Будь покорной, малышка (СИ) - Ваниль Мила (хорошие книги бесплатные полностью .TXT) 📗
Она поспешно села ровно и захлопнула дверцу машины. Пристегнулась, утопая в слезах.
— Двадцать один, — сообщил невозмутимый экзекутор и повернул ключ зажигания.
Это было невыносимо! Крапива обожгла кожу на попе, и каждое движение причиняло новые страдания. Сидеть ровно не получалось, они ехали не по асфальту, и машину потряхивало. Марина проклинала собственную глупость. И что ей стоило сказать, что у нее аллергия? Хотя Лео придумал бы другое наказание.
Марина пыталась притерпеться к боли и жжению, но ничего не получалось. Лео превратился в каменное изваяние, сосредоточившись на дороге. Он не обращал внимания на ее мучения.
— Мастер, пожалуйста-а-а… — взмолилась Марина, не выдержав. — Простите, умоляю…
— Сними лифчик.
Крапиву на грудь?! Нет! Нет-нет… А руки уже за спиной, пытаются нащупать застежку бюстгальтера. Всхлипывая и поскуливая, она выполнила и это задание.
— Задери блузку.
Щеки горели чуть ли ни так же, как и попа, когда Марина послушно обнажила грудь. Мимо пронеслась встречная машина. Лео сбросил скорость и, придерживая руль одной рукой, другой ущипнул Марину за сосок. Она взвизгнула и часто задышала. Боль смешалась с возбуждением и желанием.
— Острые и твердые. Да, малышка? — фыркнул Лео. — Тебе нравится.
Ей нравится крапива под задницей? Не может быть!
— Опусти блузку. Можешь выбросить крапиву.
Он приоткрыл окно и ехал медленно, пока она торопливо отскребала жгучие листья с попы, извиваясь на сидении. Стало легче, но ненамного. Ожог никуда не делся, кожа чесалась и горела.
— Руки! — прикрикнул Лео, когда она принялась растирать ягодицы. — Трусы сними. Совсем.
Они выехали на шоссе, ведущее в Москву, и притормозили перед светофором. Марина замешкалась, и Лео спокойно пообещал увеличить число розог до тридцати.
На следующем светофоре он сам задрал юбку и положил ладонь на лобок, проникая пальцами в лоно.
— Мокрая.
Щеки Марины стали пунцовыми от стыда. Она возбудилась от боли и унижения. Но как же сладко ощущать пальцы внутри…
Когда они проехали населенный пункт, Лео отдал новый приказ:
— Я хочу, чтобы ты кончила. Ласкай себя.
— А мы не врежемся? — вырвалось у Марины.
Краем глаза она уже заметила, что и Лео возбужден: член выпирал из брюк. Замечание, конечно же, не осталось ни незамеченным, ни безнаказанным. Они снова остановились, благо было где.
— На заднее сидение, — приказал Лео, выдергивая ключи из зажигания.
И снова Марина не посмела ослушаться, хоть и понимала примерно, какое наказание ее ожидает.
Так и вышло. Лео грубо дернул ее за руку, укладывая поперек колен, задрал юбку и весьма чувствительно отшлепал, выбивая дух каждым ударом. Марина не сопротивлялась, но отчаянно ревела — и от стыда, и от боли. Задние окна, конечно, тонированы, но это не отменяло того, что кто-то мог увидеть порку.
— Веселая поездка, — процедил Лео, потянув Марину за волосы. — Боишься, что врежемся? Соси.
Он расстегнул ширинку, достал из кармана презерватив и протянул ей. Всхлипывая и утирая слезы, Марина все же качнула головой, отказываясь от защиты, и сползла вниз, опустилась на колени. Минет в машине с горящей после порки задницей — это действительно… веселая поездка.
Она уже не задумывалась, куда делась гордая и уверенная в себе женщина. Она была игрушкой Лео, его рабыней. И ей стыдно за срыв, за глупую фразу, которую она себе позволила. И он прав, боль — не наказание. Он наказывал ее унижением и неудовлетворенностью. Может быть, если она будет стараться, он все же позволит ей… кончить?
Лео рывком задрал блузку, и кончил ей на грудь. Она даже не пикнула, терпеливо дожидаясь новых приказов.
— Вперед… И можешь поправить одежду.
Если бы он не разрешил, Марина не осмелилась бы прикрыть ни обнаженную грудь, ни ягодицы. Она полностью в его власти.
Сидеть стало еще невыносимее. Думать о том, что ее ожидают розги и, вероятно, что-то еще, заставляла Марину ерзать и всхлипывать. Лео так и не разрешил ей удовлетворить себя, напомнить она не рискнула, и вся оставшаяся дорога превратилась в сущую пытку. Когда машина въехала во двор дома Лео, Марине казалось, что еще немного — и она на коленях начнет умолять сделать хоть что-нибудь, чтобы ей стало легче.
Наверняка, у Лео есть прислуга. Такой огромный дом и сад нуждались в уходе и присмотре, но, как и в прошлый раз, Марина никого не заметила. Двор пуст, комнаты пусты. Лео отвел ее в ванную.
— У тебя двадцать минут. Волосы собери в «хвост». Выйдешь обнаженная.
Вымылась Марина быстро, гораздо дольше лила на ягодицы прохладную воду. Но все же через двадцать минут уже стояла на коленях практически на пороге ванной комнаты. Лео не сказал, куда потом идти, а ждать стоя ей показалось… неправильным.
Он появился минут через пять, с обнаженным торсом и в мягких домашних брюках, босой. Марина поспешно опустила взгляд, памятуя о правилах. Ее погладили по голове, видимо, хозяину понравилось ее поведение.
— Встань, маленькая. Иди за мной.
«В темницу».
Марине снова стало трудно дышать, но на этот раз возбуждение оказалось сильнее страха. В темнице Лео сразу уложил ее на скамью для порки. Она была устроена так, что попа приподнялась выше других частей тела, согнутые в коленях ноги пришлось раздвинуть, а груди свободно свисали с обеих сторон узкой доски.
Лео зафиксировал руки и ноги, широкий ремень крепко перехватил поясницу. Марина дернулась и поняла, что не может пошевелиться.
— Все в порядке, маленькая?
— Д-да… да, Мастер.
Только у нее зуб на зуб не попадает от страха, но это ведь ерунда?
Ждать пришлось недолго. Марина слышала плеск воды и свист прутьев в воздухе. Несложно догадаться — Лео подбирал подходящие розги. Когда они выходили из машины, она успела заметить, как он вытащил из багажника целый пучок, замотанный в мокрую тряпку. И когда успел?!
— Тридцать за непослушание, — объявил Лео.
— А… — Марина вовремя опомнилась и осеклась.
«Тридцать пять… — уныло подумала она. — Или сорок?»
— Спроси, что хотела, — разрешил Лео.
— Мастер, вы сказали, что для меня боль — это не наказание. Почему розги — в наказание?
— Хороший вопрос, малышка. Ты сама поймешь. После. Не забывай о счете. Собьешься — начну заново.
Мягкая и прохладная рука коснулась ягодиц, провела по ним.
— Разогрев замечательный, — хмыкнул Лео. — Разрешаю кричать, но постарайся не оглушить, пожалуйста. Считай.
— А-а-а! — заорала Марина, когда розга впилась в тело. Нет, целый пучок! Потому что больно стало везде, как будто ее ошпарили кипятком. И все же не забыла, выдавила: — Один.
Удары посыпались один за другим, она едва успевала считать, взвизгивая и захлебываясь в слезах. Они были не сильными, но болючими, ягодицы как будто кололо иглами и жгло огнем. Лео не дал ей передышки, отмерил все тридцать ударов и бросил пучок на пол, ей под нос. Сквозь слезы Марина увидела, что это орудие для наказания похоже на веник: мелкие тонкие прутья, «пушистые» и колючие. Пока она успокаивалась, Лео гладил ягодицы: молча, но очень ласково, старательно избегая интимных местечек.
— Хочешь воды, малышка?
— Нет… Да, Мастер. Спасибо.
Она напилась из стакана с трубочкой: прохладная, чуть подкисленная лимоном вода.
— А теперь, маленькая, розга будет такой. — Он поднес к ее глазам толстый ивовый прут, гладкий и гибкий. — Считать не нужно. Постарайся расслабиться.
Расслабиться? Да он смеется… Марина сжала ягодицы в предчувствии дикой боли. Лео погладил ее прутом. Она зажмурилась.
Замах. Свист. Удар.
— Ах…
Первый удар лег на плечи, поперек спины. Теперь Лео не частил. Поначалу Марина взвизгивала, а потом словно приноровилась к ритму порки, и лишь стонала, глубоко дыша. Боль шла волнами, растекаясь по всему телу. Лео бил и по ягодицам, и по бедрам, постоянно меняя место удара. Сознание уплывало. Марине казалось, что она слышит музыку в свисте прута, в боли. Боль растворялась, она проваливалась в сладкую негу, падала и парила… А потом и вовсе отключилась.
