Это не измена (СИ) - Тес Ария (полная версия книги TXT, FB2) 📗

— Нет.

— Нет, что?!

— Я вернусь домой.

— Правильное решение, никому не нужны лишние проблемы. Мне плевать, как вы будете жить, но на публике все должно быть тихо, а главное красиво и счастливо. Ты поняла?

— Да.

— Отлично. Передай мне соль, Свет.

Глава 15

Алиса

Я не могу здесь оставаться. Резко поднимаюсь и сбегаю в ванну, где снова стараюсь изо всех сил вспомнить, как дышать. За мной почти сразу приходит мама, которая уводит меня в спальню, где я могу уже не сдерживаться. Рыдаю так горько, лежа у нее на коленях, долго и упорно. Мне очень хочется выплюнуть из себя все те душащие эмоции, хотя я и знаю, что так это не работает. Они все равно там. Внутри моего разбитого вдребезги сердца, проросли, как многовековой дуб, глубоко в душу.

— Алиса, все будет хорошо, — после того, как я успокаиваюсь, мама шепчет, нежно поглаживая по голове, — Все будет хорошо, поверь мне.

— Как все будет хорошо, мам? Отец так жестоко со мной поступил, а Олег…мам, он меня ненавидит.

— Это не так, поверь. Олежа умный мальчик, он понимает, что ты здесь не при чем.

— Но он меня не любит.

Поднимаю голову и смотрю ей в глаза.

— Понимаешь, мам? И никогда не любил. Он притворялся все это время.

— Алиса, любовь в браке не главное.

— Как ты можешь так говорить?

И вдруг я понимаю «как». Не знаю почему, но неожиданно я вижу в ее глазах то, чего раньше никогда не замечала, может потому что никогда раньше и не знала, что такое горький вкус разочарования. Сейчас знаю, и сейчас вижу в маме тоже самое, что в своем отражении.

— Мамочка…ты знаешь, да? Ты все знаешь…

— Алиса…

— …Что он делает за твоей спиной. Ты знаешь и…терпишь.

— Алиса, брак — это сложно.

Мама вдруг становится холодной и черствой, потом поднимается с кровати и подходит к окну, а обняв себя руками тихо добавляет.

— Отношения между мужчиной и женщиной не ограничиваются «жили долго и счастливо». Это не конец, а начало, Алиса. «После» наступает реальная жизнь.

— Но даже мое «до» было лишь фикцией.

— Пока ты не знала, ты была счастлива.

— Но теперь я знаю и хочу развестись.

— Это невозможно.

— Мама, пожалуйста, — умоляю, подползая к ней ближе, — Пожалуйста, помоги мне его убедить.

— Исключено.

— Но почему? Я хочу счастья, хочу, чтобы меня…любили, мам. А не все это…

— Ты меня не слышишь, Алиса! Пойми же ты наконец, что одной любви для счастья мало!

— А чего много? — усмехаюсь, стирая слезы тыльной стороной ладони, — Сидеть в красивом доме и знать, что твой муж скачет по чужим койкам?! Этого достаточно для счастья?!

— Алиса…

— ЧТО?! Он спит с моей лучшей подругой. Как давно ты знаешь?!

Мама молчит, но стыдливо отводит взгляд, а я понимаю без слов — давно. Это длится очень давно, но сколько?

— Сколько это продолжается, мам?

— Это сейчас не имеет значения.

— Он тебя не любит.

— Моей любви хватит на нас двоих. Двадцать пять лет хватает и будет хватать дальше.

— Господи…послушай только себя, мам! Что ты говоришь такое?! Что он с тобой сделал?! Загипнотизировал что ли?!

Но она снова смотрит мне в глаза, и я снова понимаю, потому что снова узнаю этот взгляд — она просто его любит. Поэтому терпит. Поэтому будет терпеть дальше. И выбирать его.

— Я поняла.

— Алиса…

— Нет, оставим, — тихо отвечаю, стоя у двери, — Ему зачем-то нужен наш брак, и ты будешь поддерживать его и дальше, потому что не видишь ничего плохого в произошедшем. Сама ведь живёшь также, а значит и я смогу, да? Буду сидеть в красивом доме и закрывать глаза на шлюх своего мужа, а вместо того, чтобы быть сильной — накрывать красивые столы и улыбаться до боли в щеках.

— Все не так.

— А как?

— У меня есть ты, — улыбается она, — Ты — мое чудо, Алиса.

— А у меня нет такого чуда.

— Будет.

— Нет. Я не хочу ребенка от лжеца, труса и предателя. В этом браке у меня никогда не будет детей, мама. Этого никогда не будет!

Выхожу из комнаты и плотно закрываю за собой дверь, а вниз спускаюсь, как в тумане. Вся моя жизнь теперь кажется мне одним сплошным, мыльным пузырем, где отец — тиран и деспот, а мать — слабая, блеющая овца. Муж? Срисовываю, как он смотрит на меня слегка пьяными глазами, и понимаю: там все совсем печально. Он на низком старте, я же вижу, хочет сбежать из этого дома, ну давай сбежим. Не думаю, что ты сможешь сделать мне еще больнее.

А зря.

В такси мы сидим по разные стороны заднего сидения, молчим. Каждый думает о своем, наверно, хотя более вероятно об общем. Интересно, как сильно его бесит тот факт, что придется вернуться домой вместе со мной? И еще интересно, водил ли он ее в нашу квартиру? Я спросить боюсь до ужаса, да и не уверена, что услышу правду, но уверена, что на эту постель лягу только под страхом смерти. Да и нет там ничего для меня. Одна сплошная ложь и неприязнь.

Поэтому когда мы заходим в тихую, темную квартиру, где все кажется каким-то вдруг чужим и далеким, я сразу поворачиваю в сторону гостиной, но не тут то было. Олег грубо и сильно хватает меня за локоть, а потом буквально вбивает в стену рядом с дверью. Я стукаюсь головой, сама еле дышу от страха. Там, в доме отца, я чувствовала всю его бурю, но не думала, что она настолько огромна. Какой не было никогда…

Молча хлопаю глазами и смотрю на него — Олег на меня. Знаю, что больше он не собирается ничего скрывать, мне пора бы привыкнуть к такому выражению лица абсолютной ненависти и дикого раздражения. Взгляд полыхает, мышцы на щеках сжимаются, а пальцы на моем горле не давят, но я уверена — легко могут, стоит их хозяину хотя бы немного отпустить самоконтроль.

— Ты… — наконец выплевывает он, — Мелкая, капризная сучка.

Срабатывает какая-то странная, защитная реакция. Я упираю руки ему в грудь и пытаюсь оттолкнуть, наверно потому что какая-то часть меня до сих пор боится увидеть все, как есть. Но Олега мало что может остановить. Наверно, если бы он меня любил когда-нибудь…Но он то не любил и не любит, а мои жалкие попытки, как мертвому припарка. Он резко вжимается в меня всем телом, а лоб упирает мне в висок — очень уж угрожающе. Настолько, что этого достаточно, чтобы я снова застыла.

— Для тебя все это игры, да? Сказки? Ну да, куда же Алиса без сказок, только послушай меня очень внимательно. Еще раз ты произнесешь имя Алены при своем папаше — ты пожалеешь. А если с ней что-то случится, я тебе такую «сладкую» жизнь устрою, мало не покажется.

— Он бы ничего не сделал…

— Мне насрать! Я не собираюсь рисковать! — орет, и я сжимаюсь и жмурюсь, — Ты, видимо, действительно слишком тупая, если не понимаешь, кто твой чертов папаша на самом деле! Слышала его?! Улыбайся — это все, что требуется!

— А если не буду, что тогда?! Ударишь меня?!

Откуда взялась такая смелость — без понятия. Я смотрю ему точно в глаза, а потом со всех сил пихаю в грудь, чтобы наконец освободиться. Хотя бы физически. Он в ответ усмехается. Потирает губы, пару раз кивает, а потом возвращает внимание на меня и жмет плечами.

— Если бы я хотел тебя ударить, я бы уже это сделал.

— Попробуй только, — жмусь, но все равно нос задираю, — И твоей шлюхе крышка.

— Не смей ее так называть!

— У тебя органическая непереносимость правды?!

— У меня органическая непереносимость тебя, твою мать! Твой папаша дал мне полный карт-блан, так что подумай ещё раз, стоит ли следовать моим советам! Отвечу сразу: хочешь развода?! Тогда да! Я о нем мечтаю с самого дня нашей росписи! Улыбайся и делай все, что тебе было сказано, чтобы мы наконец получили свободу друг от друга! Я этот день буду отмечать, как сранный праздник!

Вся моя храбрость схлопывается и тухнет, когда Олег разворачивается и уходит в сторону своего кабинета, дверь которого шлепает так, что если бы приложил хотя бы еще немного силы — снес бы стену. А я так и стою одна в коридоре, сжимаю себя руками и тону в океане своей боли.