Порочный учитель - Коул Бьянка (мир бесплатных книг .txt, .fb2) 📗

Мои щеки горят, а бедра сжимаются от этой мысли.

— Я тоже не могу, - выдыхаю.

Он подходит ко мне, в глазах горит опасная искра.

— Встань, - приказывает он.

Я делаю, как он говорит, и встаю перед ним.

Глаза Оака мгновение изучают мои, прежде чем он притягивает меня к себе. Его губы накрывают мои, и он пробивается языком сквозь мою защиту, вторгаясь в мой рот с такой потребностью, что у меня слабеют колени.

Я хватаюсь за его мощные плечи, желая раствориться в нем.

Он перестает целовать меня, наше дыхание прерывистое, когда он тихо бормочет:

— Приходи ко мне сегодня на ужин.

Я поднимаю бровь.

— У меня такое чувство, что подруги заметят, если меня не будет на ужине.

— Поешь немного, и скажи им, что ты не голодна. - Его хватка на моих бедрах болезненно сжимается. — Скажи, что ляжешь спать пораньше и будь в моем коттедже к восьми.

— Хорошо, - выдыхаю я.

Оак улыбается и целует меня еще раз, прежде чем отстраниться.

— А теперь иди в класс.

Я киваю и поворачиваюсь.

Только для того, чтобы Оак игриво шлепнул меня по заднице, заставляя меня взвизгнуть.

— За что это было?

Он прислоняется спиной к столу, сложив руки на груди.

— Мне так захотелось.

Я качаю головой, но не могу сдержать глупую ухмылку, которая расползается по моим губам, когда я направляюсь к его двери.

— До встречи, - говорю я, и выхожу в коридор, не оглядываясь.

Единственный ответ, который я получаю, - это тихое рычание. То, которое проникает прямо в мою сердцевину и заставляет меня тосковать по мужчине, стоящему позади меня.

Это будет очень долгий день.

Глава 23

Оак

Я не очень опытный кулинар, но люди часто делают комплименты по поводу моей лазаньи, поэтому я приготовил её для Евы, а также большую порцию сырного чесночного хлеба.

Просто безумие, что я нервничаю.

Это первый раз, когда я буду проводить время с Евой не в учебной обстановке или не трахая ее, даже если и хочу, чтобы вечер закончилась именно этим. Мне нужно узнать о ней больше, узнать, хочет ли она уничтожить своих родителей так же сильно, как я.

Совершенно ясно, что я не могу держать свои руки при себе, когда дело касается ее. Вместо того чтобы бороться с этим, пришло время выяснить, можем ли мы стать партнерами по преступлению и завершить мой путь возмездия, с ней на моей стороне.

Единственная проблема в том, что это означает, что мне нужно раскрыть свои истинные намерения в отношении нее. Еще не зная Еву, я планировал уничтожить её вместе с ее семьей. Это не та тема, которую я хотел бы затрагивать сегодня вечером, но во время совместного двухнедельного отпуска мне придется признаться.

Я бросаю взгляд на часы и замечаю, что уже четверть восьмого. У меня сжимается челюсть. Либо Ева просто опаздывает, либо ее поймали, когда она пыталась улизнуть из школы. Учитывая, что она часто опаздывала на урок дисциплины, я предполагаю первое.

Раздается тихий стук в дверь, и напряжение охватывает мое тело. Руки дрожат, когда я тянусь к дверной ручке. Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоить свои нервы, но это не срабатывает.

Открываю дверь, и вот она, одетая в красивое струящееся бледно-голубое платье, заканчивающееся чуть ниже колен.

— Ты выглядишь сногсшибательно, - говорю я, прежде чем она успевает заговорить.

Я оглядываю окрестности, убеждаясь, что поблизости никого нет.

— Заходи. - Отступаю в сторону и позволяю ей проскользнуть мимо меня.

— Что бы ты ни готовил, пахнет потрясающе, - говорит Ева и улыбается, глядя на меня.

Я сжимаю челюсть, когда в голову приходит глупая, мимолетная мысль.

Я мог бы привыкнуть к этому.

— Я готовлю лазанью. - Киваю головой в сторону дивана. — Присаживайся. Что ты будешь пить?

Она слегка наклоняет голову.

— То же самое, что и ты.

Я поднимаю бровь.

— Не уверен, что тебе понравится скотч. - Я подхожу к холодильнику и достаю бутылку белого вина. — Как насчет шардоне?

Ева улыбается, а затем кивает.

— Звучит здорово.

Я не должен предлагать несовершеннолетней ученице выпить, но тогда и мне не следовало бы держать ее здесь, в своем коттедже. С Евой я делаю все, что мне не положено делать. Я наливаю большой бокал и подношу ей, ставя на кофейный столик.

— Еда в духовке. Присоединюсь к тебе через минуту, - говорю я, и отправляюсь за бокалом скотча.

Когда возвращаюсь из кабинета, где храню виски, Ева стоит у книжного шкафа в гостиной, ее пальцы нежно перебирают корешки книг первого издания. Она вздрагивает, услышав меня за спиной.

— Я не слышала, как ты вернулся, - говорит она, выглядя немного смущенно. — У тебя много старинных книг.

Я улыбаюсь и киваю.

— Да, я коллекционирую их. - Мои брови хмурятся. — Делаю это с юных лет.

Она подносит бокал к губам и делает маленький глоток, прежде чем вернуться на диван.

— Ты любишь читать?

Я иду за ней, изо всех сил стараясь отогнать с переднего плана моего разума мысленную картинку, где она стоит на коленях с моим членом во рту.

— Да, но не так сильно, как мне нравится собирать редкие книги. - Бросаю взгляд на одну из картин на стене. — И картины тоже. - Я наклоняю свой бокал в ту сторону, и глаза Евы расширяются.

— Это оригинал? - Спрашивает она, таращась на картину Ван Гога "Звездная ночь".

Я киваю и подношу бокал к губам, залпом выпивая виски. — Да, хотя музей современного искусства считает, что оригинал у них.

Она приподнимает бровь.

— Не думаю, что хочу знать, как к тебе попала эта картина.

Я смеюсь. — Не думаю.

Она улыбается, поднося бокал вина к губам и делая глоток.

— Где твои картины?

Я скриплю зубами, вспоминая, что говорил ей о том, что люблю рисовать. Никто никогда не видел моих картин, и мысль о том, чтобы показать их Еве, вызывает у меня такое беспокойство, какого я никогда раньше не испытывал.

— Спрятаны где-то на чердаке, - говорю, махнув рукой.

Она хмурит брови.

— Почему? Я бы хотела их увидеть.

Я двигаюсь к ней и сажусь рядом на диван.

— Я никогда никому их не показывал.

— Ох, - говорит она, переплетая пальцы на коленях. — Возможно, ты сможешь нарисовать меня сейчас, раз уж ты уже видел меня обнаженной.

Я стону, качая головой.

— Шанс, что я когда-нибудь закончу эту картину, был бы ничтожно мал.

Я ставлю свой бокал на кофейный столик, убираю ее струящиеся золотистые волосы с шеи и прижимаюсь губами к ее коже.

— Я бы не смог удержаться от того, чтобы трахнуть тебя.

Ева хихикает, качая головой.

— Ты мог бы попробовать.

Я вижу, что ей не терпится, чтобы я ее нарисовал, но знаю, что из этого ничего не выйдет. Вместо этого меняю тему.

— Скажи мне, Ева. Ты знаешь мою страсть. А какая тебя?

— Животные, - говорит она.

Я хмурю брови.

— Так вот почему ты хочешь стать ветеринаром? - Я провожу рукой по затылку. — Но что заставляет тебя так страстно любить животных?

— Забота о них приносит мне радость. - Она широко улыбается и лезет в карман, вытаскивая телефон. — Там, где мы живем, в Атланте, рядом с нами находится лесной заповедник. - Она пролистывает фотографии, на которых в основном изображены животные. — Эти две белки были ранены, и я выходила их. - Ева гордо улыбается, протягивая мне телефон. — В мире нет лучшего чувства, чем помогать тем, кому повезло меньше, чем тебе.

Я тяжело сглатываю, в горле образуется комок. Ева права, и все же я поступаю с точностью до наоборот. Без сомнения, слух об убийстве Хенли распространился по школе. Это поведение, которому я способствую.

— Уверен, что так и есть, но мне это чувство незнакомо.

Я встаю и иду на кухню, беру бутылку скотча и наливаю еще одну большую порцию.

— К сожалению, моя работа не приносит ничего хорошего.

Ева наклоняет голову, наблюдая за мной.