Неправильная женщина (СИ) - Стриковская Анна Артуровна (чтение книг .TXT) 📗
— Потому что к ноябрю у меня освободятся люди, и я смогу выполнить свои обязательства перед Вами качественно и в срок. Ну, если не ноябрь, то октябрь, вторая половина. Может быть, это Вас устроит?
Видно, мои слова не сходились с имевшейся у него информацией. И парень прокололся.
— Насколько я знаю, у Вас сейчас контракт с компанией «Флора де Люкс».
— Ну при чем тут «Флора», — отмахнулась я. — Эту работу мы практически закончили. Могли бы взять Вас параллельно, тоже не проблема. А вот следующий клиент займет все наше время и всех сотрудников. Контракт уже подписан, работы начаты, и подвинуться мы не сможем.
Говорков запутался, и понес уже что-то совсем не из той оперы.
— А Вы сказали, в августе пойдете в отпуск… Вы не могли бы…
— Нет, Станислав Сергеевич.
— Какая сумма могла бы Вам помочь изменить решение?
— Да никакая. Когда-то я решила для себя: Я работаю, чтобы жить, а не живу, чтобы работать. Так что нет таких денег, ради которых я соглашусь пожертвовать своими планами, личной жизнью, друзьями, семьей, наконец.
— Насколько я знаю, Вы не замужем.
Я в удивлении вскинула брови, но потом решила не заострять.
— Все правильно. Тем более. Так что давайте подведем итоги. Если для Вас критичен август, то советую Вам нанять кого-нибудь другого. Если Вы можете подождать, скажем, до середины октября, давайте продолжим переговоры. Мы действительно можем отлично поработать вместе. И в цене, думаю, сойдемся.
Я одарила Станислава Сергеевича голливудской улыбкой и замолчала. Этот красивый вальяжный господин как-то на глазах смялся. В нем все ярче проступала неуверенность.
Наконец он решился.
— Надежда Николаевна, хотите еще кофе? Понимаете, этот вопрос я не могу решить единолично. Мне надо посоветоваться. Разрешите, я оставлю Вас минут на пять. Анастасия Матвеевна принесет Вам еще кофе.
— Ну конечно, посоветуйтесь, Станислав Сергеевич. Я Вас подожду, только не надо еще кофе, пусть она лучше принесет мне минералочку со льдом, если можно.
Говорков встал и вышел в предбанник. Минуты через две Анастасия Матвеевна принесла мне высокий стакан со льдом, бутылку минеральной воды, и ломтики лимона на блюдечке. Я поблагодарила. Очень актуально! Самое время немного остыть и успокоиться. Все замечательно, я получила тактическое преимущество, а дальше-то что? Может быть, мне кто-нибудь объяснит, во что мы тут играем?
Я выпила воды, встала, прошлась по кабинету, размяла ноги. Кабинет огромный, здесь тренажерный зал хорошо было бы устроить, а не одному мужику за столом сидеть. Посмотрела в окно — грустная картина. До горизонта склады и ангары, редко-редко где-то проглянет чахлая березка.
Я вернулась в свое кресло. Прошло уже не пять, а все двадцать пять минут. Я уже начала терять терпение, когда услышала шаги. Они прозвучали не со стороны предбанника, а откуда-то справа. Я давно заприметила там дверь, полускрытую книжным шкафом. И теперь повернулась и уставилась на нее.
Щелкнул замок, и передо мной предстал господин Егоров собственной персоной.
Я не стала ни удивляться, ни пугаться, а встала и отчетливо произнесла:
— Добрый день, Виктор Андреевич.
— Вы меня знаете? — неожиданно удивился он. — Ах, да, Вы не можете меня не знать. Меня все знают. А Вас зовут Надежда?
— Совершенно верно. Коноплянникова Надежда Николаевна.
Он промолчал, рассматривая меня исподлобья. Я тоже замолчала, в свою очередь рассматривая его. Надо же, как я угадала. Он был в плетеных сандалиях на босу ногу, полотняных брюках и таком же полотняном летнем пиджаке с коротким рукавом. Под пиджаком черная майка без рисунка с крохотным вышитым логотипом. Видно, что под майкой мышцы как у культуриста. Накачанный. Рот улыбается, а глаза мрачные. Хозяин.
Он первый нарушил молчание.
— Хорошее имя Надежда. Внушает оптимизм. Так вот, Надежда Николаевна, я понял, что ничего не поделаешь. Придется говорить с Вами лично и напрямую.
Я подняла брови, выражая изумление.
— Не надо. Вы все прекрасно понимаете. Поехали.
— Куда?
— Не будем мешать Станиславу Сергеевичу работать, занимая его кабинет. Поедем туда, где мы сможем поговорить без свидетелей.
По тому, как Егоров произнес имя Говоркова, я поняла, что у того есть все шансы сохранить за собой этот кабинет. Глядишь, мы и впрямь с ним поработаем.
Мы вышли через предбанник. Во взгляде Анастасии читалось облегчение. Ясно, на ней была вся организация этой встречи. А теперь главные действующие лица меняют дислокацию и за дальнейшее она не отвечает.
На улице он спросил:
— Вы приехали на машине?
— Да.
— Оставьте ее здесь, мой шофер Вас потом сюда привезет, — и подвел к своему лимузину.
Мы сели на заднее сиденье. Я думала, что наш путь лежит в Центр, но машина направилась в сторону МКАД. И куда это он меня везет?
И где, интересно, мой воздушный шарик? — подал свой голос поросенок Пятачок. Егоров заметил мое волнение, и молча сжал мою руку.
Потом отпустил, и за всю дорогу мы не сказали друг другу ни слова, если не считать того, что Егоров предложил мне сигарету, а я отказалась.
Хотя того панического страха не было, но в его обществе я чувствовала себя не в своей тарелке. Надо разобраться, почему, и, возможно, ко мне вернется уверенность.
Ну, сосредоточься, и соображай.
Почему мне так неуютно, несмотря на удобные сиденья, приглушенный свет, приятный запах и мягкий ход лимузина?
Я скосила гласа и бросила на Егорова быстрый взгляд из-под ресниц. Он сидел со спокойным, ничего не выражающим лицом идола с острова Пасхи. Именно такими представляют себе олигархов киношники. Именно таких пытаются сыграть актеры. Только за их молчанием пустота, а здесь — сила. И тут я снова физически ощутила мощную волну угрозы.
Этот человек из тех, кто занимает все пространство вокруг себя. Давит. Рядом с ним трудно дышать. Особенно сейчас, когда он недоволен. Конечно, он мил и любезен, но довольным ему быть не с чего. Я поломала его игру, в чем бы она ни состояла. Заставила его раскрыть карты. Он готов меня расплющить, как лягушку, если я собираюсь продолжать в том же духе. С другой стороны, что он мне может сделать? Мне лично? Убить? Да глупости это. Мы же не в телевизионном сериале. У нашей фирмы с его банками дел нет, а на наш банк он влияния не имеет. Правильно я тогда заставила Андрея перейти в Сосьете Женераль.
Хватит бояться. Предстоит сражение, и надо собраться. Разозлиться, черт возьми! Тут я даже плечи расправила, да так, что Егоров вздрогнул и отодвинулся.
Ехали мы долго. Сначала я еще следила за дорогой, а потом перестала. Поняла только, что меня везут в район Звенигорода. Наконец машина, попетляв по лесу, остановилась перед воротами. Мы въехали на стоянку, и я попала в рай. Вокруг все росло и благоухало. На кустах, пенящихся буйством белых и розовых цветов, щебетали птички. Я заметила зарянок и щеглов, но тут, наверное, и соловей есть. Хотя сейчас, белым днем, он не поет.
Нас встретил корректнейший метрдотель, совершенно не сочетающийся с окружающей радостной природой. Приветствовал Егорова как старого знакомого и очень уважаемого клиента, поклонился мне и предал нас молодому официанту. Мы пошли за ним по дорожке, и скоро оказались в уютной беседке над рекой. Внизу по лугу бродили коровы, козы, гуси, словом, была представлена вся деревенская живность. Ой, как я бы тут погуляла в другой ситуации. Или хотя бы в другой обуви.
— Ах, Надя-Наденька, мне б за двугривенный в любую сторону твоей души… — внезапно пропел мой олигарх. Я резко обернулась. Вот никогда бы не подумала. Как-то не монтируется он с Окуджавой.
— Надежда Николаевна, как Вы, наверное, поняли, это ресторан. Мы с Вами тут пообедаем и поговорим. Так сказать, на свежем воздухе.
— Спасибо, воздух действительно свежий. И здесь очень красиво. Я люблю деревню.
— Я тоже люблю, поэтому при каждой возможности сюда езжу. Садитесь, берите меню, заказывайте, и не ограничивайте себя из ложной скромности. Да, и не вздумайте платить за себя, это вам не удастся.
