Хэппи-энд - Стоун Кэтрин (книга жизни .txt) 📗
В многозначительном вопросе журналистки слышался не только намек на некие пикантные обстоятельства, но и явственный оттенок удовлетворения, словно и ее саму Джейсон когда-то оставил дома и теперь она была рада узнать, что такая же участь постигла его новую пассию. Впечатление, что она близко знает Джейсона, усиливалось от ее интимной улыбки, с которой она обратилась к подошедшему маэстро.
– Итак, Джейсон, что чувствует человек, выдвинутый на получение награды по семи номинациям, включая такие, как «Лучший актер», «Лучший режиссер» и «Лучший кинофильм»? – промурлыкала журналистка, протягивая ему микрофон.
– Счастливое волнение, – коротко ответил он.
– Почти все актеры и режиссеры, с которыми я сегодня вечером разговаривала, утверждают, что для них важнее быть в номинации, чем получить золотого «Оскара». Вы разделяете их мнение?
Удивленная и одновременно очень чувственная улыбка тронула губы Джейсона.
– Очень важно быть в номинации, но еще важнее выиграть в ней, – сказал он и, перестав улыбаться, серьезно добавил: – Но самое важное для меня заключается в том, чтобы каждый фильм был сделан на пике творческого мастерства и человеческой нравственности.
Кэролайн с улыбкой слушала разговор Джейсона Коула с молодой журналисткой. для нее – как, впрочем, и для подавляющего большинства телезрителей было совершенно очевидно, что эти двое когда-то были очень близко знакомы. Ей понравился честный ответ Джейсона на затасканный шаблонный вопрос о том, что для нeгo важнее – участвовать или выиграть. Кэролайн высоко ценила в людях прямоту. И честность и сама всегда старалась быть именно такой.
Неожиданно зазвонил телефон, напомнив ей о том, что сегодня вечером в ее доме должны были бы веселиться гости.
У нее был день рождения. Ей исполнилось ровно сорок лет.
На этот раз Кэролайн хотела отметить свой день рождения не так, как всегда. Она решила никого не звать гости и провести весь вечер в спокойном уединении перед телевизором, где должны были показывать торжественную церемонию вручения наград Академии киноискусства. Кроме зрелища, она собиралась наслаждаться холодным шампанским и шоколадным печеньем.
Чтобы не вызывать ненужных расспросов, Кэролайн сказала всем своим друзьям, что уедет праздновать свой день рождения за город, и теперь, когда в ее домe раздался телефонный звонок, она не могла поднять трубку, не раскрыв тем самым свой обман.
После четвертого сигнала включился автоответчик, и Кэролайн услышала свой записанный на пленку голос:
– Здравствуйте, это Кэролайн! Сейчас я не могу подойти к телефону, но если после сигнала вы оставите ваше сообщение, я непременно вам перезвоню. Спасибо!
Послышался тоненький сигнал. Потом низкий мужской голос, который она уже не надеялась еще раз услышать – если, конечно, не считать видеозапись, которую она многократно смотрела в течение последних десяти дней, – отчетливо произнес:
– Привет, Кэролайн! Это Лоренс Элиот. Я просто хотел поздравить тебя и пожелать...
– Лоренс! Привет! – моментально схватила трубку Кэролайн.
– Так ты дома? Ну, с днем рождения!
– Спасибо!
– Почему ты так тяжело дышишь? Тебе пришлось бежать от двери к телефону? Ты уже собиралась в ресторан к своим гостям?
– Нет, – смутилась она. – Просто аппарат стоит в довольно неудобном месте...
Это было полуправдой. Полная же правда заключалась в том, что прерывистое дыхание было вызвано его голосом. Напомнив себе о том, что в человеческих отношениях нет ничего важнее прямоты и честности, Кэролайн заставила себя произнести:
– Сегодня не будет никаких гостей и ресторанов. Я собираюсь весь вечер провести у телевизора. Давно мечтала посмотреть всю церемонию вручения наград Академии киноискусства с самого начала до самого конца.
– Ты предпочла телевизор веселой вечеринке с друзьями? – недоверчиво переспросил Лоренс.
– Да, – ответила она и, немного поколебавшись, несмело добавила: – Кажется, я купила слишком много шампанского и шоколадного печенья. Действительно, многовато для меня одной, а вот для двоих в самый раз...
За этим откровенным приглашением последовало молчание, показавшееся ей целой вечностью. Наконец Лоренс спросил:
– Ты уже открыла бутылку?
– Еще нет.
– Тогда, может быть, ты приедешь ко мне? У меня тоже есть телевизор. Так что ты сможешь смотреть церемонию... в перерывах между появлением на свет десяти щенков спаниеля.
– У тебя сегодня родятся щенки?!
– Собственно, не у меня, а у черно-белой суки по кличке Кати, – весело рассмеялся Лоренс, и она вдруг поняла, что собака, о которой шла речь, находится рядом с ним. – Я только помогаю ей… Пять минут назад она уже родила первого.
– Ты сказал, их будет десять? Откуда ты знаешь?
– Я сделал УЗИ.
– А мое присутствие не помешает собаке?
– Вряд ли. Некоторые спаниели действительно очень чувствительны к присутствию чужих людей, но только не Кати. Собственно, ты будешь не единственным свидетелем появления на свет щенков. Ее хозяйка живет в пяти милях отсюда, в районе, где много семей с детьми. Многие из них хотят взять в свой дом щенков Кати, и практически все хотят увидеть, как они появятся на свет. Сначала я собирался принимать роды непосредственно в доме хозяйки Кати, но три дня назад она случайно повредила себе спину и теперь должна лежать в постели как минимум еще дня два. Поэтому я привез Кати к себе, и с минуты на минуту сюда начнут съезжаться дети и их родители.
– Как это мило с твоей стороны!
– Думаю, это событие станет для детей ярким и незабываемым.
– Знаешь, за все сорок лет жизни я ни разу не видела, как рождаются щенки!
– Значит, тебе тоже будет очень интересно.
Подробно проинструктировав Кэролайн, как найти его дом, он добавил:
– Дверь будет открыта, так что не надо ни стучать, ни звонить, просто входи – и все.
Когда Кэролайн вошла в просторную светлую кухню, Кати как раз рожала второго щенка. На стене висело написанное от руки крупными буквами объявление с просьбой снять обувь, что Кэролайн и сделала, поставив свои ботинки в один ряд с другими, большими и маленькими.
По дороге к дому Лоренса она заехала в свою любимую кондитерскую и купила еще шоколадного печенья и прочих сладких штучек, чтобы угостить детей, будущих хозяев щенят Кати, и вообще всех собравшихся в доме Лоренса.
Осторожно поставив большой белый пакет, от которого вкусно пахло корицей и ванилином, на кухонный стол, она увидела еще одно рукописное объявление с просьбой тщательно вымыть руки. Скрупулезно выполнив и это требование, она с улыбкой остановилась возле большого снимка. Насчитав десять крошечных черепов и позвоночников, она осторожно вошла в соседнюю комнату, откуда доносился радостный и взволнованный детский шепот.
Дети с широко раскрытыми от изумления глазами склонились над большим клеенчатым коробом. В нем Кати энергично облизывала своего второго щенка, тем самым не только приветствуя его появление на свет, но и стимулируя крошечные легкие новорожденного, которые должны были теперь, после перехода из жидкой среды материнской утробы в воздушную, полностью раскрыться.
Пока Кати облизывала щенка, Лоренс с помощью специального шприца очищал гортань новорожденного от остатков слизи. Потом стянул пуповину, чтобы остановить кровотечение.
Не только дети, но и взрослые смотрели на все это с благоговейным восторгом. Когда крошечный комочек внезапно чихнул и ожил, все собравшиеся вздохнули с радостным облегчением.
Новая крошечная жизнь отважно шагнула вперед на непослушных пока еще лапах, на глазах у всех превратившись из безжизненного комочка шерсти в самого настоящего черно-белого щенка спаниеля! Его мокрая шерсть блестела, крошечный носик порозовел, широко расставленные для равновесия лапы то и дело подгибались, но щенок храбро двинулся навстречу новому миру.
Убедившись в хорошем состоянии новорожденного, Лоренс бережно перенес его из большего короба в другой, поменьше, где уже мирно спал его брат, родившийся первым. Кати нисколько не протестовала, когда Лоренс отнял у нее малыша, потому что инстинкт велел ей сначала родить всех щенков и только потом заняться их тщательным вылизыванием и кормлением.
