Темные звери (СИ) - Алексеева Оксана (книги бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Сеня усадил Настю на лавку, а сам тихо поинтересовался у остальных, что купить. Сбегав за кофе, он сел рядом с женой и взял за руку. И до нее только теперь дошло, что она натворила. Точнее, как не вовремя она это натворила. Теперь ей не только за отца переживать придется, но еще и тратить силы на то, чтобы не вырывать конечности из теплой ладони Сени.
— Я пойду позвоню — отпрошусь назавтра, — сказала она, чтобы встать и хотя бы ненадолго отойти.
А еще она знала, что тяжесть внутри станет хотя бы самую малость полегче, если она услышит его голос. Кратко объяснила ситуацию, попросила предупредить отца и Веронику, но на всё это Артём ответил только:
— Я приеду.
— Не надо.
— Насть, ну что в этом странного? Ведь все знают, что мы с тобой… друзья. Что странного в том, что я приеду в больницу к твоему отцу?
— Не приезжай.
— Я не могу.
И уже через полчаса он тоже стоял в больничном коридоре, тихо обсуждая с Катюшей ситуацию. За минуту до этого он пожал руку Сене, но к Насте подходить не стал. В его присутствии и в самом деле не нашли ничего подозрительного — она надумывала себе. И тем не менее, теперь ощущала себя не в своей тарелке. Один из врачей вышел и сказал, что причин для беспокойства стало меньше, но состояние по-прежнему не стабилизировалось. Это он так родственников утешал, но даже после этих слов мама шумно выдохнула. Если бы была большая опасность, то врач не давал бы такие спокойные комментарии и не покидал бы реанимацию. Даже Викуля носом шмыгать перестала.
Настя готова была провалиться сквозь землю, понимая, что Артём смотрит, как Сеня обнимает ее, целует в висок и говорит:
— Дорогая, теперь все будет хорошо!
Она кожей чувствовала взгляд, и оттого ее щеки горели. Не станет же она шарахаться от родного мужа, который от чистого сердца пытается ее поддержать? Не ждет же этого Артём прямо сейчас? Сам-то и переодеться успел, и душ, наверное, принять… Но Настя, как ни старалась, грязной себя почувствовать так и не смогла. Ей грязнее было оттого, что Артём слышит это бесконечно повторяющееся «дорогая». На помощь пришла Катюша, вдруг подойдя и взяв ее за руку:
— Пойдем, сестренка, пройдемся, ноги разомнем. Сень, позовешь, если врач выйдет? — и, проводя ее мимо Артёма, кивнула ему, чтобы тоже следовал за ними.
Катюша остановилась только в безлюдном холле, отпустила Настину руку и уставилась на Артёма:
— Ты почему приехал?
— Я ему говорила не приезжать! — зачем-то оправдывалась Настя.
Артём молчал, глядя Катюше в глаза. Та даже вытянулась в его сторону, чтобы что-то там получше разглядеть, и ахнула:
— Едрить-колотить! Вы что, уже спите вместе?
У Насти дар речи пропал, зато Артём легко улыбнулся:
— А что, Катюша, ты играешь за белых? Выбирай сторону, а то скоро весь мир расколется на два лагеря.
Катюша сторону и выбрала:
— Вы совсем, что ли, рехнулись? Настя! — она повернулась к сестре, но та только ресницами хлопать могла, поэтому Катюша снова обратилась к внешне более вменяемому Артёму: — Я так и знала, что этим все кончится!
— Почему же кончится? Этим все начнется, — он оставался настолько спокойным, что удивил этим и Настю. Волновался он, кажется, только когда ее целовал. — Катюш, ты все равно с этим ничего не сделаешь. Но лучше кричи погромче — сильно упростишь мне задачу.
Катюша испуганно тут же сбавила тон, оборачиваясь в сторону коридора, откуда они пришли:
— Ладно. Я вам потом обоим уши надеру. Сейчас не время для скандалов. Но, Настя, Сене тогда скажи… — она внимательно посмотрела на сестру. — Едрить-колотить! Ты уже решила разводиться? Да когда вы успеваете-то? Я целыми днями на ногах — ни черта не успеваю, а эти женятся, разводятся, сходятся, расходятся…
Артём усмехнулся, а Настя продолжала хлопать ресницами. Но по тону сестры поняла, что та со временем примет. Как и все примут. Когда они шли обратно, она позволила на пару секунд Артёму сжать свою руку.
— Я все понимаю. Что сейчас не время. И завтра будет не время, — Артём наклонился к ее уху. — Только не целуйтесь при мне, я не выдержу.
— Тогда уезжай.
— Ну уж нет. Я еще и с вами ночевать домой поеду, если другое какое шаманство не придумаю.
— Какое еще шаманство?
— Темное. Ну и, само собой, мистическое.
— Когда ты уже повзрослеешь?
Прогнозы врача были оптимистичные, но отца оставят пока в реанимации, чтобы понаблюдать. Поэтому до завтра к нему нельзя, однако он просил передать им привет. Викуля, которая долго держалась, только на этих словах и разревелась. Все брели к выходу, уже спокойно улыбаясь и разговаривая гораздо громче.
— Дорогая, — обратился Сеня к Насте, — ничего если я с утра в область уеду? Но могу и попытаться отменить командировку. Правда, ночь уже…
— Да нет, поезжай. А я до обеда отсыпаться буду, в школу завтра не надо. Потом к отцу.
— Мне уже в четыре утра выходить, только и успею вещи собрать.
Настя спиной чувствовала, как Артём позади беззвучно смеется. Лучше б поесть чего нашаманил.
Он позвонил ей в пять:
— Когда он вернется?
— Так ночью, — Настя не могла окончательно проснуться. — Артём, я же почти не спала!
— То есть у нас весь день? Я вообще не спал! — он смеялся. — Настя, я в машине, выходи быстрее. Поедем куда-нибудь, а к вечеру в больницу к отцу, если его в кардиологию переведут. Я с Катюшей договорился — она позвонит, если какие новости будут.
— С Катюшей?!
— Чему ты удивляешься? Я умею быть коммуникабельным, если нужно. Я же твоих вчера домой отвозил. И знаешь, Викуля тоже догадалась — улыбалась странно, а глаза круглые, как тарелки. Только мама твоя так переволновалась, что ничего вокруг не видела. А я-то надеялся, что мы период оплеух сразу переживем… Настя, ты там собираешься?
— Не очень. Артём, давай держать себя руках?
— Так и я о том же! Я тебя буду держать в руках, а ты меня. В общем, если через пять минут не выйдешь, я к тебе поднимусь. Будем с тобой брачное ложе осквернять, я только за.
— Артём!
— Четыре минуты.
Настя летала по квартире и беспричинно смеялась, будто окончательно умом тронулась. Уже в дверях развернулась и оставила на тумбе кольцо. С этого и начались самые безумные десять часов за всю ее прожитую жизнь.
Они поехали за город и остановились в круглосуточной придорожной забегаловке, чтобы перекусить. И пьянели еще сильнее оттого, что на людях могут бесконечно прикасаться друг к другу, ловя только понимающие улыбки, но не осуждение. Даже стало жаль, что в такую рань на них смотрели только работники да хмурые дальнобойщики.
— Молодежь, вам кофе еще подлить? — подплыла к ним улыбчивая женщина.
