Формула фальшивых отношений (ЛП) - Синклер Мина (читать лучшие читаемые книги .txt, .fb2) 📗

Я поджимаю губы, раздумывая, как сформулировать свой следующий комментарий.

— Э — э, я не могла не заметить, что перед сегодняшним вечером отношения между вами были немного натянутыми.

Она сердито смотрит на меня, но затем её голубые глаза наполняются слезами, и она быстро моргает, глядя в ночное небо.

— Чёрт, Белла, — я беру её за руку и сжимаю её между своих ладоней. — Прости. Мне не следовало совать нос не в свое дело.

Она сердито шмыгает носом и наклоняет голову, чтобы провести пальцами под глазами.

— Нет, всё в порядке. Мне просто неприятно, что ты заметила. Я думала, мы прошли через это, но, очевидно, нет.

Она бросает взгляд на сцену, где пожилая женщина в просторном черном платье теперь висит на руке Уэста, смеясь над чем — то, что он сказал.

— Ты не обязана мне говорить, — я пытаюсь вернуть её внимание ко мне. — Забудь, что я вообще спрашивала.

Белла качает головой.

— Я обещаю, что расскажу тебе, только не сегодня вечером. Не здесь, хорошо? Мне понадобится нечто большее, чем бокал шампанского, чтобы закончить рассказ, и я бы предпочла сохранить это в тайне от своего отца.

Я морщусь.

— Да, я понимаю.

Она берет свой стакан газированной воды и чокается с моим, который всё ещё стоит на столе.

— Ну и вечеринка, да? Но, по крайней мере, вы с Оливером отлично смотритесь вместе. Я возьму фотографии у пресс — команда, и моя команда разместит их в аккаунте Оливера, хорошо?

Я тронута тем, что она спрашивает моего разрешения.

— Да, это было бы мило. Но поговори с Оливером, пожалуйста.

Её улыбка немного грустная, но она нежно похлопывает меня по руке.

— Конечно, но я уже знаю, что он согласится. Ты ему действительно нравишься.

Моё сердце подпрыгивает от её слов. Я беру стакан с водой и делаю глубокий глоток, чтобы скрыть свой дискомфорт. Белла видит только то, что мы с Оливером демонстрируем публике. Это означает, что мы отлично справляемся с работой, вот и всё. Это не значит, что какие — то чувства настоящие.

Оливер жестом приглашает меня присоединиться к нему на другой стороне танцпола, и мы позируем перед камерами. Я натягиваю свою лучшую улыбку и улыбаюсь ему, надеясь, что мы хорошо продаем нашу историю. Прессе всё нравится, особенно когда он притягивает меня ближе, что выглядит так, будто он целует меня в висок.

На самом деле он только бормочет:

— Пытка почти закончилась, я обещаю.

Я улыбаюсь по — настоящему, и я знаю, что фотографии получатся хорошими — нам достаточно комфортно друг с другом, чтобы это казалось искренним.

Когда мы возвращаемся к столу за основным блюдом, покончив с фотосессией, он небрежно кладет руку на спинку моего стула. Его большой палец касается моего плеча — сначала я думаю, что он прикоснулся ко мне случайно, но он делает это снова, медленной, обдуманной лаской. Сквозь прозрачный рукав платья я чувствую тепло его ладони и ничего не могу с собой поделать. Я наклоняюсь навстречу прикосновению, затем поворачиваюсь к нему всем телом, пока моё бедро не оказывается на одном уровне с его.

Белла делает наше откровенное фото, и я немного волнуюсь, опасаясь, что это может зайти слишком далеко, но заставляю себя расслабиться. Чем больше материала у нас будет на выбор при создании нашей истории, тем лучше.

Оливер на мгновение замирает, затем делает глубокий выдох и не сдвигает ногу, чтобы увеличить расстояние между нами. Я хочу знать, о чём он думает — к чему это ведёт. Он всё ещё просто притворяется или почувствовал то же влечение, что и я, когда мы танцевали?

Прежде чем я успеваю сделать вывод, приносят нашу еду, и мы снова отстраняемся друг от друга. Я едва ощущаю вкус того, что ем, что, возможно, и хорошо, судя по лицам окружающих меня людей. Филе — миньон в соусе из черного перца, которое должно быть идеально розовым в середине, прожарено до однородно — серого цвета, а картофельный гратен, хотя и восхитительный на вид, остывает к тому времени, как его подают к нашему столу.

— Кого — то уволят, — руководитель команды Монтгомери радостно смеётся, вытирая рот белой салфеткой. — Это было чудовищно.

Его жена решительно смотрит в свою тарелку, её челюсть напряжена, и она не реагирует на его грубое замечание. Я бросаю взгляд на Хёрста, благодаря звёзд за то, что меня наняла его команда, а не их конкуренты. Я не могу представить, что получу такой теплый прием где — либо ещё, и я не могу всё испортить.

Это означает, что я больше не буду прижиматься к груди Оливера во время танца, не буду прикасаться к нему под скатертью и не буду представлять, какими были бы наши отношения, если бы меня не наняли в качестве его девушки.

Мы бы никогда не встретились, если бы я не подписала то первое соглашение о неразглашении и не согласилась на всё это. Я должна помнить, что моя жизнь никогда бы не пересеклась с жизнью Оливера, если бы не какой — то злобный засранец, который пытается разрушить его карьеру. Это печальная мысль, и она убивает последние остатки счастья, которое зажег во мне танец с Оливером.

Как только наши тарелки убраны, я извиняюсь и иду в ванную. Соотношение мужчин и женщин на этой вечеринке настолько велико, что в туалетах нет очереди, но я все равно уделяю минутку себе, подкрашиваю губы и проверяю, не слишком ли помялось мое платье.

Я собираюсь уходить, когда в уборную входят две женщины, разговаривающие вполголоса. Я уверена, что один из них мне незнакома, но мне кажется, я где — то видела другую, может быть, около паддока? Она красива, как модель, выше меня на несколько дюймов и одета с непринужденной элегантностью человека, который привык к такой жизни. Она могла бы быть подружкой одного из других водителей…

И тут до меня доходит. Это женщина с фотографии Оливера, та, которую я видела в офисе Вероники в Саванне. Мои щеки вспыхивают, когда я вспоминаю, что они отфотошопили её бикини с фотографии, и я открываю рот, чтобы что — то сказать, хотя понятия не имею, что я должна ей сказать. Мне жаль, что ваша конфиденциальность была нарушена таким образом? Жаль, что вас втянули в эту неразбериху? Но это вызвало бы вопросы, на которые я не могу ответить. Предполагается, что я девушка Оливера, и, если уж на то пошло, я должна изображать ревность к ней. В конце концов, папарацци сделали вид, что они были вместе на той вечеринке всего месяц назад, а теперь Оливер встречается со мной.

Прежде чем я успеваю принять решение, она переводит взгляд с моего лица на платье, а затем на туфли и обратно. Даже её усмешка прекрасна, что, честно говоря, чертовски раздражает. Она важно проходит мимо меня к кабинкам, оставляя за собой шлейф дорогих духов. Её подруга спешит за ней, но бросает на меня любопытный взгляд.

Уф.

Я кладу помаду обратно в сумочку, захлопываю её и расправляю плечи. Я имела дело со злыми девчонками и знаю, что не могу позволить её поведению задеть меня. Но то, как она оценила меня и нашла что — то, чего во мне не хватает…Я качаю головой и выхожу из уборной, не желая перед зеркалами, когда она и её подруга вернутся. Я пробираюсь сквозь толпу к нашему столику, оркестр снова играет, и люди танцуют, хотя и с меньшим энтузиазмом, чем раньше. Беллы нигде не видно, но Уэст и Оливер всё ещё сидят там, близко склонив головы друг к другу. Я замедляю шаг, не желая им мешать, но Уэст поднимает взгляд и видит, что я неловко топчусь на месте. Он приподнимает подбородок в знак приветствия, затем хлопает Оливера по плечу и встает, чтобы уйти.

— В его стакане была вода или водка? — шепчу я Оливеру и сажусь рядом с ним.

Он улыбается.

— Вода. Я убедил его притормозить. В любом случае, он не большой любитель выпить и знает, что на таком мероприятии, как это, нельзя переусердствовать.

Говоря это, он смотрел вслед своему товарищу по команде, но теперь он сосредотачивается на мне, и выражение его лица меняется. Его брови хмурятся, и он тянется ко мне, беря за руку.

— Эй, что случилось? — спрашивает он низким, но требовательным голосом.