Бегство из Эдема - Гэфни Патриция (бесплатные книги онлайн без регистрации TXT) 📗

– Значит, все это правда? Ты до сих пор не спишь и даже не считаешь нужным притворяться?

Она села на край кровати и расцеловала сына в обе щеки. Он захихикал и поудобнее устроился на подушке, всем своим видом давая понять, что он послушный и благонравный мальчик.

– Вы с миссис Драм хорошо провели вечер?

– Да, здорово! На сладкое были «детские палочки» [5]. – Майкл расстегнул ее плащ и сунул руки внутрь, чтобы погладить атласную подкладку.

– А где папа?

– Он занят, у него работа. Но он просил поцеловать тебя и сказать, что он тебя очень-очень любит. И еще… что скоро ты получишь подарок.

Громадные серо-голубые глаза распахнулись еще шире.

– Какой подарок?

– Ну этого я тебе сказать не могу, разве ты не понимаешь?

– Такой же хороший, как твой? – Этим утром Сара подарила ему роликовые коньки и волшебный фонарь.

– Это уж ты сам решишь. А теперь живо спать!

– Я не хочу спать. Мне уже семь лет. Расскажи мне какую-нибудь историю, мам. Куда ты сегодня ходила? Видела пожарную машину?

– Я была в ресторане «Шерри», обедала с твоим отцом и двумя архитекторами. Ни одной пожарной машины поблизости не было.

Это была их давняя шутка: в раннем детстве Майкл верил, что сыплющие искрами и испускающие дым пожарные машины не гасят, а вызывают пожары, и если одна из них остановится перед его домом, надо немедленно бить тревогу.

– А что такое «архитектор»?

– Человек, который строит дома.

– Значит, он каменщик?

Майкл еще многие вещи понимал буквально, и это забавляло Сару.

– Нет, сынок. Чтобы каменщик мог построить дом, архитектор сначала должен нарисовать его, создать проект. Архитектор делает рисунки, прежде чем каменщик приступит к работе.

– У меня есть для тебя рисунок, – спохватился Майкл. – Вон там, на столе, видишь? Это подарок.

Сара подошла к столу и взяла рисунок.

– Что это, милый? Расскажи мне на словах, я не хочу включать свет.

– Нет, включи, включи!

– Уже поздно, – проворчала она, но свет зажгла. При ярком освещении выяснилось, что на листке изображены цветными мелками две… по всей видимости, женщины, причем одна из них была гигантского роста и протягивала руки к целой туче каких-то черных точек. Сара начала громко восторгаться рисунком, а Майкл ревниво и недоверчиво следил за ее лицом.

– Что я нарисовал? – спросил он наконец. Сара попала в затруднительное положение.

– Ну… это две прекрасные дамы. Мне кажется, они попали в снежный буран и…

– А вот и не угадала! – громко засмеялся ее сынишка, хлопая в ладоши.

– Тогда что же это?

– Это ты и статуя Свободы. Видишь? А это все твои переселенцы спешат к ней.

– Ну да, конечно! Какой чудесный рисунок! Мне он очень нравится, и я повешу его на стену в своем… нет, я возьму его с собой в общину и повешу на доску в классе, чтобы все его увидели. Можно?

– Можно, – кивнул Майкл и попросил: – Давай почитаем нашу книжку, мам.

– Нет, Майкл, уже очень поздно.

– Ну пожалуйста! Пожа-а-алуйста!

– Не надо клянчить, дорогой, это невоспитанно. Ну ладно, но только совсем недолго и только потому, что у тебя сегодня день рождения.

Сара расстегнула сапожки и сбросила их, а Майкл тем временем взбил подушку и натянул одеяло до самого подбородка. Она нашла отмеченное закладкой место в «Смерти Артура» [6], которую в последнее время читала сыну на ночь. Майклу особенно нравился Мерлин – даже больше, чем благородные рыцари Гэвин и Ланселот, – но в этот вечер сон быстро сморил его.

Отложив книгу в сторону, Сара заботливо поправила одеяло и нежно поцеловала сына. Во сне личико Майкла начинало казаться поистине ангельским, и она, как всегда, не удержалась от слез, глядя на сына. Сердце у нее сжалось, душу наполнил безымянный, но непреодолимый страх.

А Бен собирается подарить ему ружье. Ружье! «Только через мой труп», – тихо, но яростно прошептала Сара. Да-да, сперва ему придется застрелить ее из этого самого ружья. Внезапно в груди у нее вспыхнул гнев – хорошо знакомый, привычный, как горькое лекарство, которое хронический больной принимает всю жизнь.

Ей вспомнилось, как он заставил мужчин за обедом встать на свою сторону. Капитуляция Джона Огдена ее не слишком удивила, но вот от мистера Макуэйда она ожидала большего мужества. Почему? Сара уже кое-что слыхала о нем раньше, хотя до нее доходили всего лишь светские сплетни. Говорили, что он имеет большой успех у дам и считается завидным кавалером. Перед ее мысленным взором возникли сильные, волевые черты его лица, шелковистые усики, оттеняющие крупный чувственный рот… Нетрудно представить, что человек с такой внешностью имеет успех у женщин. Наверняка список его побед довольно длинен.

Но он сдался, когда Бен надавил на него, требуя одобрить выбор подарка для Майкла. Сдался, чтобы не упустить выгодный заказ. Правда, потом он пожалел о своих словах – это было видно по лицу, – но суть дела от этого не изменилась.

Часы в холле пробили десять. Сара откинула со лба сына светлые, как лен, волосы и еще раз поцеловала его, потом выключила свет и на цыпочках вышла из детской.

На письменном столе в своей спальне она обнаружила оставленную экономкой записку: мисс Хаббард звонила по телефону в семь часов вечера и просила миссис Кокрейн перезвонить в любое удобное время. Сара была бы рада поболтать с Лориной, рассказать ей о задуманной Беном «надстройке» (такая новость непременно рассмешила бы ее подругу), а также узнать, находит ли она своего нового преподавателя живописи столь же гениальным и обворожительным, как и неделю назад. Но Лорина жила с родителями, а для них десять вечера считались поздним часом. Сара решила перезвонить на следующий день.

Она переоделась в желтую шелковую ночную рубашку и накинула фланелевый халат: несмотря на предсказания мистера Макуэйда насчет скорого приближения весны, в ее комнате было холодно и теплая фланель казалась совсем не лишней.

Горничная уже приготовила постель, которая так и манила прилечь. На подушке лежала книга, на прикроватном столике стояла корзинка с рукоделием. Но Саре не сиделось на месте. Она чувствовала себя усталой, но уже предвидела, что ей предстоит еще одна бессонная ночь. В последнее время сон бежал от нее все чаще, хотя Сара не понимала почему, «О чем ты думаешь, когда просто лежишь в постели и не спишь?» – спросила Лорина, когда она рассказала подруге о своей бессоннице. Сара не сумела дать вразумительный ответ.

Разумеется, она думала о Майкле, но положа руку на сердце не стала бы утверждать, что занимается этим все двадцать четыре часа в сутки. Объяснить ее бессонницу было несложно. Просто Сара была несчастлива, и постоянная неудовлетворенность проявлялась в самых разных обличьях, причем бессонница была, возможно, наиболее безобидным из них. Пожалуй, следовало считать, что ей еще повезло.

Так чем же ей заняться в этот вечер? На все письма она уже ответила, книга ее не очень-то интересовала. Тут Сара вспомнила, что Пэрин Мэттьюз, руководитель эмигрантского центра на Форсайт-стрит, поделился с ней своим планом: он сказал, что хочет обратиться за финансовой помощью в свой родной Дартмутский колледж, и просил ее набросать письмо.

– Эпистолярный стиль дается вам гораздо лучше, чем мне, Сара, – заметил он, решив добиться своего лестью. – Все англичане обладают даром красноречиво излагать свои мысли на бумаге.

– Вы хотите сказать, что я лучше вас умею врать? – засмеялась в ответ Сара.

Вспомнив об этом разговоре, она откинула крышку своего секретера, стоявшего в алькове между двумя окнами, и принялась за дело.

Работа заняла гораздо больше времени, чем ожидала Сара, но результатом она осталась довольна. Им бы следовало заняться этим раньше и послать запросы в разные места. До сих пор община перебивалась случайными пожертвованиями от церквей и благотворительных организаций. Кого бы им еще подоить? Крупные компании, другие университеты, богатые клубы… Почему бы не сам Таммани-холл? Сара принялась составлять список.