Любовь по смете не проходит (СИ) - Винд Дасти (читаем книги TXT) 📗
— Аня, пни своего героя-любовника. Какого лешего он трубки не берет?
— Секунду, — я протянула мобильный Жене. — Твой зам.
Шершнев закатил глаза.
— Да, Леш. Приветствую. Да, помню. Уже тебе звонил? Ага, понял. Ну, скажи, смартфон перегрелся, а я уже еду. Да понял я тебя, не ори. Отбой.
— Потеряли?
— Да, ждут.
Я пересела на свое сидение, и Шершнев вернул мне мобильный. Мы замолчали, каждый думая о своем. Мне хотелось, чтобы Женя сегодня остался со мной, потому что на смену уверенности в собственных силах, пришло ощущение неопределенности, тупика. Женя ничего не обещал. Он просто свалил на меня свою правду и снова закрылся. Да, я понимала, что подобное признание равносильно признанию в любви, но что же дальше?
Куда мы двинемся?
Будет ли он готов ради меня оставить работу? А что если…
Я вздрогнула и тряхнула головой, отгоняя нехорошее.
— Женя… Останься со мной.
— Не могу, — он грустно посмотрел на меня. — Сегодня никак. Ты же понимаешь…
— Да, конечно.
"Но почему ты не понимаешь, что мне страшно? Что я боюсь и за тебя, и за себя?"
"Кто я в твоей жизни? На что ты готов ради меня, ведь я… Ведь я хочу вопящее, творящее беспорядок, хаос и счастье будущее! Потом, позже. Может, через три-четыре года, но… Но если проблема есть сейчас, не стоит ли подумать об этом заранее?
"Я запуталась. Мне нужна капелька твоей уверенности, силы и терпения. Ты ведь смог пережить это, смог принять и…"
И тут меня озарило.
Женя не смог это принять.
Он от этого отказался.
В доме было тихо, поэтому я шла на цыпочках и почти не дышала — боялась разбудить родителей. Витя и Саша уехали к себе, остался только Коля — старший сын старшего сына. Пашка с Марго спали на втором этаже, в гостиной, а я коротала ночь в своей старой комнате. Сон не шел. Я думала, думала. Ни о чем и обо всем сразу. За окнами трещали сверчки, квакали лягушки — и так здесь было спокойно и уютно, что на миг мелькнула мысль: "А если все бросить?". Я замотала головой. Ну уж нет — Женя теперь мой, и я все сделаю, чтобы у нас было будущее.
Вот только какое?
С первыми петухами я высунулась в коридор и прошмыгнула на кухню. Налила себе стакан домашнего кваса и вышла во двор. Было довольно прохладно, поэтому я вернулась в прихожую и взяла "дежурный" плед. Где-то скрипнула дверь, я замерла, как вор, пойманный с поличным, но в коридор никто не вышел. Пожав плечами, я вернулась во двор. Села на резную, широкую скамейку перед клумбами, поставила рядом квас и завернулась в плед.
С детства я любила встречать рассветы — часами глазела на небо, наблюдая, как гаснут знаки Зодиака и бисеринки Млечного пути, великолепного и величественного без городского света. Только теперь что-то изменилось. Во мне, а не в мире вокруг. Раньше в тишине сада я отдыхала от шума дома и большой семьи, чувствуя себя свободной и невообразимо счастливой, а теперь, даже на любимой скамейке, мне было неуютно и, сколько не кутайся в плед, зябко.
По небу, вспыхнув и вмиг погаснув, пронесся метеор, но я успела загадать желание. Покрутила на запястье браслет, нашла звено с падающей звездочкой и ещё раз повторила заветное. На глаза навернулись слезы, но погрустить мне не дали. Снова скрипнула дверь, потом доски крыльца. Я не обернулась, только сдвинулась в сторону. Кому-то тоже не спалось. Понадеялась, что ко мне вышел папа, но на скамейку опустилась, запахнув теплый халат, Марго.
— Не могу уснуть на новом месте, — пожаловалась она.
— Петухи разбудили? — усмехнулась я, смаргивая слезы.
— И они тоже. А ты что не спишь?
— Не знаю… Думаю.
— О чем? Почему Женя всегда выбирает работу? Над этим размышляешь?
— Нет, — я скрестила руки на груди, один локоть положив на подлокотник. — На его месте я бы поступила также.
— Серьезно? — Марго порылась в карманах халата и достала пачку сигарет. — Будешь?
— Я не курю.
— Я тоже. Это Пашкин халат. Но что-то мне хочется подышать табаком. Знаю, вредно и некрасиво, но…
Щелкнула зажигалка. Марго затянулась и, выдохнув, заговорила:
— Хорошие у вас родители. Добрые, душевные. И дом огромный, и семья дружная. Мечта…
— Мечта, — согласилась я.
— Значит, с Пашкой я не ошиблась.
— Ты любишь его?
Маргарита кивнула.
— Сама удивляюсь. Ведь совсем не мой типаж, а так зацепил. Простой он, без всяких заморочек, тайн и высокомерия.
— Ты о Жене?
— Я о своем прошлом окружении, — она стряхнула пепел в жестянку у ножки скамейки. — И о Жене тоже. Тебе не тяжело с ним?
— Не тяжелее, чем со всеми.
— Как интересно, — она вздохнула и испытующе посмотрела на меня. — А он рассказал… Хм… Да… Рассказал, по глазам вижу. Значит, не все потеряно.
— Зачем ты вышла за него замуж? — спросила я.
— Зачем? — она грустно улыбнулась. — Понимаешь, когда от сердца уже ничего не остается, начинаешь думать исключительно головой. Любви не хочется, потому что любовь большинства мужчин — это мука. А хочется спокойствия, предсказуемости, постоянства, чтобы тебя никто не трогал. Женя ведь тоже этого хотел. Я так думала, по крайней мере. А оказалось, что ему все равно. Он женился на мне из-за родителей и этой сучки, его тетки. Кстати, — Рита взмахнула рукой, и пепел с сигареты посыпался в траву. — Ой… Черт… Да, берегись Инны. Она — отвратительный человек. Считает, что всегда и всюду права. Вечно сует свой нос в чужую семью, особенно любил лезть в Женину жизнь. Знаешь, я очень удивлена, что она до сих пор не прицепилась к тебе. Либо Женя тебя хорошо скрывает, либо убедил ее в том, что отношения с тобой — всего лишь временная интрижка.
— Приятного мало.
— Согласна, — Марго кивнула. — Она мне такие речи вещала, когда мы решили разводиться, что я, хоть и не робкого десятка, чувствовала себя последней тварью. Она до сих пор свято верит, что только из-за моей жестокости и нелюбви Женя решился уйти. Что он, бедный и несчастный, от безысходности опять связался со своею Натой, от которой его, взрослого мужчину, нужно, оказывается, беречь.
— С Натой?
Рита поджала губы.
— Его роковая женщина. Ты ещё с ней не сталкивалась?
— Нет… — я помнила о звонке на рассвете, но решила промолчать.
— Надо же. А Женя тебя бережет. Или лапшу на уши вешает, как посмотреть.
Тебя забыли спросить.
— Так что за Ната? — напомнила я.
— Грандиозная ошибка бурной молодости. Он же учился не здесь, ты в курсе? Убежал из-под крыльев матери и когтей Инны, получил свободу и воспользовался ей по полной. С Натой он, кажется, познакомился в каком-то клубе или забегаловке. Подробностей я не знаю. Девчонка из самых низов, из компании отморозков. Пронюхала, что у парня родители — богачи, и начала с него тянуть. Александр Владимирович, Женин отец, деньги перечислял не глядя, а Инна заподозрила, что что-то не так. Собралась, никому ничего не сказав, и приехала к племяннику. Два дня искала, потому что на съемной квартире его не было уже неделю. Нашла в каком-то кабаке или притоне. Начала права качать, позвонила его матери. Скандал за скандалом, деньги они ему давать перестали. А Женя на все плюнул и пропал с этой своей Натой. Надолго. Почти на год. Они его где только не искали — и в полицию заявление писали, и детективов нанимали. А нашелся он сам. Попал в ментовку, за драку, прямо как Пашка. Оказывается, жил он в какой-то хибаре с этой своей Натой, за деньги рисовал картинки на улице, а ночью подрабатывал грузчиком. Конечно, Нату такое развитие событий не устроило. И в одно утро, придя с работы, Женя нашел ее в постели с любовником. Любовнику досталось так, что в себя парень пришел только через сутки, а Женю забрали. Пробили по своим каналам — а его ищут. Тут же приехали родители, оплатили расходы на лечение горе-любовника, добились снятия обвинения по соглашению сторон и увезли сына домой. А Ната на время пропала. Не знаю, может, они и ей денег дали, только все равно ненадолго хватило…
