Почти что сломанная жизнь (ЛП) - Макхейзер Маргарет (читать книги без сокращений TXT) 📗
Мои глаза снова распахиваются и медленно привыкают к яркости комнаты. Она маленькая и стерильная, с пустыми белыми стенами и большим окном, выходящим на стоянку. Стекло затонировано, но солнце на улице такое яркое, весело светит, освещая всех своими великолепными лучами.
Я смотрю вокруг и вижу карие глаза Доминика, изучающие меня с волнением и любовью.
- Как ты себя чувствуешь? - спрашивает он мягким, спокойным тоном, убирая волосы мне с лица.
Я снова сглатываю и жду, пока мой рот не наполняется снова влагой, прежде чем начинаю говорить:
- Со мной все хорошо, - голос слабый, с хрипотцой, но, по крайней мере, я разговариваю. - Что случилось? - спрашиваю я, хрипло.
- Мы были у моих родителей, помнишь? - начинает Доминик, наливая воды в чашку и давая ее мне.
Это все, что он сказал, и все тут же всплывает в памяти.
Мое тело цепенеет и трясется, когда я вспоминаю, как услышала его, говорящего по телефону.
Я задыхаюсь, частота моего пульса кажется нездоровой, даже для меня. Надо мной паническая атака, которая вот-вот потянет меня вниз. Доминик забирает у меня чашку, чтобы вода не разлилась. Он подносит ее к моим пересохшим губам, и я жадно пью.
- Один, два, три, четыре, вдохни через нос.
Я смотрю на Доминика и позволяю его глубокому баритону успокоить меня.
Вдыхаю через нос и закрываю глаза.
- Пять, шесть, семь, восемь, девять, выдохни через рот.
Я открываю глаза и дотягиваюсь своей свободной рукой до Доминика, не отпуская его. С того момента, как мы встретились, он мой настоящий якорь. Он все время невероятно поддерживал меня и никогда не позволял оступиться.
Сейчас ничего не изменилось.
- Какой сегодня день? - говорю я, пытаясь уяснить, как давно я здесь нахожусь.
- Сегодня вторник. Ты здесь с воскресенья. Доктора сказали, что ты была в шоке, и твой мозг просто отключился, чтобы защитить тебя.
Я отпускаю его и руками растираю лицо.
- Что случилось с твоим братом? - спрашиваю я. Вдруг я замечаю гипс на руке Доминика и осматриваю всего его. - Что с твоей рукой? - плачу, боясь, что он поранился из-за меня.
- Я избил Оскара - вот что случилось с моей рукой. И он больше мне не брат. На самом деле, я разорвал всяческие отношения со всеми ними. Я никогда туда не вернусь. Они мне больше не семья. Ты моя семья. - Доминик встает и начинает расхаживать туда-сюда по всей комнате. С каждым шагом он становится все злее.
- Что случилось? - осторожно спрашиваю я, не желая еще больше раздражать его. Я знаю, он не навредит мне; он никогда не причинит мне боль. Но могу сказать, что этот разговор будет для него не из легких. Он перестает ходить и делает глубокий вдох.
- Ладно. Во-первых, Оскара арестовали за нападение на тебя и изнасилование.
Я глубоко вдыхаю и чувствую, как колотится сердце в груди. - Отпечаток укуса на твоем плече - вот что указало на него.
Я гляжу на плечо, где остался отпечаток зубов, но, конечно, сейчас на мне больничная рубашка, которая все прикрывает, и мне ничего не видно.
- Я не понимаю. Каким образом?
Доминик подходит ко мне, присаживается на маленькую больничную койку и берет меня за руку.
- Когда тебя обнаружили и позвонили в 911, помимо остальных улик, полиция сняла отпечатки укусов. Дело было приостановлено, но улики сохранены.
- Хорошо, - мне становится ясен смысл слов Доминика.
- Когда ты потеряла сознание, по реакции твоего организма, я понял, что в этом был замешан Оскар. Дорис позаботилась о тебе, а я разбирался с Оскаром, пока он не превратился в пустое место, каким и является.
Он назвал свою маму Дорис, а не мама. Я терпеливо жду, пока он продолжает вспоминать случившееся.
- Дорис и Джон спросили меня, что случилось, и я рассказал им.
- Ладно, но я не понимаю, почему ты теперь больше не разговариваешь с родителями.
- Эйлин, - качая головой, шепчет он. - Серьезно, это очень хреново. Точнее даже больше, чем просто хреново, это совсем неправильно.
Из-за того, что он выглядит таким напряженным, я начинаю волноваться, потому что действительно не знаю, что, черт возьми, происходит.
- Просто расскажи мне, - говорю я, дотрагиваясь до его лица, и легонько провожу ладонью по щеке.
- Твои прикосновения все делают намного лучше. - Он наклоняется ко мне и нежно-нежно целует в лоб.
От него исходит слабый рокот, и я жажду его тепла, той силы, которую ощущаю, когда Доминик держит меня в своих руках. Мне просто хочется находиться в его безопасных, защищающих объятиях и никогда не покидать их.
Делая глубокий вдох, он закрывает глаза. Когда снова открывает, то выглядит таким печальным.
- Я люблю тебя, - глядя ему в глаза, говорю я. - Но, пожалуйста, расскажи мне, что произошло.
- Они знали, что он за человек, и откупались от его прошлых жертв в обмен на их молчание. Пользовались своими деньгами, чтобы он не попал в тюрьму. Они оба поверили, когда Оскар рассказал им, что его жертвам нравится быть отшлёпанными, и они наслаждались грубым сексом. После второго случая Джон и Дорис пригрозили ему отречься от него, если такое повторится снова. Вот тогда-то он и начал убивать своих жертв, с тем, чтобы те не могли вернуться и обвинить его.
Я вздрагиваю от его слов и вспоминаю жестокий, садистский способ расправы надо мной. Они вовсе не обращали на меня внимания, будто я была не более, чем просто пустое место.
Смеялись надо мной.
Писали на меня.
Запихивали в меня свои отвратительные члены.
Вставляли в меня, привязанную и находящуюся полностью на обозрении, ножи.
От воспоминаний всего это, меня охватывает озноб.
- Зачем им защищать его? -Желчь поднимается к горлу, и я прилагаю все усилия, чтобы не опустошить желудок.
- На это есть две причин и, для меня, ни одна из них не является оправданием. Их имя и их деньги. Они не желали, чтобы их имя полоскали в газетах по всей Америке, и не хотели терять свои деньги. Они думали, что если смогут откупиться от его жертв, им не придется иметь дело с последствиями. Они пытались надавить на меня, но я бы не позволил им продолжать защищать его, позволив и дальше разрушать чужие жизни.
- Но с Оскаром был, по крайней мере, еще один человек. Его звали Мик. - Я помню это, будто все было вчера.
- Когда я набросился на Оскара, он разговаривал с кем- то по телефону, но я выхватил его и разбил. Я все рассказал полиции, Эйлин, включая то, что он бы с кем-то на телефоне, и они делают то, что должны делать, чтобы найти этого Мика.
- А что случилось с Оскаром?
- Сегодня он во всем признался. Он сотрудничает с полицией, чтобы идентифицировать других женщин, которых похитил с дружками.
Чувствую, как морщу лоб - голова кипит кружащимися в ней вопросами. Но прямо сейчас, мне надо держать себя в руках и надеяться, что все со временем выяснится.
- Он рассказывает следователям о других женщинах, которых они забрали, но не рассказывает им, кто был с ним? Почему?
Доминик пожимает плечами.
- Я не знаю. Я не говорил с Оскаром. И не собираюсь. Больше ни с кем из них не хочу иметь дела.
Я наклоняюсь к Доминику и обнимаю его, когда он притягивает меня поближе.
Кажется, и минуты не проходит, как раздается стук в дверь, и она открывается.
Высокий мужчина заходит внутрь, закрывает за собой дверь и проходит в противоположный угол комнаты, держась от меня по возможности как можно дальше.
Я прячусь за Домиником и выглядываю из-за него на незнакомца, не зная, кто он и зачем здесь.
- Детектив Харрисон, как поживаете? - говорит Доминик коротко стриженому шатену. Он немного полноват, что, однако, не уменьшает его угрожающего вида.
- Хорошо, Доминик, спасибо. - Детектив смотрит на меня, и я передвигаюсь так, чтобы меня не было ему видно.
- Эйлин, это детектив, который записал мои показания. Он не причинит тебе вреда, и я не оставлю тебя. - Он гладит меня по волосам и убирает прядки мне за ухо и за спину.
