — А лучше вообще не лезь к ним, разве не понятно: они — птицы не твоего полета! Найди себе мальчика или девочку своего круга и живи спокойно. Зачем тебе американские горки? — пытается в лицо заглянуть, проверить, видимо, дошло ли до тупоголовой.
Ох, достала со своими нравоучениями! — Фыркаю. Не маленькая, в мамочкиных советах не нуждаюсь. А про себя печально усмехаюсь.
Да не нужна я ни одному, ни другому. Для Германа я лишь игрушка, развлечение, чтобы не зачахнуть от скуки и не потонуть в многочисленных нудных рабочих бумажках. А Антона уязвленное самолюбие гложет, хочет произращение отомстить за «динамо» его высочества в питейном заведении. Вот и все, никакой бедной Золушки не существует. Скорей, «Репка» — кто быстрей с корнем вырвет.
Вместе выходим на улицу. Черный «мерседес» тут же к вестибюлю подают. Забираемся на заднее сидение, каждый к своему окну отодвигается, не разговариваем больше.
Я только сейчас понимаю, что Терентьева едет туда же, куда и я. Вот и подтверждение моим догадкам. Не интересна я Грановскому как девушка, просто по работе вызвал и меня, и Полину. Наверное, из аэропорта сразу на встречу отправимся.
От этих посетивших неожиданно горьких мыслей становится так печально на душе, что хочется, прикрывшись искусственной волчьей шкуркой, повыть на полную луну, а потом голышом побегать по лесу. Может, полегчает.
Каждый занят своими делами. Я захватила из дома ноутбук, пытаюсь работать, хотя удается с трудом — слабый вестибулярный аппарат назойливо о себе напоминает.
Машину покидаем у здания аэропорта. Идем рядом. Полина не пытается от меня оторваться, убежать. Видимо, тоже, как и я, не любит массовые скопления народа, особенно сейчас, когда по центральным каналам все чаще говорят о терактах в общественных местах. А я все же жалею, что в автомобиле, пока были наедине, не попыталась наладить контакт — вряд ли в ближайшее время мне выпадет еще один шанс.
Рыжая поднимает голову, ищет на табло нужный рейс из Америки, отправляется к указанному выходу, а я, как послушный ослик, шлепаю за ней. Подходим, останавливаемся рядом с остальными встречающими, ждем большого босса.
Чувствую себя странно, слишком взволнованно, нервозно. В организме все непонятно натягивается в предвкушении. Настроение неоднозначное, эмоции перемешались между собой, переплелись. То хочется сбежать, то смеяться в голос.
На месте стоять не получается, начинаю мельтешить туда-сюда за спиной Полины. Потом одергиваю себя. Что за приступ сумасшествия? Приказываю ногам замереть, достаю из сумочки зеркальце, чтобы поправить макияж. Убираю осыпавшуюся тушь, губы подвожу. Сердце раскатисто отбивает ритм в грудной клетке. Да что со мной такое?!
Рейс Грановского уже объявили. Потянулись муравьиной тропой утомленные, сонные пассажиры. Дети хнычут на руках у родителей, а кто постарше — помогает с вещами. Я чуть за Полину отступила, спряталась, не знаю, чего ждать от Самосваловича, да и от собственного организма тоже, слишком неуправляемо себя ведет.
Наконец-то появляется. Одет как мальчишка: широкие льняные брюки, низко сидящие на узких бедрах, сверху смешная, свободно болтающаяся футболка с высунутым вперед красным языком и — естественно, куда без них! — любимые открытые шлепки. Кому скажешь, не поверят, что это руководитель престижной компании. Визуально смахивает на своенравную знаменитость — актера или певца, — прилетевшую на съемки или выступление.
Но таким он мне нравится больше всего. Настоящий, свободный, открытый. Волосы растрепаны, глаза хоть и усталые, но смешливые и яркие, улыбается. На плече небольшая спортивная сумка, в ладони телефон. Хромает. Даже сильнее, чем до отъезда. В груди самовольно поднимается чувство возмущения. Его там лечили или калечили?!
Находит меня глазами, соприкасаемся взглядами. Я не могу от него оторваться, словно приклеилась, почему-то теряю дыхание, замираю. А он опускает на пол багаж, призывно раскидывает руки в стороны, словно приглашая в объятья. И только одними губами беззвучно произносит: «Иди ко мне, мышонок».
От столь откровенного проявления эмоций я невольно теряюсь. Оглядываюсь за спину, чтобы убедиться: это для меня, а не для Полины или еще кого-то. Делаю шаг навстречу, но тут же, обуреваемая сомнениями, останавливаюсь. Не знаю, стоит ли позволять ему слишком многое, а себе — поверить в иллюзию.
