Развратный муж (СИ) - Безликая Янита (книга жизни TXT) 📗
С шумом втянул воздух, оценив вид сзади.
— Составишь компанию? — спросила, кидая убийственный взгляд из-под ресниц.
— Как я могу отказаться? — спросил, стягивая одежду.
Моя поспешность вызвала смешок у Плюши. Правда, почти сразу смешок перерос в стон, стоило ей увидеть мою полную готовность ко второму раунду.
— Нравится? — усмехнулся, наслаждаясь откровенным желанием, отразившемся в глазах Софии.
— Ты слишком идеальный, Глебушка, — улыбнулась, восхищенно смотря прямо в глаза.
Я смутился. Я, черт возьми, смутился своей жены.
— Я…
— Пропал дар речи? — продолжала улыбаться чертовка.
— Прекрати это, — прорычал, залезая в ванную, которая явно была мне мала.
— Прекратить смущать тебя?
— Здесь мало места для двоих, — проигнорировал её слова.
— Я знаю, как нам будет удобней, — протянула, перебираясь ко мне на колени. — Ну как?
— Лучше, — сглотнул, наслаждаясь видом мокрых сисек.
— А так? — выдохнула, опускаясь на член.
— Идеально, — простонал, сжимая задницу.
София
Наши обнаженные тела грелись возле камина. Усталость и ноющие мышцы напоминали о страсти, накрывшей нас с головой. Секс у двери, в ванной, на лестнице, на кухне. Оральные ласки в гостиной. Даже боюсь представить, что было бы, если бы воздержание длилось гораздо дольше месяца.
— Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит? — заботливо спросил Глебушка, поглаживая подушечками пальцев влажную спину.
— Мне хорошо, — шепчу, слушая удары его сердца.
— Так это и был сюрприз?
— Нет, — улыбаюсь. — Сюрпризом был романтический ужин.
— Но что-то пошло не так, — хмыкнул муж.
— Ты зашел такой горячий, что я не устояла, — призналась, продолжая улыбаться.
— Я боюсь проснуться и обнаружить, что это всего лишь эротический сон с твоим участием.
Нахмурившись, приподнялась и заглянула в любимые глаза.
— Это не сон, — поцеловала в мужественный подбородок. — Чувствуешь?
— Чувствую, — улыбнулся, ласково проведя пальцами по моей щеке.
— Глебушка, прости меня. Что я мучала нас этот месяц, хорошо? Я вечно поступаю по-идиотски, — вздохнув, прижалась к ладони мужа. — Мне сложно было перестроиться эмоционально. Я так хотела отомстить, что было сложно отказаться от выбранной тактики. Накручивала себя, съедала за то, что не преподала урок. Но в итоге наказала и тебя, и себя. Только подумаю, что мы потеряли месяц из-за моих глупых амбиций, становится паршиво.
— Рыжая, зачем ты так на себя наговариваешь? Ты не поступаешь по-идиотски. Да, я не всегда тебя понимаю. Хотя, «не понимаю» мягко ещё сказано, — усмехнулся. — Но я готов впрягаться во все твои безумные затеи. Месяц без секса. Ремонт. Разрушение моего дома. Я готов на все, если это для тебя важно. Если это тебе нужно. И если это делает тебя хотя бы на капельку счастливей.
— Глеб, — прошептала, по щекам стекали слезы.
— Ты чего плачешь? — испугался Глебушка.
— От счастья, — улыбнулась. — Потому что люблю тебя.
— И я люблю тебя, глупенькая.
— А ещё я хочу увидеть весь мир и попробовать с тобой все, что ты захочешь.
— Все, что я захочу? — Глебушка широко улыбнулся.
— Знаешь, это я сказала на эмоциях, давай забудем? — пошла на попятную.
— Нет уж, Плюша, — ехидно протянул.
— Глеб!
Но Глебушка только довольно улыбался, явно замышляя что-то развратное.
Эпилог. Будни Плюши и Глеба
— Напомни, зачем нам подниматься на эту вершину? — убитым голосом спросил муж.
— Глебушка, перебирай ногами быстрее, мы и так тащимся последними, — недовольно произнесла в ответ.
— Ты не ответила, — не сдавался.
— Потому что там красивый вид, — сдалась, не отстанет ведь.
— Я с тобой разведусь, — простонал.
— Это ты уже говорил, — усмехнулась и услышала в ответ обреченный стон.
— Знаешь, я передумала, — нервно посматриваю на дверь.
— Поздно, — злорадно ответил супруг, с удобством сидя на мужских коленях.
Но мне даже сил не хватило подколоть, ноги тряслись от страха, сердце отбивало похоронный марш.
— Я не буду прыгать, — прошипела на русском.
— А как же новые ощущения, впечатления? Нехватка вдохновения? — стебался Глебушка.
— Знаешь, мне уже хватило впечатлений, — натянула улыбку.
И в этот момент открыли дверь.
— Твою *пи-пи-пи-пи-пи-пи* — выругалась.
— Придется прыгать, — изрек Глебушка, ехидно улыбаясь.
— А если парашют не откроется, ты об этом подумал? Если уж хочешь от меня избавиться, выбери гуманный способ.
Глебушка не успел ответить, как мой инструктор потащил меня к открытой двери.
— Если я выживу, я с тобой разведусь! — заорала перед прыжком.
— И на кой черт мы забрались на этот спящий вулкан? Здесь дышать нечем, — голос Глебушки был приглушён маской на лице, но ворчливые нотки я уловила.
— Осмотрись, какая красотища! — пыталась образумить муженька.
— Если он сейчас проснется, вот будет красота, — язвил Глебушка.
— Ты такой сварливый, — поморщилась.
— Интересно, все творческие натуры такие двинутые или повезло только мне? — продолжал бухтеть Глебушка.
У меня не было сил насладиться прекрасным закатом. Да что говорить, открыть глаза и то было лень. Мыщцы ныли, на губах растянулась широкая улыбка, а в груди учащенно билось сердце от восторга.
— Я смогла, — все же проговорила, лежа на песке в позе звезды.
— Детка, с твоим упорством у волны не было не единого шанса скину тебя с доски, — восхищенно заметил Глебушка.
Проснуться от запаха кофе и свежей выпечки. Обниматься на балконе с видом на Эйфелеву башню. Целоваться часами в постели. Гулять, держась за руку, как подростки. Да, именно таким я запомню Париж.
— Это был самый романтичный месяц, — призналась любимому в аэропорту.
— Всё для тебя, душа моя, — проговорил в ответ, обнимая за плечи.
— Эта тарзанка не выглядит прочной, — скептически осматриваю трос.
— Рыжая, это стопроцентный способ закончить твою картину. Вспомни, сколько картин ты нарисовала после прыжка с парашюта.
— Ага, а ещё я помню, сколько дней дергался мой глаз, — закатила глаза, поглядывая в пропасть.
Глеб злился. Точнее сказать, он был в бешенстве. После того, как из шишки на лбу вылезла личинка, он забыл человеческий язык. С врачом пришлось разговаривать мне, Глеб только рычал и убивал взглядом любого, кто хотел подойти. Когда мы приехали домой, начал молча складывать вещи.
— Глеб, не психуй, давай задержимся ещё на неделю, — попробовала уговорить Глебушку.
— Нет!
— Солнышко мое…
— Нет, Плюша. Мы сейчас же уезжаем, и больше моей ноги не будет в Африке!
— Мы это ещё посмотрим, — добавила тихо, помогая собирать вещи в чемодан.
— Почему Даллас? — не могла понять.
Из всего обширного выбора постоянного места жительства он, не раздумывая, выбрал этот город. Почему не Нью-Йорк?
— Ты же сама сказала, что тебе без разницы, где жить, если я буду рядом.
Глебушка оторвался от бука, где присматривал нам дом, вопросительно посмотрев на меня.
— Говорила, — печально вздохнула, развалившись на кровати, — но у меня выставка через четыре месяца в Нью-Йорке.
Намекнула.
— У тебя выставка не каждый день, не обязательно там жить.
— Но там у меня друзья, коллеги, — пробовала вяло протестовать.
— И здесь ты заведешь друзей, обещаю.
— А ты точно уверен, что с работой тебя не кинут? — попробовала последнею попытку.
— Дорогая, я знаю этих людей, — усмехнулся. — Они не кинут.
— Значит, остаемся, — убито подвела итог.
