Крылья за моей спиной (СИ) - Риз Екатерина (читать книги онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
— Посмотри, какая прелесть, — с воодушевлением начала она.
Серёжа без особого интереса просмотрел, и кивнул. Пришлось пояснить:
— Вика хочет собачку. Такую.
Маркелов на мгновение замер, глаза на жену скосил.
— Какую такую?
— Ну, вот такую, Серёж. Маленькую.
— Насть, это не собака.
— Собака. Йоркширский терьер. Ну, разве не прелесть?
— Насть, ты хочешь меня с дочерью поссорить?
— Почему это?
— Да потому что эта прелесть, — он пальцем в фотки ткнул, — будет без конца скулить и тявкать, и в итоге я её в окно выкину. А дочь мне этого не простит.
Он, конечно же, преувеличивал, но делал это намерено, и из-за этого стало ещё обиднее.
— Да ну тебя.
Маркелов улыбнулся.
— Разве я не прав?
— Надо думать о ребёнке! А желание иметь собаку — это нормально. В отличие от мобильного телефона!
— Давай купим твоим родителям собаку. Какую-нибудь большую и добродушную зверюгу.
Настя на мужа взглянула с подозрением.
— В моём понимании как-то не вяжутся слова «большая», «добродушная» и «зверюга».
— А в моём «смотри, какая прелесть» и «собака». Это не собака, это… — Маркелов всмотрелся в снимок маленького терьерчика, наряженного в спортивный костюм с символикой московского «Спартака», и с крохотной бейсболкой между ушей. — Барби в собачьем обличье.
— А что ещё нужно девятилетней девочке? — вроде бы удивилась Настя, но Маркелов, всегда готовый к провокационным заявлениям, нанёс коронный удар.
— Я с этим созданием гулять не буду, так и знай.
На это ответить было нечего. Особенно, заикаться про то, что с йоркширским терьером, в принципе, можно и не гулять, в том смысле, который в это выражение Маркелов вкладывает. Если сказать о том, что можно будет обойтись кошачьим туалетом, Серёжка лишь рассмеётся и больше не поддастся ни на какие уговоры и провокации, чтобы продолжить этот разговор. Иногда он становился жутко упрямым, причём в каких-то мелочах, на которые Настя и внимания бы, например, не обратила. А вот для Серёжи это было принципиально, и свернуть его, что-то объяснить, было невозможно.
Они долго не могли ужиться. Насте до сих пор было страшно вспоминать то время. Как они жили под одной крышей, спали в одной постели, ребёнка воспитывали, а обижались друг на друга, как чужие. Не было между ними чего-то важного, единства, желания понимать и прощать. Настя много думала о том времени, и была уверена, что их даже не Вика вместе держала, а все Маркеловы. Они жили в одной квартире, одной семьёй, и Насте с Сергеем зачастую становилось неудобно скандалить на виду у его родственников. Все они столько для их молодой семьи делали. И пусть это не афишировалось, не было признаний и проявления чувств, но в те годы, именно они удержали их вместе. Иначе бы Сергей с Настей не смогли, иначе бы развелись, или того хуже, возненавидели бы друг друга. Секс сексом, а когда после этого смотришь человеку в глаза, хочется увидеть желание оставаться рядом, а они сразу разбегались. Если и были моменты, которые хотелось запомнить, то уже через минуту всё могло расстроиться из-за какой-нибудь мелочи, небрежно сказанного слова или попросту из-за отсутствия реакции. Их размолвки, недопонимание, не исчезли после свадьбы. Всё только хуже стало, и росло с каждым днём, с каждым месяцем, как снежный ком. Бывало Насте хотелось закричать, до того невыносимо было видеть и слышать собственного мужа. До родов, она, кажется, тысячу раз пожалела о том, что вышла за Маркелова замуж. Открыто спрашивала его, зачем он её привёз в Москву, и зачем она, дура, приехала?! И каждый раз это было всё равно, что курок спустить. Ситуация сразу выходила из-под контроля, и Маркелов начинал орать, что он дурак, вот и привёз. Хотел правильно поступить, а в итоге нарвался, виноват, больше таких глупостей делать не будет. После их первой брачной ночи, Серёжа не произносил имени Аверина, но Настя была уверена, что оно постоянно у него на языке вертится. И стоит только надавить, раззадорить мужа, и он всё это выплеснет на неё, и тогда уже ничего не исправишь. Ей придётся уехать, вернуться к родителям беременной, но в то же время, прекратится холодная война между ней и мужем, а это то, о чём в те дни мечталось.
Муж. Маркелов сам долго поверить не мог, что он муж. У него-то круг общения остался прежним, и беременным он не был, ему не приходилось целыми днями сидеть дома, чувствуя себя обессилившим и располневшим, и ждать неведомо чего. Серёжка учился, пропадал целыми днями, являлся под вечер, усталый, но довольный, а Настю всё это безумно раздражало. Перед ним все дороги были открыты, а вот перед ней ни одной не осталось, она свернула на ухабистую тропочку, которая неизвестно куда должна была её привести.
Потом родилась Вика, и Насте стало попросту некогда задумывать о том, как ей с мужем договариваться и дальше жить бок о бок. Ей пришлось научиться огромному количеству вещей, нужно было перестать бояться, ведь это ребёнок, и в первые дни она сама не знала, как подойти к дочке, чтобы не навредить или чего-нибудь не перепутать. Она отвлеклась на ребёнка, и не сразу, но поняла, что они с Серёжкой ссориться почти перестали. Вот только радости от этого никакой, раз они были заняты каждый своими делами. Он появлялся также вечерами, ужинал, с Викой занимался, а когда она засыпала, садился за учебники. А Настя, слишком уставшая за день, проведённый за домашними заботами, ничего ему не говорила. Даже радовалась, что не нужно тратить силы и время покоя на выяснение отношений. К тому же, она куда больше времени проводила с его родителями и бабушкой, чем с ним. Те говорили ей, что нужно подождать, что нужно дать ему время. Вот закончит он институт и всё изменится. У них же ребёнок, а Вику Серёжа просто обожает.
Настя и не спорила, обожает.
Ждать ей надоело года через полтора. Вике исполнилось два года, Серёжка институт закончил, поступил в аспирантуру, как и намеревался и даже собрался за кандидатскую сесть. Всё это происходило в их комнате, за закрытой дверью, за его письменным столом, втиснутым между детской кроваткой и окном, а Настя словно со стороны за всем этим наблюдала. Она занималась домашними делами, ребёнком, а её муж в это время своё будущее строил. И только рассказывал ей о своих достижениях. Иногда. Когда их разговоры превратились в редкое удовольствие, и всё общение свелось к постели, Настя поняла, что Маркелов ей изменяет. Это было настолько удивительное открытие, что даже не расстроило. Да и из-за чего было расстраиваться? Любви между ними не было, в предательстве Настя обвинить его не могла, но это открытие всё равно её с ног сбило в первую секунду. Даже расследование небольшое провела, но лишь подтвердила свои подозрения. Бывшая Серёжкина однокурсница, Настя помнила её, он их знакомил как-то, правда, на их свадьбе её не было. Позже выяснилось, что они встречались до того, как он на лето уехал и Настю так неожиданно встретил. А теперь вот прошлое дало о себе знать. Они вместе поступили в аспирантуру, поговорили о прошлом и будущем, обнаружили много общего, Маркелов ей на жизнь пожаловался. Настя почему-то была уверена, что жаловался.
— Она тебя пожалела? — поинтересовалась она. — Бедный ты наш, несчастный. Окрутила я тебя, да?
— Насть, ты говоришь ерунду!
— Ну, конечно, ерунду! Но ты наверняка ей жаловался!
— Я никому не жаловался!
— А мне всё равно. — Она шипела на него и укачивала на руках хныкающую Вику. Дочка ворочалась, засыпать не хотела, и нервничала, чувствуя, что родители ругаются. — Мне вообще — всё равно. Я тебя не держу. Куда мне? У вас с Дашей так много общего, а я кто такая?
Маркелов не ответил, но выразительно насупился, за стол сел и придвинул к себе толстенную книгу. Взглядом в текст уткнулся, а Настя поняла, что ещё чуть-чуть и она чем-нибудь тяжёлым его по голове огреет. Она уже ненавидела его учёбу, учебники, записи, разговоры об институте и аспирантуре.
— Она ведь лучше меня, во всём!
— Лучше. — Он всё же развернулся на стуле и наградил Настю убийственным взглядом. — Она, по крайней мере, не пилит меня постоянно, и не обвиняет чёрт знает в чём!
