Мое израненное сердце (СИ) - Титова К. "Кэт Рин" (полные книги TXT) 📗
ситуации, и какое на него впечатление произвёл Железняк.
Сижу, смущенная от раскрытия информации, изредка поглядывая на подругу, которой
явно нехорошо. Предлагаю сходить со мной на второй этаж и поговорить.
- У меня от всех вкусов подкатывает тошнота. Так и думаю, чтобы Любовь Михайловна
ничего не заметила.
- Завтра утром сделаем тесты, я купила сразу четыре, - сжимаю руки подруги, подбадривая. На что она только соглашается и направляется в спальню Антона, чтобы
принять душ и лечь спать.
Утром, как только слышу оповещение будильника, подскакиваю и иду за Сашей, тихо
открывая дверь, чтобы не разбудить брата. Возвращаемся ко мне в комнату, достаю тесты
из сумочки и отправляю Александру в ванную. Сама сажусь на кровать, нервничая.
- Яр, - дверь открывается, - не могу ждать там, - проходит и садится. Опускает голову на
мое плечо, поднимаю правую руку и глажу по волосам. - Сходи ты, посмотри.
Поднимаюсь, иду в ванную, с замиранием сердца беру тест и с широко раскрытыми
глазами вижу две полоски. Беру другой, электронный, и там стоит цифра пять.
Пять недель! Боже! Маленькой жизни внутри Сашки пять недель. Вылетаю из ванной,
держа тесты, и по моему радостному лицу Саше не нужны подтверждения.
- Поздравляю, мамочка! Вам пять недель, ну, тест так говорит, а там... - Сашка начинает
плакать, утыкаясь лицом в колени, которые она подтянула, сидя на кровати. Подхожу, обнимаю и не пойму, от чего она плачет.
- Ты не рада? - озвучиваю опасение.
Она поднимает заплаканные глаза, и я вижу там сколько тепла и нежности, что нет сил
самой больше сдерживаться.
- Очень рада и безумно счастлива. Просто... это так неожиданно, - накрывает рукой свой
живот, аккуратно поглаживая, - я его уже люблю. Слышишь, малыш, люблю, -
разговаривает с животом, в котором растёт маленькая жизнь.
- Что? - кричит Антон в тишине дома. - Как? Когда?
Выходим в коридор, где мечется из стороны в сторону, словно загнанный зверь в клетке, брат. Нервно теребя себя за волосы одной рукой, другой держит телефон и слушает
собеседника. Поворачивается в нашу сторону, смотрит отрешённым взглядом, не видя
ничего вокруг себя. Подносит руку, сжимая и потирая переносицу, глаза.
- Скоро буду! - нажимает отбой, кладет телефон в задний карман джинсов. - Она умерла.
Марго... Ритки больше нет.
ГЛАВА 12
В спешке собираемся и уезжаем от родителей. Антон на вид кажется собранным, хотя я
могу ошибаться. По дороге звоню Марине, в двух словах обрисовываю ситуацию, прошу, чтобы приехала и побыла с Александрой. Я не могу оставить брата в такой момент
одного. Высаживаем подругу. Антон выходит, притягивает ее к себе и целует в висок.
Вижу, как Сашка сдерживает подкатывающие слезы, которые блестят в глазах. Брат не
провожает ее, садится в машину и мы трогаемся.
- Как это произошло? - мы так и не поговорили.
- Вчера. Все было хорошо, перед отъездом я разговаривал с Натальей Ивановной. В
принципе, ей стало гораздо лучше в последнее время. Она даже сама спускалась по
ступенькам и просила сходить в магазин, чтобы купить любимых сладостей. Мы все были
удивлены, что она вообще смогла подняться с кровати, не говоря о том, чтобы идти. Я
видел с каким трудом и болью даётся ей каждый шаг. Как она боролась и делала адские
движения, отдававшиеся невыносимой болью, сжимала губы, натянуто улыбалась. Иногда
мне казалось, что я слышал скрежет ее зубов. Но не позволяла... как раньше взять на руки
и нести, чтобы посадить в кресло. Мы уже начали думать, что после изнуряющих
процедур ей становится легче, но, как видимо, ошибались, - с силой сжимает руль, прибавляя скорости. - Знаешь, Слав, я даже не могу понять свои эмоции. Обычно, когда не
становится человека, особенно, если он был близок, пусть и не так, как хотелось бы, то
невосполнимое чувство утраты и горя затмевает все вокруг. А сейчас... Мне кажется,
Маргарите наконец-то стало легче. Сколько боли и переживаний она перенесла, не
каждый выдержит. Надеюсь, что там она обретет долгожданный покой и умиротворение.
Она всегда останется в моей памяти маленькой двадцатилетней девочкой с кукольно
белыми волосами и большими карими глазами. Самой доброй и чистой улыбкой. Именно
такой я ее и запомнил, когда встретил в парке хрупкую блондинку в легком розовом
сарафане, которая бежала и ругалась на конспекты, уносящие ветром.
- Я тоже именно такой ее и запомню. А ещё, ты помнишь, как познакомил нас и она все
время щебетала без умолку, явно нервничая. Мы с тобой переглянулись и начали
смеяться. Помнишь, как она резко замолчала, поняв, что ее понесло?
- Помню, все помню. Но каким бы хорошим человеком она не была, я так и не смог ее
полюбить. И когда через четыре месяца наших отношений понял, что хватит морочить
девочке голову, и сообщил о своих намерениях, она признается мне в любви. А потом ещё
этот страшный диагноз, как приговор - рак груди. Как она умоляла не бросать ее, что без
меня она не сможет, не справится, не преодолеет... и я не смог. Но даже вместе мы все
равно не справились. Перед этой заразой бессильны практически все. Уносит жизни как
стариков, так и ни в чем неповинных детей. Сколько я увидел обречённых взглядов, когда
проходил вместе с ней очередной курс, уже и не вспомнить.
Подъезжаем к дому Риты, а дальше все происходит как в процессе перемотки, как будто
кто-то нажал кнопку и забыл выключить. Вокруг все в чёрном, траур сочится из каждой
щели, горе и безысходность в каждом стеклянном взгляде ее родных и близких. Беру
отгулы на работе, не оставляя Антона одного среди чужой семьи. Знаю, что ему нужна
моя поддержка, хотя сам об этом никогда не скажет.
На кладбище собрались все близкие и друзья. Погода сырая и грязная, мороза нет.
Усилившийся ветер нагоняет тёмные облака, раскачивая ветки деревьев под стать этому
дню. Смотрю на убитую горем Наталью Ивановну, которая пребывает в оцепенении от
шока, что дочки больше нет. Моментами она начинает кричать, что не верит, что этого не
может быть, что Рита дома и с ней все хорошо. Кто-то вызывает бригаду скорой помощи.
Приехавшие врачи накачивают ее успокоительными и уколами, и она, притупив взгляд в
никуда, смотрит безжизненными глазами на раскрытый бордовый гроб. Где, словно
невеста, в воздушном белом платье лежит красивая, совсем миниатюрная маленькая
девушка, с прозрачным лицом и серебристой короной в волосах.
Антон сильно сжимает мою руку. Поднимаю на него взгляд и вижу предательский блеск в
глазах. Но он держится, не позволяет эмоциям захлестнуть себя.
Порывы ветра только усиливаются, небо затянуто тёмной дымкой, с каждой минутой
погода усиливает свой бунт. Серые тучи нависают над нами тяжёлым свинцом, готовые
вот-вот обрушить свой праведный гнев.
- Я не могу... Слав, пойдём, - тянет за собой брат и уверенным шагом направляется к
выходу с кладбища. Не упираюсь, следую за ним, не противясь его решению. Если он
считает делать так нужным, пусть будет так. Мне не познать истинных чувств, которые он
испытывает в данный момент.
Подходим к машине, садимся. Антон с силой хватается за руль так, что костяшки пальцев
белеют, наклоняется, упираясь лбом:
- Может это и неправильно, но я не хочу..., - поднимает голову и непроницаемым
взглядом смотрит вперёд, - Яр, - прикладывает руку к сердцу, - она здесь, навсегда в моей
памяти, хочу оставить только хорошие воспоминания, что нас связывали, а не картину, как ее в гробу опускают в сырую землю.
Заводит мотор и трогается с места, унося нас дальше от скорби, что поселилась вокруг и в
нашей душе.
- Мелкая, что к Саньке? Она там, наверное, за эти дни извелась вся, - предлагает Антон, глядя на меня.
