Спаси меня (ЛП) - Гибсон Рэйчел (книги хорошего качества TXT) 📗
— Винс!
Он повернул голову направо и заметил Сэйди, которая стояла рядом с загоном, пристроенным к большой конюшне. В джинсах и черной футболке с какой-то надписью спереди, и сапогах. «Хвост» из светлых волос собран на шее. Сэйди надела ту же самую белую ковбойскую шляпу, в которой была на вечере в День основателей Ловетта. Винс не видел Сэйди четыре дня. Черт, она хорошо выглядела. Просто стояла там, как королева красоты, и по какой-то причине это разозлило Винса еще немного.
Хотя не настолько сильно, чтобы повернуться и уйти. В Мерседес Джо Холлоуэл что-то было. Что-то большее, чем внешность. Что-то, что заставило его бросить лом, когда она прислала смс. Винс не знал, что в ней было такого. Может быть, не более чем то, что он еще с ней не закончил.
Пока.
— Привет, Винс.
Рядом с Сэйди стоял высокий худой мужчина в рубашке в бело-голубую полоску и большом стетсоне. Ковбой. Настоящий ковбой. Загорелый от солнца и загрубевший от жизни. На вид ему было лет пятьдесят, а звали его Тайрус Пратт.
— Тайрус — наш старший конюх, — представила Сэйди мужчин.
— Рад познакомиться. — Винс пожал руку ковбою, чья хватка и взгляд карих глаз были такими же жесткими, как и кожа. Винса не раз мерили взглядом сержанты-инструкторы боевой подготовки, так что он знал, когда его оценивают.
— Винс — племянник Лоралин Джинкс.
Резкий прищур Тайруса смягчился.
— Новый владелец заправки?
— Так точно, сэр.
То, что конюх знает о нем, Винса не удивило. Он провел в городе достаточно времени, чтобы понять, с какой скоростью здесь разносятся вести.
— Был «морским котиком»?
А вот это удивило.
— Так точно, сэр. Главный старшина первого отряда, «альфа платон».
— Спасибо за службу.
С этими словами у Винса всегда были трудности. В Америке было множество таких же мужчин, которые служили из любви к родине, а не ради славы. Мужчин, которые не знали слова «отставка», потому что видели цель, а не ради всеобщей благодарности.
— Пожалуйста.
Тайрус опустил руку:
— Ты участвовал в походе против бен Ладана?
Винс улыбнулся:
— Нет, но мне бы хотелось быть там.
— Тайрус привез домой Марибелл, — сказала Сэйди, указывала на вороную лошадь, стоявшую у забора. — Ее возили в Ларедо для спаривания с Бриллиантовым Дэном. Жеребцом, который сломал ребра моему отцу.
— Как он? — спросил Винс.
Сэйди покачала головой, и тень от полей шляпы упала ей на губы.
— У него повышенная температура, что указывает на возможную инфекцию, но в легких нет изменений. На всякий случай ему назначили более агрессивные антибиотики, и сегодня он стал больше похож на себя. Снова капризничает и ворчит. Но я все равно беспокоюсь.
— Он крепкий, — заверил ее Тайрус. — С ним все будет в порядке. — И снова повернулся к Винсу: — Рад был познакомиться. Удачи с заправкой. И передай Лоралин, что я зайду поздороваться, когда она вернется из Вегаса.
— Передам, спасибо. — Чуть повернувшись, Винс наблюдал, как Тайрус зашел в конюшню. — Спецназ — ничто по сравнению с этим городом. У вас тут что, центральное командование в фундаменте библиотеки?
Сэйди засмеялась, и Винс уже узнал ее достаточно хорошо, чтобы понять: это фальшивый смех, который она использовала, когда не считала шутку очень смешной.
— Думаю, здесь что-то в воде, но у нас своя скважина, так что мы с отцом в распространении сплетен не участвуем. Хотя они нам все равно не нравятся. — Она посмотрела на техасские равнины, а Винс опустил взгляд на фразу «Ковбойские задницы сводят меня с ума», напечатанную на футболке Сэйди. — Так странно вернуться сюда. Иногда кажется, что я никогда и не уезжала. И в то же время чувствую, что меня тут не было целую вечность. Я не знаю многого из того, что происходит здесь сейчас.
Винс указал на череду телят:
— А что происходит там?
— Просто одна из сотни или около того повседневных вещей, которые нужно сделать. — Сэйди поправила шляпу. — Рабочие загоняют теленка в желоб, ставят клеймо в ухе и взвешивают каждого. Потом заносят информацию в компьютер, чтобы отслеживать этих телят и знать, что они здоровы.
— Ты же только вот сказала, что не знаешь, что происходит вокруг.
Сэйди пожала плечами.
— Я восемнадцать лет жила в «Джей Эйч». Кое-что выучила. — Нахмурившись, она посмотрела на поместье. — Теперь вот вернулась и не знаю, когда папа поправится настолько, чтобы я смогла уехать. Я обманывала себя, говоря, что понадобится лишь несколько недель. Может, месяц, и я вернусь к обычной жизни. К продаже домов, встрече с друзьями, поливке цветов. А теперь у меня нет работы. Все мои цветы засохли, и я проторчу здесь до конца июня. В лучшем случае. А июнь — это время кастрации. — Уголки ее рта опустились, и Сэйди содрогнулась. — Боже, ненавижу кастрацию.
— Рад это слышать.
Сэйди засмеялась, когда лошадь наклонила голову к верхней перекладине. В этот раз смех был искренним. Таким, что прокатывался по коже Винса и вызывал в нем желание поцеловать Сэйди в шею. Прямо там, перед полудюжиной ковбоев. При свете дня. Когда он наполовину зол без всякой на то причины.
— Тебе не о чем беспокоиться, морячок. Мне нравится пара твоих шаров.
Винс взглянул ей в лицо. На уголки приподнятых в улыбке розовых губ и гладкие щеки. Он не мог вспомнить, замечал ли когда-нибудь прежде гладкость женских щек. По крайней мере, тех щек, что на лице. И также не мог вспомнить, почему немного зол на Сэйди.
— Мне в тебе тоже нравится пара вещей.
Светлая бровь приподнялась, Сэйди повернулась к загону.
— И что это за пара?
Та самая, что прекрасно ложилась в его ладони и красиво покачивалась, когда Сэйди была сверху. Винс улыбнулся:
— Твои голубые глаза.
— Ага. — Сэйди почесала голову лошади под голубым недоуздком. — Тайрус говорит, ты снова будешь мамой. Ты хорошо себя чувствуешь, Марибелл?
Будто отвечая на вопрос, та кивнула.
— Бриллиантовый Дэн — грубый осел. Мы его ненавидим, так ведь? — Лошадь не стала кивать, и Сэйди похлопала ее по носу.
Прислонившись бедром к забору, Винс скрестил руки на груди, обтянутой футболкой.
— Я ничего не знаю о спаривании лошадей, но разве там не должны быть какие-то меры предосторожности? Почему твоей отец оказался так близко, что жеребец смог ударить его.
— Потому что Клайв все делает по-своему. — Вытащив солнечные очки, Сэйди надела их поверх шляпы. — Ты когда-нибудь видел спаривание лошадей, как это делалось в старые времена?
— Вживую — нет. Может быть, по телевизору, когда был ребенком.
— Это жестоко. Кобылу привязывают, а жеребца держат за чомбур. Жеребец забирается на нее сзади, и там очень много криков и борьбы.
Очень похоже на некоторых женщин, которых Винс знал. Он посмотрел в большие черные глаза лошади. Она не выглядела страдающей.
— Может быть, ей нравится немного грубости.
Лошади спаривались в дикой природе. Это не могло быть слишком ужасным, иначе кобылы бы убегали. Жеребец точно не сумел бы взобраться на движущийся объект.
Сэйди покачала головой, и кончик «хвоста» коснулся ее плеч.
— Она это ненавидит.
— Спорим, что я смогу заставить тебя кричать, если привяжу? — Винс приподнял бровь. — И тебе это понравится.
Сэйди посмотрела на него из-под полей шляпы:
— И это всегда срабатывает?
Винс пожал плечами:
— В последний раз сработало.
Склонив голову на бок, Сэйди прикусила губу, чтобы удержаться от улыбки.
— Думаю, раз ты военный, ты хорошо стреляешь.
— Ты говоришь об оружии?
Познания Винса в оружии были широки и разнообразны, но сам он всегда выбирал автоматический кольт. Тот стрелял с точностью до одного дюйма на расстояние двадцать пять ярдов, и в нем было восемь смертельных полностью металлических патронов.
— Ружья. Я подумала, мы могли бы пострелять.
Винс наклонил голову, просто чтобы удостовериться, что все правильно услышал, и перевел взгляд на губы Сэйди.
