Учитель танцев (СИ) - Ваниль Мила (читать полные книги онлайн бесплатно TXT) 📗
— «Тройчатку» девушке, успокоительное — мужу, — сказал он фельдшеру. И обратился к Алисе: — Госпитализироваться будем?
— Да, — согласилась она.
— Нет, — одновременно с ней возразил Ник.
— Сэмми… — напомнила Алиса. — Куда тебе лишняя забота?
— Ты не лишняя забота! — разозлился он. — Ты часто в больницах лежала? В обычных, городских?
— У нас хорошие больницы. — Врач, крупный мужчина с проседью в волосах, вздохнул. — Но дома лучше, особенно если надлежащий уход. Вы уколы ставить умеете?
— Да, — ответил Ник.
— Но как же… — Алиса растерянно на него смотрела.
— Это не обсуждается, — отрезал он.
Услышав, что в квартире посторонние люди, Сэм просочилась в комнату. Ник не сразу сообразил, что с белыми халатами у дочки связаны не самые лучшие воспоминания. В общем, сначала она молча слушала разговор, притаившись за кроватью, а когда фельдшер стал делать Алисе укол — заревела.
— Сэмми! — Ник подхватил ее на руки. — Укол — это хорошо, не плачь.
— Мама непременно поправится, — пообещал врач.
И откуда ему было знать, в каких отношениях они все состоят? Ник не стал объяснять. Пусть он — муж, а Сэмми — дочка. Плевать. Главное, чтобы лисенку помогли.
— Кстати, вы не беременны? — спросил врач у Алисы.
— Нет.
— Это замечательно…
Ник унес Сэм в другую комнату, попросил никуда не выходить, и вернулся к Алисе. Врач попался хороший — подробно рассказал все, что нужно делать, как сбивать температуру, какие лекарства лучше пить, при каких симптомах вызывать скорую.
После Алиса уснула. Температура у нее снизилась, голова перестала болеть, и Ник, успокоившись, пошел укладывать Сэм. Ее сознательность еще не возросла настолько, чтобы оторваться от мультиков и самостоятельно лечь спать. Впрочем, от переживаний и слез дочка уже клевала носом.
— Лиса — мама? — спросила она сонно, когда Ник напевал ей любимых «жеребят».
— Нет, солнышко.
— Лиса — мама, — повторила Сэм, на этот раз в утвердительной форме.
— Нет же…
— Мама! — перебила она.
«А ведь лисенок предупреждала…» — мелькнуло в голове у Ника. И снова его вина, он не дал Сэм забыть Алису, когда это еще было возможно. А теперь — пожалуйста! — мама…
Алиса добрая, и она любит Сэм. Но… мама? Обрадуется ли она такому? И потом, Лиса может жить отдельно, а мама должна всегда находиться рядом с дочкой.
Как же все сложно!
Ник дождался, когда Сэм заснет, и вернулся к Алисе. Она тоже спала, пригревшись под одеялом. Он пощупал футболку — насквозь мокрая. Врач предупреждал, что Алиса вспотеет. Пришлось будить и переодевать. Вести в туалет, поить теплой водой с лимоном.
— Зачем, Ник? — спросила Алиса, откинувшись на подушку после того, как напилась.
Он сразу понял, что она так и не успокоилась из-за того, что ее не отпустили в больницу.
— Лисенок, ты же неглупая девочка, — ласково произнес он, убирая с ее лица мокрые прядки волос. — Как я могу отправить тебя в больницу? Да еще в инфекционную, где даже навестить нельзя. Да я же с ума сошел бы, пока ты там.
— Почему?
Она упорно притворялась глупой. Или действительно не понимала?
— Потому что я тебя люблю.
Ник наклонился и поцеловал ее в лоб, заодно проверяя, нет ли температуры.
— Ты меня…
— У-у-у… — Ник улыбнулся. Видимо, из-за лекарств Алиса не очень адекватно воспринимала реальность. — Спи, лисенок. Завтра поговорим.
Она послушно закрыла глаза, но успела поймать Ника за руку и не отпускала, сжимая пальцы.
— Спи, лисенок, — повторил он. — Я здесь, я не уйду.
«Никогда», — добавил Ник про себя.
= 30 =
Алиса перестала чувствовать время. Болела она редко, но температуру всегда переносила с трудом и существовала где-то между сном и явью, с трудом воспринимая происходящее.
Ник рядом, это она понимала. Он превратился в терпеливую няню-сиделку: менял одежду и постельное белье, обтирал, поил, делал уколы и давал лекарства. Или все это ей снилось? Она же видела во сне, как Ник сказал, что любит ее.
Когда температура снижалась, Алиса разговаривала с Ником и Сэмми, отвечала на их вопросы. Температура поднималась — и она снова проваливалась в яму с тягучим туманом и все забывала. А потом просыпалась от боли — мышцы и суставы как будто прокручивали через мясорубку. Вскоре и глотать стало трудно — обложило горло, — и на глаза наворачивались слезы от яркого света.
Непрекращающийся кошмар. Ад. Пекло.
И успокаивающий голос Ника, как лучшее лекарство.
— Все хорошо, лисенок, я рядом.
Хорошо?
Она верила Нику, несмотря ни на что.
И он не обманул.
Алиса открыла глаза и поняла, что умирает от голода. Сесть удалось с трудом: она ослабела, и голова закружилась, едва она оторвала ее от подушки. Судя по сумраку за окном — раннее утро. Ник спал рядом, на другой половине кровати, притулившись на самом краю.
Жалко будить. Но если она попробует встать сама, то упадет, и у Ника появятся новые проблемы. Алиса дотронулась до его плеча:
— Ник…
— Что? — мгновенно подскочил он. — Лисенок?
Сонный, взъерошенный, измученный. При свете ночника Алиса не могла рассмотреть лицо, но ей показалось, что Ник похудел.
— Я бы слона сейчас съела, — пошутила Алиса. — У нас есть слон?
Наверное, Ник решил, что она все еще бредит, потому что обошел кровать и положил руку на ее лоб, проверяя температуру.
— Как ты себя чувствуешь?
— Чувствую себя живой.
— Лисенок…
Ник обнял ее так крепко, что хрустнули косточки. Алиса уткнулась носом в его шею, вдыхая родной запах.
— Слона нет. Есть куриный бульон.
— Фу-у-у… — протянула она. — Почему всех больных пичкают бульоном?
— Тебе сейчас ничего другого нельзя. — Ник погладил ее по волосам, пальцы коснулись щеки. — Организм отвык от нормальной пищи.
— А сколько времени прошло, как я в отключке?
— Три дня.
— Сколько?!
— Три, лисенок.
Он потянулся к ее губам, но Алиса отпрянула.
— Я три дня не чистила зубы!
— Какой ужас, — тихо засмеялся Ник.
— Помоги мне добраться до ванной, — попросила она. — И давай этот свой… бульон.
Ник действительно осунулся, а под глазами у него залегли черные тени. Она выглядела еще хуже — на лице торчит один нос, ребра выпирают, и сыпь по всему телу.
— Это пройдет, лисенок, — сказал Ник, заметив, как она рассматривает живот.
— Неприятно. — Ее передернуло.
— По сравнению с тем, что творила с тобой температура — ерунда.
За стол Ник ее не пустил. Устроил с комфортом в подушках, принес миску с бульоном, намереваясь кормить.
— Не выдумывай. — Алиса отобрала у него ложку. — Я и сама справлюсь.
После еды ее стало клонить в сон.
— Мне кто-нибудь звонил? — спросила она, зевая.
— Нет. Я ставил твой телефон на подзарядку. Не хочешь сообщить родителям?
— Не хочу. У них круиз, пусть отдыхают. — Алиса вдруг поняла, что ее слова прозвучали двусмысленно. — Ох, Ник… Ты хочешь, чтобы я им позвонила?
— Хотел бы я знать, с чего тебя так перекосило, — заметил он спокойно. — О чем ты подумала?
— О том, что веду себя эгоистично. Ты устал, а родители… «пусть отдыхают».
— Глупый маленький лисенок.
— Почему глупый?
— Ты все никак не можешь поверить. — Ник погладил ее по щеке. — Впрочем, я сам виноват.
Алиса поймала его руку, поцеловала ладонь, потерлась об нее щекой.
— Не могу поверить во что? — шепотом спросила она.
— Ты не проблема, лисенок, и не обуза. Мне не нужны помощники, чтобы заботиться о тебе. Я не отдам тебя родителям.
— Так мне не приснилось? — Она растеряно на него посмотрела. — Ты сказал…
— И повторю это снова. Я люблю тебя, мой лисенок.
Эти слова оглушили Алису. Одно дело мечтать, другое — услышать то, во что уже практически не верилось. И причин для сомнений нет, наоборот. Нику плевать, что она больная и страшная, он все равно ее любит.
Алиса схватилась за переносицу, потому что в глазах защипало. Она не могла ничего ответить, но не потому, что сомневалась. Боялась расплакаться. Впрочем, Ник и не ждал ответа.
