Весна художника (СИ) - Малышева Анастасия (полные книги .TXT) 📗
— Когда мы только познакомились, — начала Лена, нервно теребя край своего свитера и не поднимая на меня взгляд, — Ты меня очень сильно напугал. Не своим внешним видом — хотя, признаюсь честно, сперва я решила, что ты эдакий, очень холеный бандит. Или маньяк — очень навязчивый такой маньяк. Нет, меня напугало имя, которое ты произнес. Яков Лазовский.
Я нахмурился, не совсем понимая, что она имеет в виду.
— Почему?
— Он был моим другом, — огорошила меня Волкова, — Очень близким. Одним из тех, кого я умудрилась не потерять, и кто не испугался гнева моего мужа. И об этом потом очень пожалели мы оба…
С Яшей Лена дружила чуть ли не с детского сада. Озорной, неугомонный мальчишка с ярко-рыжими волосами, россыпью веснушек на носу и пронзительно-голубыми глазами, он с самого первого дня привлек её внимание, когда, схватив скромно притаившуюся в углу Леночку, потащил её играть в войнушку. Родители такой дружбе рады не были, поскольку мальчишка казался им неугомонным и неуправляемым. И даже тот факт, что его родители были людьми более чем обеспеченными, их отношение изменить не смог.
В школе эти двое продолжили тесно общаться, и до седьмого класса сидели даже за одной партой. Пока в подростковом возрасте популярность не ударила Лене в голову. Она росла удивительной красавицей, с потрясающей фигурой, огромными — в пол-лица — глазами и роскошными волосами, которым завидовали даже учителя. Все хотели дружить с Леночкой, и она, увлекшись своей популярностью, постепенно забыла о друге. Который, несмотря на статус, рос совершенно не избалованным. Он в принципе был, словно не от мира сего — постоянно о чем-то мечтал, витал в облаках и нередко выпадал из реальности. И если поначалу Лене это нравилось, то постепенно стало напрягать, а после — раздражать. Ей-то хотелось говорить о себе любимой, а не созерцать целыми днями облака, придумывая им названия и пытаясь найти самые причудливые и редкие фигуры.
И дружба распалась. Лена окружила себя теми, кто готов был целыми днями восхищаться ею и её красотой, а Яша…девушку мало волновало, чем занимался он. И школу они закончили практически незнакомцами. Хотя, Лазовский крепко обнял Лену и со всей искренностью пожелал ей удачи, тогда как блондинка лишь прохладно улыбнулась ему и вежливо поблагодарила.
Их дороги снова пересеклись спустя почти три года после выпуска из школы. Лена к тому времени уже переросла тот подростковый максимализм, остепенилась и сняла корону, которую самолично водрузила на свою голову. Их встреча произошла на одной из студенческих вечеринок, и девушка сперва не признала своего бывшего одноклассника. Тот сильно изменился — возмужал, раздался в плечах, похорошел. Вот только озорной огонек в глазах остался прежним, как и рыжие вихры волос, которые не был способен удержать в узде ни одни гель.
— Ленка! — радостно заорал парень, сгребая хрупкую девушку в практически медвежьи объятия.
— Яша? — с сомнением в голосе спросила блондинка, глядя на высокий рыжий шкаф с долей опасения.
— Он самый! — радостно подтвердил «шкаф».
Молодые люди, позабыв о вечеринке и других людях, забились в самый дальний угол и проговорили почти всю ночь, вспоминая былые времена. Лена с долей умиления отметила, что Лазовский оставался всё тем же беззаботным мальчиком с большими мечтами. Он признался бывшей подруге, что пошел учиться на фотографа, проигнорировав волю родителей. И, скромно шаркнув ножкой, добавил, что у него уже было несколько вполне успешных выставок и в свои двадцать он может себе позволить не зависеть финансово от своей семьи.
Лена могла лишь качать головой и ахать. Она по-доброму завидовала своему другу, который, не согнувшись под гнетом обстоятельств, упрямо шагал к своей мечте. Про свои стремления — стать балериной — девушка уже давно забыла, оставив при себе лишь черлидинг в качестве развлечения. Свою судьбу она знала — выйти за того, на кого укажут папа с мамой. И не видела смысла сопротивляться, поскольку все вокруг всегда твердили ей, что она слишком глупа и без надежного мужчины пропадет в большом и жестоком мире. Сто раз произнесенные слова внушили блондинке, что она действительно мало чего добьется и лучше оставить все попытки.
Уже под утро Лена призналась, что сильно скучала по школьному другу и извинилась за свое поведение в прошлом. Но Яша лишь отмахнулся и сказал, что всё прекрасно понимает и всегда понимал.
— Я ведь не был крутым, — добавил он с добродушной усмешкой.
Подчинившись внезапному порыву, Лена обняла друга за шею и шепнула:
— Нет. Ты всегда был крутым, потому что никогда не стремился быть похожим на кого-то. Просто я этого тогда не понимала. А сейчас вижу.
Так, спустя несколько лет, дружба двух людей возобновилась. И стала даже крепче, чем раньше, поскольку строилась теперь не на общем горшке в садике, и не на списанном домашнем задании, а на общих темах и интересах. Яков был для Лены глотком свежего воздуха, поскольку она чувствовала, что с каждым месяцем на её шее словно затягивалась невидимая удавка. Близился её двадцать первый день рождения, и Елена знала, что вскоре после этого ей предстоит выйти замуж.
А чуть погодя она познакомилась и с Костей, который впоследствии стал тем, кто затянул воображаемую петлю на её шее. Вот только выбить стул под ее ногами ему удалось не сразу. Всё дело было, разумеется, в Якове. Которому было плевать, за кого вышла замуж его подруга, и он спокойно продолжил общение с Леной, игнорируя ледяной взгляд Волкова.
Елена нередко поражалась способности Яши абстрагироваться от реальности и упорно не замечать опасности там, где она действительно была. Словно само чувство самосохранения отключилось в Лазовском, и он продолжал вытаскивать подругу из дома, водил ее гулять и в кафе. В то время, как все ее многочисленные подруги упорхнули, как стайка перелетных птиц, Яков преданно остался рядом.
Но даже ему не могло везти вечно. Терпение никогда не было сильной чертой Константина, но он проявил немалую выдержку, терпя ненавистного фотографа возле своей жены почти три года. Яшу спасало то, что Волков понимал — его жена видит в рыжем лишь друга, и никаких романтических чувств к нему не испытывает. Однако Лазовский всё равно напрягал его. Костя чувствовал — рано или поздно фотографишка себя проявит. И он не ошибся.
Гром для Елены грянул неожиданно. Она, после долгих уговоров, согласилась помочь лучшему — и единственному — другу, и стать моделью для одного из его проектов. Правда, она попросила Яшу, чтобы тот не выставлял ее снимки нигде, кроме закрытой выставки в его собственной студии. Работа моделью никогда Волкову не привлекала, но она не отрицала, что работать с Лазовским ей понравилось. Он был весьма обходительным мастером, всегда четко улавливал настроение своей модели, прерывался по первой просьбе и вообще создавал такие условия, чтобы девушка чувствовала себя максимально комфортно.
Оценила Лена и снимки. Они получились очень атмосферными. Волкова с некоторым удивлением признала, что она выглядела весьма неплохо. С распущенными, чуть встрепанными волосами, минимумом макияжа и простой одежде, она напоминала не роковую, ледяную красотку, а скорее, нимфу. Молодое свежее лицо словно светилось изнутри, а в глазах затаилась такая мудрость, что блондинка на миг засомневалась — а точно ли это она на снимках?
Но нет, это было её лицо, невинное и прекрасное. Словно не было трех лет ненавистного брака за плечами этой девушки. На снимках Елена выглядела счастливой, без вечного груза ответственности на плечах. Неудивительно, что проект Якова оценили профессионалы. Фото Лены называли незменым, а саму модель сравнивали с русалкой или сиреной. А автору — Якову то есть — даже предложили организовать масштабную выставку в самой западной точке страны. Мастера Калининграда с большим трепетом относились ко всему «морскому» творчеству и мимо работ молодого фотографа пройти не смогли.
И Яков согласился. Окрыленный успехом, он забыл о данном подруге обещании, и не просто выставил фотографии с ней, но и сделал их венцом своей экспозиции, справедливо рассудив, что такую красоту должно оценить как можно больше людей. Лазовский надеялся, что это заставит его подругу улыбнуться. Но вышло наоборот. Выставка стала причиной её слез, и окончательно сломила её волю.
