Новый Орлеан - Мэтьюз Клейтон Хартли (бесплатные онлайн книги читаем полные версии TXT) 📗
Потому он и не обременял себя лишним имуществом.
И все же для его требований квартира была достаточно просторной, а мебель по своим размерам соответствовала габаритам Брета. К обстановке он добавил несколько собственных вещей: солидную и массивную стереоустановку с роскошной дорогой коллекцией джазовых записей в исполнении Джелли Ролла Мортона, Кида Ори, Сачмо и других, множество книг, свидетельствующих о разнообразии литературных вкусов хозяина, и репродукции наиболее ярких работ Лотрека, Сезанна и Ван Гога.
Был там и еще один принадлежащий лично Брету предмет — гигантская кровать королевских размеров, которая занимала большую часть спальни. Но она была ему по росту, к тому же прекрасно подходила для любовных забав.
После недолгой экскурсии по квартире Лина заявила:
— Мне так нравится, Брет! Понимаешь, она такая… твоя, если это звучит не слишком банально.
Многие женщины, завидев кровать, рассматривали ее восхищенными глазами, с напускной застенчивостью отпускали комплименты интимного свойства и даже присаживались на нее, чтобы испробовать мягкость матраса. Лина же удостоила ее лишь беглого взгляда. Брета, напряженно ожидавшего ее реакции, это очень порадовало.
По дороге сюда Лина по большей части хранила молчание. Сейчас же она говорила с ним легко и непринужденно, не осталось и в помине той полузаигрывающей, полусмущенной манеры, к которой он успел привыкнуть за последние несколько дней. Она, казалось, перешла какой-то рубеж в их отношениях и доверилась ему полностью.
Брета тем не менее продолжали терзать тревоги и страхи. Он поставил старые джазовые записи, взбил подушки, поправил несколько книг и наконец сумел выдавить из себя:
— Может, хочешь чего-нибудь выпить, Лина?
— Брет… — Она улыбнулась ему, но лицо оставалось серьезным. — Успокойся, милый. Хватит хлопотать по хозяйству. Иди ко мне.
Лина протянула к нему руки.
Она назвала его милым! Брет подошел к ней и осторожно обнял.
— Можно подумать, ты меня боишься, — уткнувшись лицом ему в грудь, приглушенно проговорила Лина.
— Боюсь.
Она подняла голову и взглянула ему в глаза.
— Да почему же. Господи? Боишься сломать?
Женщины вовсе не такие уж хрупкие.
Она поднялась на цыпочки и поцеловала его». Ее теплые губы хранили привкус бренди. Язык Лины скользнул ему в рот. Брет изо всех сил стиснул ее в объятиях. Она не отшатнулась, с жаром ответив на его поцелуй.
Через несколько мгновений она слегка отодвинулась и невнятным голосом проговорила:
— Видишь? Я же не сломалась. А теперь… как насчет этой твоей гигантской Кровати?
Они перешли в спальню. Еще до того как Брет успел снять брюки, Лина сбросила с себя зеленое мини-платье, колготки и черный бюстгальтер. Пытаясь ставшими непослушными и неуклюжими, как сосиски, пальцами расстегнуть пуговицы рубашки, он замер, не сводя с нее глаз. Фигура у Лины была само совершенство — маленькие розовые груди, плоский, как у мальчишки, живот, курчавые светлые волосы на лобке, сквозь которые виднелись умопомрачительные губки, и длинные-длинные прелестные ноги, невероятно длинные, учитывая ее небольшой рост.
Брет с трудом перевел дух. Она со смехом подбежала к нему и расстегнула рубашку. Он отступил на шаг назад, чтобы снять трусы. При виде его взбухшего пениса глаза Лины расширились.
— Вот это да! — выдохнула она.
Прикрыв глаза трепещущими веками, Лина протянула руку и стала ласкать его. Брет застонал и понес ее к кровати.
Опасения его оказались напрасными. Стискивая его плечи крошечными ладошками, она, прижатая к кровати весом его тела, посмеивалась над его неловкими осторожными попытками проникнуть в ее лоно. Одним умелым движением бедер Лина заставила его войти в нее до самого конца, и они зашлись в неистовой дрожи соития. Лина отвечала на каждое его движение; впиваясь ему в спину, ее длинные ногти, словно шпоры, подстегивали Брета к еще более могучим усилиям.
В миг их одновременного оргазма Лина шепнула ему на ухо:
— Я люблю тебя, Медвежьи Когти! О Боже мой, милый, да, люблю, люблю, — и прикусила ему мочку уха. Охваченному неземным экстазом Брету боль от укуса показалась булавочным уколом.
После того как к ним вернулся рассудок и они в полном блаженстве растянулись бок о бок на кровати, Лина вытерла бумажным носовым платком кровь с его уха и прошептала в него:
— Теперь видишь? Нечего было бояться, понял?
— Но у меня такой чертовски здоровый… — Он запнулся и пристально посмотрел ей в глаза. Они были так близко, что он видел в них свое двойное отражение. — Так ты догадалась, что я, боялся сделать тебе больно?
— Да, милый. Но ведь эта проблема отпала, так?
Ты самый ласковый, самый нежный из всех, кого я знала. Думаю, именно в этом одна из причин, почему я тебя люблю. Одна из многих.
— Я тоже тебя люблю, Лина. Только вот не знал, как ты… ведь ты ни одним намеком…
Она перекатилась на него и прижалась лицом к курчавой поросли на его груди.
— Какие намеки, милый, я страстно тебя люблю.
И попробуй только не верить!
— Лина, помнишь, мы говорили, что я боюсь? Я хочу кое-что тебе рассказать…
— Все, милый. — Она пошарила пальцами по его лицу и закрыла ему рот ладонью. — Все, молчи. Не говори ни слова.
— Нет, мне нужно сказать тебе. Я просто должен сказать тебе.
Что-то в его голосе насторожило Лину, и она села в кровати.
— Ладно, Брет, если считаешь, что должен, тогда говори…
Лина устроилась поудобнее и прислонилась спиной к стене. Она, нисколько не стыдясь своей наготы, а возможно, вообще забыв о ней, даже не потрудилась натянуть на себя простыню. Открывшийся Брету вид не давал собраться с мыслями, и он заставил себя отвести глаза от соблазнительной картины.
— Слышала, что произошло на балу вчера, вечером, какого дурака я свалял?
— Говорили что-то такое… То есть не о том, что ты свалял дурака, а что случилась какая-то перебранка.
— Перебранка! Ничего себе!
Торопясь и путаясь в словах, Брет выложил Лине все о своих страхах, о том, что он трус и панически боится физических столкновений, о попытках восполнить этот недостаток чрезмерной дерзостью и о том, как по-дурацки он вел себя вчера вечером, опустив, впрочем, эпизод с перезрелой поклонницей в саду за домом.
Лина, не сводя глаз с его лица, внимательно выслушала Брета в задумчивом молчании. Когда он завершил свой рассказ, она убежденно проговорила:
— По-моему, ты просто чудо, Брет.
— Считаешь, это… Что? Ты что, женщина, меня вообще не слушала?
— Слушала. Не пропустила ни одного слова, — спокойно ответила Лина. — И считаю, что ты просто чудо. Много ли мужчин, чувствующих то же, что и ты, смогли бы заставить себя играть в футбол? Неужели не знаешь, что мы все боимся того или другого, но не находим в себе мужества признаться в этом?
Только настоящий мужчина может признаться в своих страхах. А еще большая храбрость требуется для того, чтобы вопреки нашим страхам поступать так, как должны. Допускаю, что в нашем мире существуют люди, не испытывающие страха ни перед чем… Ну и что? Кто лучше, скажи мне, тот, кто, не ощущая страха, идет на разъяренного бешеного слона, или тот, кто весь дрожит от страха, но все равно идет на разъяренного бешеною слона? Давай, скажи мне!
Брет слушал ее и не верил своим ушам, в душе у него росло ликование.
— Не могу поверить, правда не могу! Говорю же тебе, что я трус, а ты мне в ответ несешь невесть что!
— Трус? Чушь какая-то, — невозмутимо парировала Лина. — Милый, все, что я сказала, чистая правда, каждое слово.
Впервые за многие годы Брет ощутил, во всяком случае в присутствии других, как у него на глазах наворачиваются слезы. В попытке скрыть их, он притянул Лину к себе и прижал ее голову к своей груди.
— Я люблю тебя, Лина, — хрипло выдохнул он.
— И я тебя люблю. Брет… завтра ты хочешь быть на платформе рядом с сенатором… из-за того, что ты мне сейчас рассказал?
— Отчасти да. Но по-моему, я просто обязан это сделать. — Он весь напрягся в ожидании ее протестующих упреков.
