Пуговка для олигарха (СИ) - Володина Таня (чтение книг .txt) 📗
Иногда заходила тётя Поля и приносила какие-то таблетки — розовые и голубые, уже освобождённые от коробочек. Надя безропотно пила лекарства, не спрашивая названий. Один раз тётя отвезла её в клинику. Надя думала, что опять увидит седого гинеколога с холодными глазами, но в этот раз её отправили на ЭКГ и флюорографию, от которой Надя отказалась: она уже делала рентген лёгких в этом году. А потом снова взяли кровь.
— Когда уже это закончится? — спросила Надя, сев в машину к тёте. — Когда приедет Юханссон?
— Скоро, — ответила она. — Послезавтра.
— Ну наконец-то…
К замешательству Нади, тётя после клиники повезла её не домой, а в Макдональдс, куда они заходили в самый первый день.
— Хочешь, закажи себе гамбургер, картошку или… Что здесь ещё есть? Мороженое, — предложила тётя. — Ты же любишь шоколадное мороженое?
Надя стояла у кассы и разглядывала красочные щиты, где были нарисованы всякие вкусности. Кассир с улыбкой ждал, когда она сделает выбор. Надя любила мороженое, но сегодня запах, шедший от раскалённого масла, казался особенно противным. Как будто его не меняли целый месяц и жарили на нём всё подряд: и картошку, и креветки, и сырные палочки, и свиные котлеты. Во рту стало кисло.
— Меня тошнит, — сказала Надя.
— Ты чем-то отравилась? — встрепенулась тётя.
— Нет, это из-за беременности. В последнее время часто тошнит.
— Могу предложить овощной салат и апельсиновый сок, — расплылся в улыбке кассир. — Эта еда не повредит вашему малышу.
Надя посмотрела на него, и он что-то прочитал в её взгляде: улыбка потухла, в глазах появилось сочувствие. Ну вот, даже кассир в Макдональдсе её пожалел!
— Паулина Сергеевна, отвезите меня, пожалуйста, домой, — попросила Надя.
В машине тётя выговаривала ей, что она перестала появляться на завтраках и обедах, спряталась в коттедже для прислуги и ест вредную таджикскую гадость. Плов, шурпу и самсу из слоёного теста. Надя возразила, что почти ничего не ест, потому что её постоянно мутит.
— Так от плова с курдючным жиром и мутит! — настаивала тётя.
— Да нет же, — вяло возражала Надя, — у меня обычный токсикоз, а не отравление. Любашу тоже первый месяц полоскало по-страшному, она даже похудела на три килограмма.
Тётя поджала губы и замолчала, как будто не верила, что у Нади может быть токсикоз.
Надю не мучило чувство вины перед тётей. Да, она пришла ночью к Глебу и, можно сказать, спровоцировала его (хотя это он позвал её своей музыкой), но тётя тоже совершила подлость — закрутила роман с женихом старшей сестры! И если бы Андрей Сорокин выбрал не Оксану, а Полину, то Любаши и Нади сейчас бы не существовало. Кроме того, семейная жизнь тёти, которой она хвасталась в Юшкино, оказалась не такой уж безоблачной и благополучной. Они даже спали в разных комнатах! Неудивительно, что у них не получалось завести детей.
Но самое главное: тётя видела, куда движутся отношения Рафаэля и Нади, но не предупредила, что они единокровные брат и сестра. Этот факт Надя не могла ни осознать, ни простить. Он не умещался у неё в голове. Поездка в клуб, авария, смерть незнакомой женщины, никому не нужный ребёнок, миллионные траты, судебное разбирательство, разрушенная карьера Глеба — всего этого можно было избежать, если бы тётя призналась раньше. Почему она молчала — оставалось для Нади непостижимой загадкой.
Накануне операции изготовление подарка было завершено. Надя встала перед зеркалом, скинула платье и надела рубашку. Она была ей велика: плечи свисали, а полы прикрывали бёдра, но Надя обхватила себя руками, смяла шелковистую ткань и прижалась щекой к плечу — и словно обняла Глеба. Она стояла так несколько секунд, закрыв глаза и покачиваясь.
Возможно, она никогда больше не обнимет Глеба.
Надя постирала рубашку в прохладной воде, высушила и отгладила. Сложила и упаковала в обёрточную бумагу. Оставалась одна лишняя перламутровая пуговка — Надя сунула её в маленький полиэтиленовый пакетик и скотчем прикрепила к подарку. Пригодится, если он снова посеет пуговицу. Подумала написать записку, но потом решила, что не стоит. Глеб и так всё поймёт. Он увидит эту рубашку, сшитую не иголкой и нитками, а любовью и надеждой — и всё поймёт.
Надя позвонила Марте, сказала, что на завтра назначена операция, и попросила приехать.
Глава 39. Решающий день
Марта приехала в одиннадцать часов вечера, когда Надя уже лежала в постели. Не спала, — вряд ли она сегодня заснёт, — а смотрела в окно на колыхавшиеся ветки деревьев. Поднимался ветер, собирался дождь — впервые за последний месяц небо заволокли чёрные тучи.
Марта зашла в комнату широким шагом и рухнула в кресло, где когда-то сидел Глеб.
— Зачем ты хотела меня видеть? Случилось что-то?
Надя выпрыгнула из кровати и взяла со стола свёрток:
— Передай Глебу, пожалуйста.
— Так я не вижусь с ним. Ты же не думаешь, что он прячется где-то в Москве, и мы тайно встречаемся?
— Нет, не думаю, просто завтра операция, а потом я сразу уеду домой. Пусть рубашка будет у тебя — отдашь ему, когда он вернётся.
— Рубашка? — удивилась Марта.
— Я сшила ему рубашку. В подарок. Я же швея.
Марта понимающе промычала и засунула свёрток в безразмерную сумку из кожи крокодила. Надя заметила несколько толстых папок с документами. Края бумажек разлохматились, словно их терзали десятки грязных рук.
— Спасибо, что приехала. Много работы, да?
— Много, — ответила Марта, разглядывая Надю в ночной рубашке, — но мы справляемся. Всё-таки не зря Глеб набирал стажёров и растил новые кадры. Теперь это молодые толковые юристы, которым можно передать часть дел. Мне остаётся только следить, чтобы они сильно не косячили, ну и заниматься VIP-клиентами.
Надя кивнула. Это хорошо, что у Глеба прикрыт тыл. Где бы он ни находился — пусть спокойно разбирается со своими грехами (что бы он ни вкладывал в эту загадочную обтекаемую фразу). Надя понятия не имела, как разбираться с грехами, хотя это знание ей бы пригодилось: за ней тоже числились прелюбодеяние и лжесвидетельство.
— Вообще-то я планировала приехать сюда завтра, — задумчиво сказала Марта, поднявшись с кресла.
— Зачем?
— Глеб попросил поговорить с Полиной после того, как ты избавишься… — она запнулась. — После того, как ты решишь свою проблему.
— Он звонил?!
— Нет, он распорядился об этом ещё до отъезда.
— Можешь поговорить сегодня, — предложила Надя и выглянула в окно. — Тётя ещё не спит, в её спальне горит свет. И у Рафаэля тоже.
Марта покачала головой:
— Разговор должен состояться после операции. Глеб на этом настаивал.
Казалось, Марта ждала вопроса, о чём они будут разговаривать, но Надя его не задала. Какая разница? После операции она уедет в Юшкино и забудет о тёте и брате.
— Тогда тебе придётся приехать завтра, — сказала Надя. — Извини, что побеспокоила. Спасибо за всё. Наверное, мы больше не увидимся…
Она встала и неловко подошла к Марте. Протянуть руку? Попытаться обнять эту суровую женщину с мужской стрижкой? Надя замешкалась, но Марта сама её приобняла и чувствительно похлопала по спине:
— Удачи тебе, девочка. В юности мы часто совершаем ошибки, но, поверь, это не значит, что жизнь кончена. Всё будет хорошо — и у тебя, и у твоей сестры. Обращайся, если возникнет необходимость, я постараюсь помочь.
Надя не верила в светлое будущее сестёр Сорокиных, но постаралась улыбнуться:
— Тебе тоже удачи, Марта. — И добавила: — Глебу повезло иметь такого друга.
Марта хмыкнула, сунула тяжёлую поклажу под мышку и вышла из комнаты.
Утром тётя Поля появилась в столовой без макияжа и замысловатой причёски, в джинсах и простой футболке. Длинные волосы она по-девичьи заплела в косу и выглядела ещё моложе, чем обычно.
— Вы всё-таки очень похожи, — заметил Рафаэль, переводя взгляд с матери на сестру.
