Испытание - Богатырева Елена (книга бесплатный формат .TXT) 📗
— Повесился? — Артем изобразил неподдельный ужас.
— Из окна сиганул.
— Тоже не лучше, — Артем увлеченно выводил цифры на бумаге. — Я с таким сталкивался.
Депрессия, водочка, с деньгами проблемы…
Неожиданно на дверном стекле мелькнула тень. Их подслушивали. Артем мог бы поклясться, что женщина, та самая, с которой он разговаривал на лестничной площадке, стоит в коридоре, прижавшись к стене. Ему даже показалось, что он слышит ее дыхание.
— Здесь как раз другой случай: никаких проблем.
— Значит — шизофрения.
— Тоже нет, — ответил мужчина. — Это для жены и есть самое страшное: неизвестность.
Артем закончил свою работу и с тоской покосился на чайник.
— Ну тогда, может, помог кто сигануть? — спросил он.
— Я думаю… — начал мужчина, но тут из-за двери послышался звук бьющейся посуды, и он поспешил закончить беседу.
— Вы извините, — пробормотал он, обернувшись на дверь, — у меня еще столько дел!
В коридоре прошелестели шаги.
— Да, конечно, я уже закончил.
— Вот, возьмите мою визитку. Если что-то не так, позвоните мне на работу, хорошо?
Артем распрощался с хозяином и спустился вниз. «Протасов Николай Андреевич, — прочел он строгую надпись на визитной карточке, — директор концерна Цветные металлы»".
Дождь, утихший накануне, припустил с новой силой, до метро идти еще было прилично, а вымокнуть до нитки совсем не хотелось. Он решил подождать.
Наверху открылась дверь, и Артем вздохнул.
Опять кто-то спускается. Придется выходить, слишком долго он торчит в этом подъезде, привлекая к себе внимание.
Но спускаться, похоже, никто не собирался.
Последовал лязг ключей и снова хлопнула дверь.
И тут же опять открылась. Кто-то упорно давил кнопку звонка, а потом принялся барабанить в дверь кулаками. Артем осторожно выглянул в широкий пролет, но ничего не увидел.
— Открой, — раздался сверху придушенный женский голос, и Артем сразу представил женщину с бессмысленным взглядом. — Открой, гад.
У мужчины, вспомнил Артем, были ключи от соседской квартиры. Похоже, там он и скрылся от своей жены. Она прекратила стучать и прошипела:
— Ненавижу тебя, подонок. Чтобы ты сдох!
Артема передернуло от этого свистящего шепота. Женщины, желающие мужьям смерти, — сколько же их? Каждая третья? Может быть, город настолько переполнен ненавистью, что она и становится причиной смерти мужчин? Он закрыл глаза и представил ненависть в виде огромного мутного облака, которое толкает к окнам, останавливает сердца.
Да, он был материалистом. Но и ненависть — материальна. Это такая субстанция, которая не способна, образовавшись в сердце, долго оставаться абстрактным чувством. Она сгущается и концентрируется до тех пор, пока не сможет материализоваться, переместив свою разъедающую энергию в холодное лезвие кинжала, в ствол пистолета, в горечь яда.
От этих мыслей Артему захотелось скорее под дождь…
А из окна третьего этажа за ним внимательно наблюдала женщина. Лицо ее было искажено ненавистью и страхом. Когда Артем скрылся из вида, она забегала по квартире, роняя и подбирая вещи. Она кусала губы до крови и рычала, как раненая тигрица. В конце концов она схватила телефонную трубку. Номер ей удалось набрать только с третьей попытки: так дрожали руки.
— Саныч, — она говорила быстро, захлебываясь словами, — я боюсь, Саныч. Сегодня приходил какой-то тип, интересовался Коровиным… Нет, Саныч, нет. Я не могу подождать, пока ты приедешь.
И взять себя в руки тоже не могу. Я боюсь, слышишь. Ты уверен, что в милиции это дело закрыли?
Я с ума сойду! Скоро, ты говоришь? На этой неделе?
И я сразу уеду? Только помни, больше я не выдержу!
Глава 22
Артем добрался до Санниковых, когда Лариса убирала со стола.
— Мы уж не надеялись, — буркнул Костя, пожимая ему руку, и скрылся в своей комнате.
— У вас все в порядке? — спросил Артем Ларису, садясь за стол.
— Не думаю, — ответила она. — Много вопросов — мало ответов.
— Что это значит?
— Поговори с Костей, — предложила она. — А мне завтра рано вставать, так что я пойду…
Артем быстро проглотил ужин, включил чайник и заглянул к Косте.
— Можно?
— Заходи, — откликнулся тот. — Мне как раз нужна твоя помощь.
— Всегда рад, — скромно ответил Артем.
— Видишь ли, меня интересует один клуб, но я нигде не могу его найти. В телефонных справочниках он не значится, по «09» и вовсе говорят, что такого нет. Впрочем, может быть, он действительно уже закрылся. Но так, на всякий случай… Ты ведь ходишь по городу гораздо больше моего — вдруг попадется. Этот клуб называется «Летучая мышь».
— Хорошо, постараюсь. А зачем тебе, если не секрет?
— Мама занималась этим клубом, когда ей устроили.., эту аварию.
Артем искренне удивился.
— Прости, я думал это был несчастный случай. По крайней мере мне так рассказывали. Если хочешь, я помогу тебе. Закончу свое дело — и я полностью в твоем распоряжении.
— Мне неудобно тебя просить…
— Потому что ты меня всегда недолюбливал, — продолжил Артем. — Но это пустяки.
У тебя действительно серьезное дело, и я тебе обязательно помогу. Насколько я помню, твоя мать работала в милиции…
— Да, — протянул Костя. — А с чего ты взял, что я тебя.., ну.., это…
— Ты считал меня занудой. Да я собственно и остался занудой. Только есть такие области, где занудство — очень к месту. Расскажи мне об этом клубе. Хотя бы в общих чертах.
— Мама занималась наркоманами. Несовершеннолетними. Один из них оказался сыном депутата. Его подсадили на иглу, чтобы подобраться к папочке. К Ларисе в квартиру пытались забраться люди, у которых на плече была татуировка летучей мыши. И точно такую же я видел у одной девицы, которая упрятала за решетку собственного отца.
— Каким образом?
— Этим делом сейчас занимается Василий.
Помнишь его? Так вот к нему на экспертизу привели мужика, который стрелял в любовника своей жены. Несмотря на то, что расстались они давно и у него тоже была женщина, посчитали — что, из ревности. Сам он ничего объяснять не стал. А выяснилось, что совсем не из ревности: дочка позвонила накануне и, рыдая, рассказала, что мамочкин дружок ее обесчестил.
— Девица была из татуированных «летучей мышью»?
— Да. Мужик, в которого стреляли, был тот самый депутат, сыном которого занималась моя мама. Осетров его фамилия.
Артем автоматически сделал пометку в блокноте.
— Осетров Павел Георгиевич, — продиктовал Костя и со вздохом добавил:
— И еще в этом деле участвовала Лариса.
— Да, закручено. Но знаешь, чем больше наворотов, тем проще ответ.
— Кстати, как у тебя дела? Продвигаются?
— Продвигаются, — грустно сказал Артем, — только в непонятном направлении. Ты, кажется, теперь приемы ведешь в консультации? К тебе приходят женщины, обиженные на мужей?
— Да почти они только и приходят, — усмехнулся Костя, но заметив реакцию Артема, добавил:
— Ну это я, конечно, преувеличил. Говоря строго, таких клиентов у меня процентов пятьдесят — шестьдесят. Но они, пожалуй, самые эмоциональные.
— Если, скажем, муж изменяет, бьет, пьянствует, они их ненавидят?
Костя задумался, припоминая своих посетительниц.
— Нет, ни одной такой не припомню. Они плачут, но любят своих мужчин. В этом-то и суть! Одна женщина проблему эту выразила так:
«Понимаю, что он козел, а сделать со своей любовью ничего не могу!»
— А если она его любит, а он — с другой?
Может возникнуть желание его убить?
— Не думаю. Сказать в сердцах, что, мол, убила бы, конечно могут. Но ненависть, если она и есть, то как правило, не к нему, по-прежнему любимому, а к ней — к разлучнице. Люди ведь склонны искать причину своих неудач в обстоятельствах. Разлучница в данном случае — и есть обстоятельство…
Ночью Артем долго лежал без сна. Ему казалось, что в словах Кости есть какой-то ключик к его загадке. Только вот куда его вставить и как повернуть, он пока не знал. Еще его очень заинтересовала история с клубом. Нужно бы заняться этими летучими тварями. Только после. Он знал по опыту, что нельзя начинать новое дело, не закончив предыдущего. Иначе зависнет и то, и другое. И еще он думал о Полине. С первого дня в Петербурге он ежедневно торчал у метро «Проспект Ветеранов» по вечерам и незаметно провожал девушку до дома. Пока однажды не познакомился с ней… Сегодня из-за приключения в милиции он не успел ее повидать, и это его очень тревожило. Не только потому, что он не выполнил своих обязательств. Он все больше проникался доверием к Даниле, а потому все серьезней относился к его поручению. Если он считал, что Полине что-то угрожает, значит, так оно и есть.
