Советник (СИ) - Аарон Селия (мир книг txt) 📗

Меня пронизывал ужас. Это то, что Вайнмонт намеревался со мной сделать? Позволить этим замаскированным горгульям с бала насиловать меня?

— Они причиняли мне боль. Я не могу лгать. Они делали мне больно. Но в какой-то момент во время этого я вроде как... отключилась. Ушла, сгорела на оставшуюся часть суда и на довольно долгое время после него. Ребекке так не повезло… Мы были, мы были ...

Я протянула руку и убрала волосы от ее лица влажной рукой.

— Все в порядке, Рене. Все нормально. Прости.

Я пожалела о том, что вновь открыла ее раны, но мне нужно было знать. Или сейчас, или никогда.

Она вытерла слезы рукавом.

— Я любила ее. Я была уверена, что и она любила меня. Но эти суды и то, что они со мной сделали — это изменило ее, сделало ее холодной, жесткой. Вот как они побеждают. Понимаешь? Единственный способ победить — стать одним из них, по-настоящему превратиться в монстра, который сможет управлять всей развращенной аристократией железной рукой. Понимаешь? Это то, что они сделают с мистером Синклером. Он падет. Сломается. Но он победит. И когда он это сделает...

Ее грустные глаза захватили мои, предсказывая мое собственное темное будущее посредством описания ее прошлого.

— Ребекка победила, но потеряла себя.

ГЛАВА 20

СИНКЛЕР

 — Я ничего не могу с этим поделать, Люций, — я опустился на стул в кабинете, а Люций расхаживал по комнате.

— Я устал от того, что Суверен забирает такую огромную долю, — сказал Люций. — Мы надрываем задницы, ну, по крайней мере, я, пока ты играешь роль госслужащего, а затем ебаный Кэл приходит сюда и требует проклятых денег.

— Ты знаешь, что мы обязаны платить, — я ущипнул переносицу. — Мы обсуждали это миллион раз.

Быть Сувереном — означало иметь невыразимое количество преимуществ, главным из которых является получение доли от всех доходов других правящих семей. Существовала ежегодная цена, и ее нужно было выплатить в течение месяца. Выплатить или страдать от последствий.

У меня уже было слишком много последствий, чтобы добавлять к списку еще и неуплату.

Люций пнул корзину для мусора рядом с моим столом.

— Мы до смерти изнуряем гребаных бразильцев работой и оказываем еще большее давление на наши и без того проблемные отношения с мексиканскими производителями. Сахарный тростник не такой прибыльный, как раньше. Даже такой ебанутый на голову хрен, как Кэл, должен быть в состоянии провести элементарные математические расчеты.

— Я в курсе. Это не имеет значения. Мы обязаны платить Кэлу. — Я не мог выразить это никак иначе. Факты есть факты.

Он прекратил расхаживать и уставился в окно в глубокую ночь.

— Что нам ему дать?

— Что ты имеешь в виду?

— Ты знаешь, что я имею в виду, кого я имею в виду. Стеллу. — Он повернулся ко мне, опалив меня тем же злобным взглядом, который он носил с тех пор, как понял, что я самый старший и, следовательно, руковожу им.

— Стелла — не твоего ума дело. Она моя.

Его глаза сузились.

— Она не обязана быть твоей.

Я встал, внезапно закипев. Знал ли он?

— О чем ты говоришь?

Люций скрестил руки на груди, нацепив на лицо самодовольную усмешку.

— Мама рассказала мне некоторые правила. Она сказала, что, если бы Стелла выбрала меня, я мог бы занять твое место на судах Приобретений.

Блядь.

После долгого дня со Стеллой я был изнуренным и уставшим. Я был слегка на взводе, но Люций делал все возможное, чтобы раздуть во мне пламя гнева.

— О, да неужели? А она рассказала тебе об остальных правилах? Рассказала, что произойдет, если ты проиграешь?

— Ты не обязан становиться Сувереном, — он пожал плечами. — Что с того? Это не поражение. Мы будем в том же положении, что и были прежде.

Я колебался на грани того, чтобы рассказать ему об истинном наказании, о крови, которую потребуют от нас, чтобы сохранить наше положение. Это был тяжелый секрет, который с каждым днем обременял меня все больше. Может быть, если бы я разделил это бремя, оно не давило на меня так сильно. Я открыл рот, чтобы поведать ему смертельную правду, когда Фарнс постучал и вошел.

— Что? — огрызнулся я.

— Нам позвонили из городской больницы. Кажется, отец мисс Руссо болен. Он находится в реанимации. Ее сводный брат попросил ее приехать. Я не был уверен, что вы захотите, что бы я сделал с этой новостью.

— Я знаю, что я бы хотела, чтобы вы сделали.

Стелла вошла за Фарнсом, ее тихие шаги были не слышны из-за моего спора с Люцием. Как долго она слушала?

— Это, вероятно, какой-то трюк, придуманный твоим сводным братцем, — сказал я. — Я запрещаю тебе ехать. — Она же понимала, что это не что иное, как отчаянная уловка? Понятная и тупая, как и ее сводный брат.

Она подошла ко мне и уставилась в глаза, глядя прямо в мою душу.

— Ты не можешь запретить мне увидеть моего отца в реанимации.

Я посмотрел на Фарнса. Он понял намек и попятился в коридор, закрыв за собой дверь.

— Могу, и я только что сделал это. Вернись в свою комнату. — Я больше не выпущу ее из этого дома, не после того, что случилось в домике ранее. Она добралась до меня, пробилась сквозь мою гнилую сердцевину в единственную часть истинного сердца, которую я скрывал. Я даже не знал, что у меня еще было сердце, пока она не добралась до него. Черт бы ее побрал.

— Я никуда не пойду, пока не поговорю с отцом, — она вскинула подбородок и опустила руки на бедра.

Люций подошел к ней сзади.

— Син, это ее отец, может, тебе...

— А может, тебе, нахер, заткнуться, Люций? — Вид их вместе, стоящих как единый фронт против меня, окончательно зажег пороховой бочонок внутри меня. Я схватил Стеллу за руку и оттолкнул ее от Люция, прижимая к своей груди и сжимая ей горло рукой. Она попыталась поцарапать меня, но я сжал ее сильнее, перекрывая воздух в дыхательных путях, пока она не подчинилась. Я все время смотрел на Люция.

— Она моя. Вся. — Я скользнул рукой по ее боку, вниз вокруг ее бедра, и сжал ее киску, как гнусный пещерный человек, коим я и был. — Это все мое. Так что отойди к чертям собачьим.

Люций зарычал и напрягся.

— С меня достаточно твоего дерьма.

Я крепко удерживал Стеллу, издеваясь над братом.

— Что, хочешь сразиться со мной? А не будешь сожалеть, когда я выбью из тебя дерьмо перед твоим маленьким увлечением прямо здесь? Может быть, тогда мне трахнуть ее, пока ты будешь истекать кровью на полу?

Люций поднял кулаки.

— Отпусти ее, иначе я выбью все твои гребаные зубы.

Острая боль в ребрах потрясла меня, заставив наши с братом взгляды опуститься вниз. Стелле удалось вывернуться и ударить меня локтем, пока Люций меня отвлекал. Она отскочила от меня и бросилась за Люция, положив руку на его предплечье. Я думал, что раньше был пороховым бочонком. Теперь же я был долбаным пороховым заводом, готовым взлететь на воздух и стереть все вокруг себя пламенем и звуковой волной. Он потянулся назад, властно прижал руку к ее бедру и ухмыльнулся.

— Я всего лишь хочу увидеть моего отца. Это все. Пожалуйста, Вайнмонт, — ее просьба, произнесенная из-за спины моего ликующего брата, оттолкнула меня далеко от моего предела.

— Хочешь? Ты уверена в этом? — Я повернулся спиной и прошел к своему столу, доставая определенную стопку бумаг.

— Да, уверена. Пожалуйста, я вернусь. Обещаю. Мне просто нужно его увидеть.

— Вот что я скажу тебе, Стелла, — яд капал с каждого моего слова. — Я хочу, чтобы ты немного почитала. Тогда и скажешь мне, хочешь ли ты его увидеть. Если да, можешь отправиться к нему. Как насчет этого?

— Ладно, — в ее голосе чувствовалось облегчение.

Я рассмеялся, звук казался грубым и суровым, даже для меня самого. Я нашел бумаги, которые искал, и держал их в руке. Ей придется подойти ко мне.

— Передай их, — сказал Люций.