Портреты - Кендал Джулия (книги онлайн полные .txt) 📗
Я осторожно поцеловала Гастона, чтобы разбудить его.
– Мадемуазель? – он моргнул и сразу сел.
– Послушай внимательно, малыш. Я поговорила с твоими родителями и все им объяснила.
– И что они сказали, мадемуазель? Мне не надо возвращаться к себе?
– Нет. Они все поняли, и мы договорились, что будет неплохо, если ты ненадолго уедешь со мной.
– Уеду? Но куда, мадемуазель? – он протер глаза.
– Я хочу взять тебя с собой в Англию. Я думаю, будет лучше, если какое-то время мы не будем видеться с Максом, во всяком случае, пока я не узнаю, какое он имеет отношение ко всей этой истории.
– В Англию? – Гастон теперь окончательно проснулся. – Ох, мадемуазель, как здорово! Я побаивался, что месье вернется. Я знаю, я не должен был подслушивать, а потом я удрал, и он, наверное, понял, что я все слышал.
– Я знаю, Гастон, но ты больше не беспокойся. А теперь поторопись. Нам лучше уехать поскорей. Я только соберу кое-что, захвачу немного еды, и мы поедем.
– Спасибо, мадемуазель. Я так и знал, что вы меня спасете.
Даже теперь дорогу в Англию я вижу сквозь туман. Это было подсознательное стремление поскорее очутиться как можно дальше от Макса. Остаток ночи Гастон проспал на заднем сиденье, а я останавливалась только для того, чтобы заправиться. В серые предрассветные часы мы миновали Париж, очень быстро добрались до Кале, и на пароме, к счастью, нашлось место для машины. Я немного вздремнула, пока мы переправлялись, и, когда открыла глаза в Дувре, мне показалось, что они полны песка, но надо было ехать дальше. Гастон пересел ко мне вперед и почти не разговаривал. Время от времени, увидав за окном что-то, что его интересовало, он задавал вопросы, но больше ни разу не спросил, почему мы с такой скоростью несемся по шоссе. Мы снова говорили по-английски, и это был хороший признак, – видимо, Гастон окончательно пришел в себя.
Как назло, почти возле самого Лондона я проколола колесо, но мне удалось быстро сменить покрышку, и к двум часам дня, проехав Стэмфорд, я свернула на длинную подъездную дорожку, которая вела к Вудбридж-Мэнор, уповая на то, что Пег будет дома.
К счастью, так и оказалось. Она подрезала розовый куст перед домом и, заслышав шум приближающейся машины, выпрямилась, уронила ножницы и изумленно посмотрела на нас.
– Клэр! Господи, что такое...
Она не договорила, увидев, что из машины вылез измученный и очень бледный Гастон, и, как всегда, мгновенно сориентировалась.
– Входите-ка побыстрей. Поговорим в доме, у вас обоих усталый вид.
– Спасибо, Пег. А это, кстати, Гастон. Гастон – моя сестра, мадам Гамильтон.
– Здравствуй, Гастон. Рада тебя видеть, – она приветливо улыбнулась ему.
– Bonjour, мадам, – произнес Гастон, вежливо пожимая ей руку, а затем снова крепко цепляясь за мою.
Пег накормила нас сандвичами, не задавая лишних вопросов, и сказала Гастону, что она счастлива наконец познакомиться с ним и что мы молодцы, что выбрались их навестить. Я стала уговаривать мальчика поспать, и, судя по тому, что он не очень возражал, ему это было необходимо. Я посидела возле него, пока он засыпал, и затем снова спустилась в кухню.
– Садись, Клэр. – Пег пододвинула мне стул. – Ребята вернутся только к ужину, так что нам никто не помешает. Рассказывай, что случилось.
У меня было достаточно времени все обдумать, пока мы ехали, и я выложила ей все, начиная с моего последнего посещения Джорджа и разговора с Клабортинами. Я решила не скрывать от нее ничего, что касалось и моих отношений с Максом, и теперь Пег знала столько же, сколько я сама.
– Я рассказала тебе все. Остается только вместе заполнить белые пятна.
– Клэр, какой ужас. Значит, если я правильно понимаю, Макс все же убил Дэвида Бэнкрофта, скрыл Рембрандта, и во все это неведомо как оказалась замешана Жозефина?
– Вероятно, да. Это единственный вывод, который можно сделать из того, что слышал Гастон.
– А как насчет этого Эдисона? Тебе не кажется, что он ни при чем? Его, по-моему, было просто удобно сюда приплести.
– Я понимаю. Бедняга, возможно, сидит себе в Англии и ни о чем не подозревает. Могу себе представить, что с ним будет, если Клабортины вдруг решат привлечь его к ответственности.
Пег помолчала, лицо ее стало очень серьезным, и она сказала:
– Прости меня, Клэр, но я должна тебя об этом спросить. Ты скрываешь Макса от полиции?
– Скрываю? Нет, конечно нет! – Я почувствовала, что краснею, и опустила глаза.
– В таком случае, почему тебя радует, что ты узнала, кто настоящий отец Гастона? Ты полагаешь, что таким образом обеспечиваешь Максу отличное алиби?
– Ой, Пег, послушай, мы же не знаем наверняка, что Жозефину убил Макс. Полиция считает, что это несчастный случай.
– Я понимаю. Нам неизвестно, что именно Макс свернул ей шею, хотя Гастон и слышал, как он ей угрожал, и видел, как он чуть дух из нее не вытряхнул!
Я тяжело вздохнула.
– Ну ладно, допустим, я все это знаю, и это просто ужасно, но я слишком хорошо знаю Макса. Он вполне мог выйти из себя, но я ни за что не поверю, что он способен убить! Не верю, и все тут!
– Клэр, – тихо сказала Пег, – Жозефина умерла.
– Знаю, – ответила я.
– Ладно, давай оставим в покое Макса и попробуем еще раз как следует во всем разобраться. Слушай, помоги-ка мне почистить картошку. Сегодня у моей помощницы выходной, и мне пора готовить ужин. – Она протянула мне маленький острый ножичек, и мы, встав рядом у раковины, приступили к делу. Почему-то, когда наши руки принялись за работу, разговаривать стало легче.
– Жозефина, как мне кажется, много знала, – начала я, разрезая очищенную картофелину на четвертинки и опуская их в холодную воду.
– Во всяком случае достаточно, чтобы ее в конце концов убили, – суховато заметила Пег. – Думаю, мы вполне можем предположить, что она в то время была в Англии и ее что-то связывало с Максом.
– Вообще... мне приходило в голову, что они могли быть любовниками, и потому она знала так много, – мне ужасно неприятно просто произнести эту фразу вслух.
Пег, напротив, вовсе не казалась смущенной.
– Вполне вероятно, особенно если она как раз тогда выпутывалась из своей истории с Эдисоном. Ведь ты говорила, что она упоминала о своей доле. Предположим, они действовали на пару, инсценируя исчезновение картины. Что бы там ни было, он должен был как следует с ней расплатиться. Не исключено, что Бэнкрофту все стало известно, и он принялся шантажировать Макса. Макс убил его, возможно, при содействии Жозефины, а может, и без нее.
– Нет, все равно тут что-то не так. Во-первых, София почему-то с радостью подставила его. И потом эта фотография. Что это? Обычная небрежность со стороны Макса оставить ее на теле Бэнкрофта? Он очень сообразителен, Пег, и не мог он совершить подобной оплошности.
– Может, у него просто не было времени проверить, что у того в карманах? Он же не знал, что у Бэнкрофта есть эта фотография.
– Но послушай, если он был виновен, почему он сидел спокойно дожидаясь, чтобы его арестовали!
– А он, наверное, не догадался, что все сопоставят. Придумал, что картина исчезла из его дома. И если тебе от этого легче, то его не имеют права допрашивать вторично по тому же поводу.
– Спасибо и на том, – произнесла я с горечью. – Послушай, Пег, прости, я знаю, что ты хочешь мне помочь, но, сколько я ни размышляю об этом, я все равно никак не могу поверить.
Сестра посмотрела на меня с сочувствием.
– Я бы думала совершенно так же, если бы это был Льюис, Я прекрасно тебя понимаю, Клэр, честное слово. Ты же любишь Макса. Но возможно, если мы переворошим все еще раз, то ты найдешь то, что ищешь.
– Все дело в том, что я сама не знаю, что ищу, но только это так или иначе связано с Жозефиной.
– Да, вернемся к Жозефине, – спокойно сказала Пег, выбрасывая последние картофельные очистки в мусорное ведро и ставя на огонь воду. – Она тогда исчезла из виду. Допустим, удрала, когда Максу предъявили обвинение, подумав, что дело дойдет и до нее. Она могла считать, что он будет осужден. Во всяком случае, этим может объясниться ее бегство во Францию. Макс не смог ее найти и бросил этим заниматься, но, увидев портрет, который ты делала, понял, где она. Он пришел в ярость, кинулся за ней и дальше случилось то, о чем мы знаем.
