Неожиданный роман (Мой нежный ангел) - Стил Даниэла (читать хорошую книгу .TXT) 📗
— Если ты действительно этого хочешь… — начала она неуверенно. — Знаешь, вокруг него много специальных машин вроде компьютеров, которые иногда принимаются пищать или гудеть, к тому же ему в нос и в вены вставлены такие трубки…
— Какие трубки? — заинтересовался Джеми.
— Прозрачные. Пластмассовые. Вроде соломинок, через которые пьют кока-колу…
— А мне разрешат их посмотреть?
Лиз знала, что детей не допускали в травматологическое отделение. Но, может быть, если она, предварительно объяснив ситуацию, попросит Дика Вебстера сделать для нее исключение, он пойдет ей навстречу.
Вечером Дик снова должен был выйти на дежурство, заменяя заболевшего коллегу, а Лиз обещала Питеру, что опять приедет к нему сегодня. Надо попробовать.
— Я спрошу, — пообещала она, нежно прижав сына к груди. — Я люблю тебя, Джеми. — Голос ее дрогнул. — Не бойся, Питер поправится, и все опять будет хорошо.
— Ты обещаешь, что он не умрет, как папа?
— Обещаю, — кивнула она, стараясь скрыть слезы. — Честное слово!
— Честное-пречестное?
— Честное-пречестное, — улыбнулась Лиз. — Сегодня вечером я снова поеду в больницу и узнаю, можно ли тебе навестить брата. Кстати, ты же можешь поговорить с ним по телефону! Сейчас я позвоню в больницу и попрошу, чтобы ему дали трубку!
— Правда можно? — Глаза Джеми загорелись от восторга.
— Конечно, — решительно кивнула Лиз, коря себя за то, что эта мысль не пришла ей в голову раньше. Не только Джеми, но и девочки были бы рады услышать голос Питера.
Они вместе спустились вниз, и Лиз, набрав номер травматологического отделения, попросила передать аппарат сыну. Через несколько секунд она услышала в трубке слабый, хриплый, но до боли родной голос. Разговаривая с Джеми и сестрами, Питер обещал вернуться домой как можно скорее и велел им вести себя хорошо, чтобы не огорчать маму. Он также предупредил Джеми, чтобы он был как можно осторожнее в бассейне и не повторял его глупостей.
— Мне вас очень не хватает, — закончил он. Лиз, которая слушала по второму аппарату, показалось, что в его голосе прозвучали слезы, словно Питер снова стал маленьким мальчиком. Поэтому она поспешила заверить его, что через пару часов снова подъедет в больницу.
— Но если ты действительно чувствуешь себя хорошо, — сказала она, — я хотела бы поужинать дома.
— Да, мам, конечно! — отозвался Питер. — Слушай, а может быть, ты и мне привезешь что-нибудь перекусить?
— Что, например? — Насколько она знала, его пока кормили только жидкой пищей. Дик Вебстер планировал перевести его на пюре и каши только завтра.
— Например чизбургер, — сказал Питер, и Лиз, не удержавшись, рассмеялась.
— Похоже, ты действительно поправляешься! — воскликнула она. Вчерашний день, когда она буквально умоляла его открыть глаза и сказать хоть что-нибудь, вспоминался ей теперь как страшный сон. — И все же мне кажется, с чизбургерами и прочим лучше подождать хотя бы день-два. Потерпи немного, милый, ладно?
— Я так и знал, — разочарованно протянул Питер.
— Ладно, увидимся вечером.
Она положила трубку и вернулась в гостиную. Джеми тут же взобрался к ней на колени и сунул в рот палец. Теперь он выглядел значительно веселее, чем полчаса назад, — разговор с братом буквально вернул его к жизни.
Когда Джеми успокоился окончательно и отправился поиграть во двор, Лиз позвонила в контору. Она боялась, что из-за чрезвычайного происшествия с Питером ей придется полностью менять свои планы, но Джин заверила, что за время ее отсутствия ничего важного не произошло. Ей удалось перенести несколько деловых встреч и одно судебное слушание на конец следующей недели. Лиз поблагодарила секретаршу за принятые меры, однако этот разговор еще раз напомнил ей о том, что вся ответственность за финансовое благополучие семьи лежит теперь только на ее плечах. Подменить, поддержать, наконец, просто взять на себя сложное дело теперь было некому — Лиз приходилось самой отвечать за все. Едва ли не впервые за прошедшие девять месяцев она полностью осознала, насколько это нелегкое бремя.
Она все еще думала об этом, когда ближе к вечеру вернулась в больницу и поднялась в травматологию.
Дик Вебстер уже вышел на дежурство. (Оказывается, он даже никуда не уезжал — просто пообедал и поспал в ординаторской несколько часов.) Когда Лиз появилась в коридоре, он улыбнулся ей и помахал рукой. Примерно через час он зашел в палату, чтобы проведать Питера и немного поболтать с ним.
— Ну, как поживает наш главный пациент? — спросил он шутливо, внимательно разглядывая установленные возле кровати мониторы.
— Неплохо, мне кажется, — ответила за Питера Лиз. — Когда я звонила сюда из дома, он просил привезти чизбургер. По-моему, это неплохой знак. А вы как считаете?
Она тряхнула головой, стараясь убрать упавшую на глаза рыжую прядь. Когда Дик вошел в палату, Лиз как раз массировала сыну плечи. Он жаловался, что от долгого лежания они затекают. Кроме этого, Питер все еще страдал от головной боли, несмотря на болеутоляющие таблетки, которые сиделка приносила ему через каждые полтора часа.
— Я считаю, все идет просто отлично, — ответил Дик Вебстер. — Думаю, завтра ему уже будет можно переходить на твердую пищу.
— Правда? — восхитился Питер.
— Правда. Мне кажется, ты из тех парней, которые чем больше едят, тем скорее поправляются, — пошутил он, но Питер воспринял эти слова с восторгом. Жидкие овощные бульоны, каши и протертые овощи никогда не были ему по вкусу.
Тем временем Дик Вебстер сделал несколько пометок в карте Питера и вышел в коридор. Лиз последовала за ним.
— Я хотела просить вас об одном одолжении, доктор… — начала Лиз, и Дик повернулся к ней. Сегодня на нем был костюм жизнерадостного светло-голубого оттенка, но серое от усталости лицо и всклокоченные волосы выглядели так, словно он не спал по меньшей мере неделю. И Лиз знала почему. Из обрывков разговоров сиделок она поняла, что два часа назад в больницу поступили жертвы крупной автомобильной аварии, случившейся на скоростной трассе при выезде из Сан-Франциско, в том числе — трое детей. Двое из них умерли, не приходя в сознание, и Дик чувствовал себя подавленным.
— Что вы хотите? — спросил он суше, чем намеревался.
— Я знаю, что к вам в травматологию обычно не пускают детей, — сказала Лиз, и Дик Вебстер кивнул. Он считал этот запрет оправданным — каждый ребенок был ходячей фабрикой микробов, а его пациенты зачастую были не способны противостоять даже самой слабенькой инфекции. Но выражение лица Лиз было слишком серьезным, чтобы Дик мог отказать, не выслушав ее до конца.
— За последние несколько месяцев, — проговорила она медленно, — мы все пережили слишком многое.
И детям досталось больше моего. После того, как их отец погиб… — Голос ее дрогнул. Лиз все еще было трудно произносить это слово. — В общем, мой младший сын очень расстраивается из-за брата. Он боится, что Питер тоже умрет, как папа.
— Сколько лет вашему младшему?
И снова Лиз заколебалась, прежде чем ответить.
Внимательно глядя на Дика, она пыталась понять, как следует говорить с ним. В конце концов Лиз все же решила довериться врачу.
— Десять, — ответила она. — Но Джеми не совсем обычный ребенок. Он родился раньше положенного срока и мог умереть. В больнице его держали в специальной барокамере, но кислород, который ему давали, вызвал необратимые изменения… В общем, это ребенок с задержкой умственного развития, и именно поэтому он переживает и боится больше, чем девочки. Вот почему я и прошу вас разрешить ему навестить брата.
Когда он увидит, что Питеру ничто не угрожает, он успокоится.
Дик Вебстер долго молчал, внимательно глядя на нее. Наконец он кивнул. Да, подумал он, эта женщина действительно пережила многое. И она, и ее дети.
— Ума не приложу, чем еще вам можно помочь, — промолвил он. — Ведь вам приходится нелегко, не так ли?
Было в его голосе что-то такое, отчего глаза Лиз невольно наполнились слезами. Она быстро отвернулась, чтобы взять себя в руки. До сих пор, стоило кому-то пожалеть ее — пожалеть от всей души, — самообладание начинало ей изменять.
