Любовники - Валенти Джастин (лучшие книги читать онлайн TXT) 📗
Теперь, даже если он вышвырнет их из студии, это уже не поможет. Более того, вполне вероятно, что они станут еще ближе друг другу.
Каждый раз, когда Эдвард представлял Николь в постели с этим негодяем, ему хотелось прострелить тому башку. Выходит, она действительно дает Полу нечто такое, в чем всегда отказывала ему. Что бы там Пол ни говорил, это похоже на правду, и потому Эдварду было так больно и обидно, что хотелось плакать от жалости к себе и от ненависти к этому безусому юнцу. Харрингтон так сильно ударил кулаком по отделяющему его от водителя стеклу, что рука тотчас посинела.
Гилфорд Силверсмит подошел к двери и, щелкнув замком, распахнул ее.
– Мисс Ди Кандиа? – неуверенно произнес он и попятился назад, не веря своим глазам.
Простите, что столь бесцеремонно врываюсь в ваш дом, – робко произнесла Николь, переступая порог. В далекие пятидесятые этот человек был намного моложе и только-только начинал свою карьеру в качестве эксперта произведений изобразительного искусства. Сейчас же это был знаменитый мэтр, авторитетный знаток прекрасного, к мнению которого прислушивались в самых высоких инстанциях. Его слово считалось последним в оценке достоинств той или иной работы, а пространные критические статьи в журналах всегда вызывали живой отклик читателей. А уж о многочисленных дилерах и коллекционерах и говорить не приходится: его мнение для них являлось самым авторитетным!
Николь вспомнила, что они с Эдвардом несколько раз видели Силверсмита на выставках или вечеринках, но никогда с ним не общались. Она слышала, что некоторое время назад он сочетался браком с какой-то важной персоной в области изобразительных искусств, и с тех пор была убеждена, что это был скорее брак по расчету, чем результат искренней и глубокой любви.
Силверсмит всегда был строг к художникам и скульпторам, но к произведениям Николь с самого начала относился с любовью, высоко ценил их и предрекал ей большое будущее.
Поприветствовав мэтра, она сразу же перешла к делу.
– Я всегда думала, что вы купили мою статуэтку за тысячу долларов, – сказала она, оглядывая его кабинет, – а тут неожиданно выяснилось, что мой муж вам ее просто подарил.
– Дорогая мисс Ди Кандиа, – начал тот, заметно насупившись, – я не могу так быстро вспомнить дела давно минувших дней. Конечно, я припоминаю, что такой разговор у меня с Эдвардом был, но подробностей уже не помню. По-моему, через некоторое время я продал ее какому-то немецкому коллекционеру.
Мистер Силверсмит, – настойчиво продолжала Николь, взяв себя в руки, – дело в том, что в дополнение к этой скульптуре Эдвард преподнес вам еще пять тысяч долларов. Смею предположить, что это было сделано для того, чтобы получить благосклонный отзыв о моих работах, представленных на выставках.
– Вы предполагаете или знаете наверняка? Ну хорошо, давайте присядем и во всем разберемся. Разумеется, я отвергаю все ваши предположения и буду делать это при любых обстоятельствах. Что же касается ваших работ, то я всегда был справедлив и честен в своих оценках. Думаю, на этом мы можем завершить наш разговор.
Николь полезла в сумку и вынула оттуда фотокопию чека с указанием названия работы и суммы.
Мэтр долго смотрел на копию, а потом поднял глаза.
– Если у вас есть оригинал этого документа, то какого черта вы приперлись ко мне?
– Прошу меня простить, – проговорила Николь, опустив глаза, – но на это есть свои причины. Теперь я понимаю, насколько наивной и глупой была в те годы.
– Вот именно – наивной и глупой, – охотно согласился с ней Силверсмит. – А что вы намерены делать с этим документом?
– Ничего, – тихо ответила она и посмотрела на старика, который в эту минуту выглядел слегка обеспокоенным. – Мне только хотелось бы знать, как вы в действительности относитесь к моему творчеству.
Морщины на его напряженном лице тотчас разгладились, а глаза повеселели. Он понял, что она не собирается его шантажировать, а просто пытается потешить свое самолюбие.
– Ну хорошо, я расскажу все, как было. Харрингтон пришел ко мне и принес слайды. Мне понравилось то, что я увидел, но он запросил за ваши работы непомерно высокую цену. Я тогда уже понял, что он влюблен в вас, но при этом не упустит случая заработать на продаже ваших произведений. Конечно, я пообещал оказать ему содействие, но он не ограничился этим и предложил мне небольшую статуэтку и пять тысяч долларов в придачу за организацию благоприятного отзыва на выставке. Правда, речи об этом напрямую не было, но мы понимали друг друга с полуслова. А мне в это время позарез нужны были деньги, и потому я не стал отказываться от выгодной сделки.
Силверсмит замолчал и скривил губы в презрительной ухмылке.
– Если хотите знать, это был самый трудный период в моей жизни. Мне приходилось экономить каждый цент, чтобы расплатиться с долгами. Впрочем, это уже неинтересно. Так вот, Харрингтон предложил мне деньги, в которых я жутко нуждался, а поскольку я не слишком уж щепетилен в подобных делах…
– Не щепетилен? – переспросила Николь.
– Ну да, конечно. – Он подошел к двери и остановился. – Знаете, я никогда не принял бы от кого бы то ни было произведение искусства, если бы оно мне не понравилось.
Глава 8
– Мать пригласила меня на обед, – торжественно объявил Пол, вернувшись домой. – Представляешь, она нашла зал для репетиций, и скоро я приступлю к работе. Дорогая, похоже, я буду очень занят до начала премьеры и, вероятно, не смогу уделять тебе достаточно времени. Николь прижалась к нему и поцеловала в щеку.
– Помимо всего прочего, я люблю тебе еще и за то, что ты всегда поглощен работой и готов посвятить ей всю свою жизнь. По крайней мере у меня не развивается комплекс вины, вызванный тем, что сама я постоянно работаю. Кроме того, я действительно рада, что у тебя будет премьера, и от всей души желаю тебе удачи!
Пол был без ума от счастья. Он стал целовать ее глаза, лицо, шею и после каждого поцелуя шептал ей одно и то же слово – «люблю».
– Я хочу поговорить с матерью насчет этого Силвермана.
– Нет, Пол, не надо, – воспротивилась Николь. – В этом нет никакого смысла. Твоя мать все равно не изменит своего мнения обо мне. К тому же я обещала Силверсмиту, что не буду распространяться насчет этой неприятной истории. Он уже старый человек и, вероятно, не хуже, чем все остальные люди его круга.
